Глас Времени - Александр Малашкин

– Нужно прибраться здесь, – приободряется Лабберт. – Помыться и побрить рожу. Кто я, солдат великого рейха или свинья?

После беседы на краю восьмикилометровой пропасти, Иосиф тщетно пытался выудить у Фича особенности предстоящей миссии. Фич был уклончив, ибо перед тем, как поделиться информацией, ему положено советоваться с вышестоящими. Но это лишь одна из причин. Вторая причина – операция не спланирована: даже вышестоящие пока толком не знают, что и как нужно делать.

Поздно ночью Лотар пришел в себя. Служащие медицинского сервиса досконально продиагностировали его и сошлись во мнении, что он полностью здоров. Возможно, здоровее, чем был. Даже с лица исчезли синяки, которые возникли после допросов в гестапо.

Когда он встал на ноги, то первым делом подошел к ночному окну палаты. Она находилась в том же высоком здании, которое славилось своими панорамными окнами. Далеко внизу, блистая разноцветными огнями, до горизонта раскинулась необъятная суперагломерация. Громадный город вел яркую и бурную ночную жизнь. Не отставало и небо: в воздушном пространстве на разных удалениях мелькали бортовые огни летательных аппаратов. Лотар прилип к окну на двадцать долгих минут, которые показались ему мгновением. Потом подошёл Иосиф, которому сообщили, что приятель очнулся.

– Как ты себя чувствуешь, дружище? – спрашивает Иосиф, устраиваясь в кресле возле окна.

– Ощущаю небывалую легкость, словно тело набили пухом. – Лотар присаживается напротив. – А что со мной было? И что происходит за окном? Откуда столько самолетов, откуда взялись все эти небоскребы?

– Хорошо, что задаешь вопросы, последовательные и ясные. Они – признак здорового ума и чистого сознания.

Иосиф интересуется, какие последние воспоминания остались в памяти друга. Лотар отвечает, что память сохранила всё до последней секунды. А наступила она, спустя примерно час после укуса той многоножки, яд которой добил раненое тело. С этого момента Иосиф приступает к рассказу. Лотар слушает, время от времени переключаясь на чудесный вид за окном.

– А я тебе верю, – произносит Лотар, когда в рассказе ставится точка. – Нет, серьезно. Просто до этой минуты я полагал, что передо мной царствие небесное, а до этого я просто умер. Но теперь всё ясно.

– И что скажешь?

– Захватывающе. Не жизнь, а сплошная фантастика. Хотя у меня возникло ощущение, что происходящее – эксперимент. От этого немного не по себе. Узнать бы, кто за этим стоит.

– Если это действительно так, и не входит в замыслы экспериментаторов, то ты ничего не узнаешь. Но это сейчас не главное. Я хочу сказать о людях, которые нас спасли – они очень хорошие.

– Разумеется, иначе бы они не стали этого делать. К чему ты это сказал?

– К тому, что если ты пожелаешь с ними поссориться, делать это советую без меня.

– Не собираюсь я с ними ссориться. Если всё так, как ты рассказываешь, и они действительно наши потомки, то в чем проблема? А если ты о той выходке, которую я учинил, когда очнулся, то извини, я тогда просто был не в себе. Они не кровожадные пришельцы, не монстры, чего еще надо? А что рост слишком велик – пустяки. Высокое, гибкое тело дает много преимуществ, да и выглядят они, кстати говоря, приятно.

– Теперь я за тебя спокоен.

В относительной близости на малой скорости проплывает большой звездолет. Свет его огней проникает в палату и отражается в глазах и на лицах сидящих за стеклом.

– Не могу поверить, что с наших дней прошло всего полтора века, – говорит Лотар. – Этот мир сильно изменился за 155 лет.

– Мне кажется, из этого окна мы видим только малую часть Огромного. Представляешь, сколько всего у них есть? Боюсь вообразить, чего они достигли, если даже вытащить с того света для них не проблема. Я готов был забросать Фича вопросами, когда он упомянул о полетах на другие планеты – они, мол, на каких-то двух уже побывали – но ему повезло: его кто-то вызвал.

Лотар трогает пальцем щеку, нащупывая и пересчитывая каждый зуб.

– Надо же! И зубы восстановили. Отряд нанороботов, говоришь? Чудеса!

На пороге появляется Фич. Лотар вздрагивает, видя темный силуэт человека непривычно высокого роста в светлом дверном проеме.

– Дорогие друзья, вам подготовлены превосходные апартаменты. Никаких длинных кроватей, огромных кресел и прочих неудобных для вас вещей.

