Без паники! или Влюбиться любой ценой (СИ) - Любовь Фомина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никогда не верила в астрологию, магию и вселенную. Особенно меня всегда веселило, когда (бывшая) подруга брала аскезу и свято верила в реальность этого бреда. Как-то она взяла аскезу на месяц, где за отказ от поедания картошки в любом виде получит сумочку бренда … неважно … какую-то там дорогую сумочку. Она постоянно хотела дорогие сумки разных брендов, так что сейчас и не вспомнить, на какую именно жертвовала картошкой. Я только смеялась над ней, но ей же в глаза, которые сразу закатывались с воплями: «да ты не понимаааааааешь». Но вот сейчас я сама скатилась до того, что готова просить у вселенной нормального мужика, лишь бы перебить разгорающийся огонек чувств к Михаилу.
А может он колдун? И просто приворожил меня? Хм … Ладно, я еще не настолько разочаровалась в здравом смысле. Хотя одна из бабушек со мной бы поспорила.
За мыслями не замечаю, как беспощадно быстро летит время. И мне уже нужно собираться на работу. Одеваюсь без изысков, все в тех же спокойных тонах без вырезов и укороченных юбок. Как обычно, подкрашиваю ресницы и наношу блеск на губы. Перед выходом, ловлю себя на мысли, что с каждым разом губы я крашу все меньше, нанося более легкие и прозрачные текстуры, будто подсознательно жду какого-то неведомого поцелуя, боясь оставить следы на месте преступления чужих губ. Но этот бред я выбиваю из головы звоном железных ключей. Не хватало еще думать о поцелуях, находясь рядом с Михаилом.
— Это катастрофа! — Встречает меня отец, только я выхожу из лифта.
— Ты меня караулил? Твой кабинет ведь в другой стороне здания, — улыбаюсь я, пока совсем не понимая, в чем дело.
— Да! Ну вот что с тобой делать? Объясни мне. Но не здесь, — быстро осекается отец, показывая жестом руки замолчать и мне. — Идем в переговорную, она ближе.
Мы заходим чуть ли не в самый первый кабинет. Отец сразу же насильно сажает меня на стул, пододвигая второй как можно ближе ко мне.
— Ты мне объясни, ты специально это делаешь? Мне на зло?
— Пап, я не понимаю …
— Не понимает она … Не понимает. — Хватается он за голову. — Вы дали интервью, оно уже попало в сеть. Как ты могла настолько …
— Да подожди, — перебиваю я его, откладывая сумку в сторону и наклоняясь ближе. — Ты про мой громкий уход? Вряд ли они такое стали бы вырезать …
— Не пытайся меня заговорить! Ушла ты великолепно, могу только похлопать. Но, Аня, какое «Михаил Алексеевич»? Он твой жених или кто? В чепуху про работу и коллег никто не поверит. Как ты могла?!
— Серьезно? — Смеюсь я, не понимая, как еще могу реагировать на такое замечание. — Ты поэтому так нервничаешь? Ну назвала его так. И дальше что? Мы же правда пришли на интервью, как коллеги.
— И ты даже не предполагала, что вас могут допрашивать как жениха с невестой?
— А вот об этом, мой дорогой папа, всем остальным знать уже не обязательно.
— Слушай, Ань, прекращай свои игры. Твои якобы незаметные обманы я то могу понять, но теперь нужно убедить всех остальных, что так оно и было. Понимаешь? Я дам ответ прессе, поясню, что вас ввели в заблуждение. Но! Это последний раз. Не нужно больше меня подставлять. У меня работы навалом, а разгребать еще и за тобой я не собираюсь. Все поняла?
— Да, поняла, — нехотя соглашаюсь я. Теперь весь придется идти к Михаилу, убедительно предлагать перейти на «ты» хотя бы во вне рабочее время. Наверняка, с ним тоже провели подобную беседу, но он ведь принципиально будет упираться до последнего, чтобы именно я предложила это. Будет думать, что мне не все равно, или больше всех надо, или что вообще пресмыкаюсь перед родительским словом … А я просто хочу быть умнее и избежать последующих проблем. Но ведь этому балвану ничего не докажешь …
С отцом мы больше не разговариваем. Даже прощаемся одним только кивком головы, желая друг другу хорошего дня. И я захожу в кабинет первой. Он оказывается заперт, а свет везде погашен. Михаил точно еще не появлялся. На него не похоже. Может что-то случилось? Но мне на это в-с-е р-а-в-н-о! Даже писать не буду, появится когда появится. В его дела я не лезу.
Подходит время к обеду, а Михаила так и нет. Я успеваю к этому времени переделать кучу работы, но почему-то постоянно поглядываю на пустой стол, тоскливо вздыхая. Хотела отдельный кабинет, тогда почему не радуюсь? Вот я сижу одна, и никто не отвлекает. Но отчего-то даже апатия начинает мной овладевать, а работа становится непосильной. Скучно становится, одиноко. Может я просто привыкла с кем-то делить кабинет? Это должно быстро пройти. И тогда дело совсем не в Михаиле. Я даже представляю, как было бы, если б я посадила за его стол … да хоть секретаршу. Но все опять рушится. Это его стол. Его бумаги. Папки. Его компьютер, в конце то концов. Вот уж точно не ожидала, что буду по нему скучать. Нужно выбивать дурь из моей головы, пока я не утонула в ней, захлебнувшись в безответной любви.
Но проверить все равно нужно! Вдруг что-то случилось? И я чуть ли не отсчитываю время на часах, умоляя их ускориться. За полчаса до конца рабочего дня, я ловлю секретаршу и прошу ее выслать мне адрес Покровского младшего на почту. Затем я возвращаюсь к себе и все выключаю. Пока убираю бумаги по местам, часы показывают время отдыха. И я сразу же накидываю пальто и тороплюсь к машине. И это вовсе не от желания увидеть Михаила. Просто узнать, не заболел ли. Да кого я обманываю …
И именно поэтому нужно увидеть его! Я должна убедить себя, что он противный и раздражающий человек, от которого нужно держаться, как можно дальше! И эти слова я повторяю всю дорогу, следуя навигатору. В какой-то момент даже начинает казаться, что он мне отвечает. Я схожу с ума … Но это и не удивительно, раз мне начал нравиться Михаил. Но он противный, раздражающий …
Глава 41
Я подъезжаю к огромному дому, виднеющемуся за высоченным каменным забором. Неплохо так Покровские живут … хотя о чем я. Мой отец тоже не скупился на постройку