– Что он говорит? – шепчет Лотар. – Что за странная смесь английского, немецкого, русского, французского и, по всей видимости, китайского?

– Какое точное определение, – соглашается Фич. – Ладно, переведи ему мои слова. И пусть ляжет на кровать, сейчас имплантирую переводчик.

Небольшой пятиместный челнок под управлением Фича покидает высотное здание. Его бортовые огни тотчас сливаются с миллионами аналогичных. Здесь, в отличие от ранее увиденной Иосифом тарелки, присутствуют хоть какие-то приборы управления. Есть даже маленький джойстик для корректировки курса. И, что для человека из прошлого выглядит более привычно – прямоугольные иллюминаторы по бокам и авиационный фонарь из, пожалуй, настоящего стекла впереди. Как уверил Фич, такая «техническая отсталость» вполне обоснована: «эти «челноки» – как для вас велосипеды 150 лет назад», не скрывая улыбки, сказал он. «Тем не менее, даже обычный «челнок» в сто раз надежнее вашего допотопного «Боинга».

– Мы решили, что вам будет некомфортно оставаться в том здании на многокилометровой высоте, – говорит Фич. – Вестибулярный аппарат с непривычки может повести себя непредсказуемо. Даже среди нас есть люди, которые не выдерживают долгого нахождения в антимагнитных небоскребах. Падают и, трепеща, вжимаются в пол, пока не спустишь на землю.

– А на какой срок запланировано наше пребывание среди вас? – спрашивает Иосиф.

– Неограниченный. Повторяю: в данном времени ваши личности под защитой планетарных законов. Эти законы проповедуют абсолютную свободу для живых существ. А поскольку вы являетесь нашими прародителями, то есть людьми, которым мы обязаны сегодняшним днем, и без того непоколебимые институции усиливаются.

Фич уже опустил летательный аппарат на высоту в один километр, и они движутся примерно на уровне пиков и крыш большинства высоток. Каждое здание – произведение искусства. Классических прямоугольников почти нет. Зато вариаций по типу спиралей, извивающихся, закручивающихся пирамид и всевозможных многогранников – в абсолютном избытке. Здания выглядят новыми, будто их отстроили только вчера. Вероятно, они не скоро утратят свою современность, и даже через сто лет по-прежнему будут казаться только что появившимися.

Ночь здесь теряет истинное значение. Почти все стены – высокотехнологичные видеоэкраны, и полет в ярко подсвеченном пространстве превращается в захватывающее путешествие. Иосиф с блеском в глазах наблюдает, как группа из нескольких зданий, путем потрясающей визуализации, создает эффект распускающегося сада роз. Тысячеметровые ярко-зеленые стебли обрастают шипами, затем алый бутон наливается соком. Люди из прошлого настолько увлекаются представлением, что на какую-то минуту выпадают из реального мира. Теперь они – пчелы, летящие по ночному саду в поисках цветочной пыльцы…

– Какой это город? – Иосиф вдруг осознает, что понятия не имеет, в какой он точке земли.

Фич мысленно приказывает системе челнока вывести изображение на внутреннюю плоскость ветрового стекла.

Появляется карта.

– Не понимаю! – Иосиф теребит себя за волосы, мотает головой и ерзает в кресле. – Мы на территории Сибирского федерального округа? – он еще раз выглядывает в иллюминатор. – Это всё в России?

– На территории бывшей России, – кивает Фич. – Границ и государств сегодня не существует.

Лотар между тем скребет подбородок и, прищурившись, смотрит вниз.

– Как нет языковых барьеров, запретов перемещений, денежных знаков и многих других рудиментов, – продолжает Фич. – Планета Земля – Единое государство. Наверное, вы испытываете легкую растерянность после моих слов?

– Мягко сказано! – изрекает Иосиф. – Как удалось сокрушить несокрушимое?

– Это случилось почти сто лет назад, во времена генной революции. Прежние принципы мироустройства дали серьезные трещины и чуть не привели человечество к самоуничтожению. Дело дошло до самого страшного – применения оружия массового уничтожения. Восток обменялся с Западом несколькими ядерными бомбами. Китайские политики решили бросить армию своей страны на спину воюющей России. Но мощный Иран с рядом ближневосточных стран в ответ на это вторгся в КНР через западные границы. Пошла цепная реакция. Политическая глупость отдельных людей перешла все пределы.

Фич останавливается в ожидании вопроса. Вопрос звучит:

– И как ситуация разрешилась? Мне казалось, что после такого Земля будет лежать в руинах.