Убийцы кораблей - Ральф Баркер

Ночью «Хэмпдены» Бомбардировочного Командования поставили мины в районе Хагесунда. Немцам это стало известно. Пока не поступила информация о точном расположении минных полей, «Принц Ойген» со своим эскортом пошел назад точно по собственным следам. В течение полутора часов крейсер шел на северо—восток, но требуемая информация так и не поступила. Поэтому германский командир снова повернул на юг, взяв в сторону открытого моря, чтобы обойти мины. Разведчики смогли обнаружить его лишь в 15.40, когда немецкая эскадра уже прошла остров Кармой и направлялась на юг на скорости 17 узлов.

Долгое ожидание 42–й эскадрильи завершилось. 2 эскадрильи «Бофортов», стоявшие в готовности на аэродромах, получили приказ атаковать.

Предполагалось, что вражеское соединение пройдет Листер между 19.00 и 20.00. Было решено снова попытаться захватить «Лютцов» в клещи. 42–я эскадрилья должна была занять позицию в 50 милях от Мандаля и двигаться на северо—запад к Листеру. 86–я эскадрилья должна была выйти к берегу у острова Эгеро и двигаться вдоль побережья на юго—восток. Время взлета эскадрилий — 17.45 и 18.00 — было выбрано так, чтобы атаки прошли одна за другой или вообще одновременно.

Главнокомандующий Берегового Командования отдал приказ использовать в этой атаке все имеющиеся самолеты. Из Льючерса вылетели 12 «Бофортов» под командой подполковника авиации Уильямса в сопровождении 4 истребителей «Бофайтер» и 6 «Бленхеймов». «Бленхеймы» должны были лететь рядом с «Бофортами» и изобразить ложную торпедную атаку, чтобы запутать зенитчиков. Они также должны были атаковать любые замеченные истребители противника. Из Вика вылетели 15 «Бофортов» под командой Джимми Хайда, который теперь командовал 86–й эскадрильей. Их сопровождали 4 «Бофайтера» и 12 горизонтальных бомбардировщиков «Хадсон». Соединение Уильямса построилось и полетело к цели в 18.02, а соединение Хайда — в 18.13. Стоял теплый, ясный летний вечер. Небо было прозрачным, и самолеты четко выделялись на голубом фоне.

Во время финального инструктажа в Льючерсе Уильямс не оставил у своих подчиненных и тени сомнения в решимости своего командира. Никто не должен упускать своего шанса атаковать. Если Уильямса собьют, остальные должны выполнить задание. Уильямс обрисовал предполагаемую тактику.

— «Бофорты» должны действовать двумя волнами по 6 самолетов. Я поведу первую, Динсдейл — вторую. Расстояние между волнами — 2000 ярдов. Если «Принц Ойген» будет следовать прежним курсом с прежней скоростью, мы окажемся у него почти прямо по курсу где—то около Листера. Я будут лететь прежним курсом, пока не выйду в точку поворота и атакую «Ойгена» с кормы. Остальные самолеты первой волны следуют за мной. Динсдейл и вторая волна атакуют справа с носа. Если мы сохраним правильный строй и выдержим время поворота, вражеский крейсер окажется под двумя атаками одновременно — с кормы и с носа.

Когда я поверну, чтобы атаковать, мое соединение следует за мной. Динсдейл держится на расстоянии 2000 ярдов, готовый изменить направление атаки, если «Принц Ойген» как—то отреагирует на мой поворот.

Вражеский крейсер сопровождают 4 эсминца. Скорее всего, в районе Листера он будет прижиматься к берегу, поэтому мы окажемся в радиусе действия базовых истребителей. Мы должны ожидать сильного сопротивления.

Со своей стороны мы получили шанс добить поврежденный корабль. Мы должны потопить его. Это означает атаку с короткой дистанции. После того, как я сброшу торпеду, я пойду прямо на «Ойгена», чтобы отвлечь на себя огонь зениток от ведомых самолетов. Что касается меня, то либо я прикончу «Ойгена», либо он прикончит меня.

Атмосфера в комнате для инструктажа наэлектризовалась. Воздух затянуло дымом бесчисленных сигарет. Никогда еще люди не дымили так сильно. Моррис, стоявший рядом с Уильямсом, выглядел так, словно его внезапно и грубо разбудили. Вряд ли он согласился бы лететь, если бы знал, чем все обернется. Не стоило слишком часто испытывать судьбу. Он выглядел глубоко возмущенным, как человек, обманутый в своих лучших предположениях. Однако он не изменил своего решения. Эскадрилья нуждалась в нем, и этого было достаточно.

В Вике царила примерно такая же атмосфера. Эскадрилья имела своим командиром одного из самых опытных пилотов торпедоносцев. У нее был хороший командир, за которым люди охотно пойдут.

Важной частью операции был разведчик—«Бофайтер», который должен был найти врага и сообщить его координаты, курс и скорость. Если «Принц Ойген» попытается выкинуть какой—нибудь трюк, ударное соединение будет вовремя предупреждено и изменит курс. Но когда немецкая эскадра была замечена, она шла на юго—восток и уже находилась в 15 милях от Эгерсунда. Несмотря на временную корму, «Принц Ойген» развил высокую скорость — гораздо больше, чем считали возможным англичане. Каждый командир знал, что наступила критическая фаза.

Прежде чем передать радиограмму, «Бофайтер» был атакован «Мессерами». Это же предстояло и торпедоносцам. Разведчик отбил атаку и передал сообщение. Однако указанная позиция находилась гораздо южнее, чем предполагалось, поэтому сообщение тщательно проверили, прежде чем передать ударным группировкам. Еще больше положение запутала ошибка при передаче сообщения береговой радиостанцией торпедоносцам. Было искажено время передачи, и оказалось, что «Принц Ойген» еще находится севернее острова Эгеро. На самом деле вражеская эскадра несколько часов шла вдоль побережья Норвегии, потом повернула прямо на восток, чтобы пройти Скагеррак около 20.00. Это произошло за несколько минут до того, как торпедоносцы получили ошибочное сообщение.

Ошибка в указании позиции противника мало что значила для 42–й эскадрильи. Она уже находилась южнее Мандаля и повернула на северо—восток. Они как раз достигли побережья Норвегии, когда пришло сообщение. Летчики приготовились к долгому путешествию вдоль берега и тут же заметили «Принца Ойгена» всего в нескольких милях правее себя. Они были просто вынуждены его заметить.

Голубое небо и освещенные солнцем волны сопровождали их все время полета через Северное море. Но теперь солнце садилось и гряда тускло серых облаков затянула гористое побережье. Видимость была великолепной, воздух чистым, небо достаточно ясным. В 20.15 экипажи головной волны заметили германские корабли в 6 или 7 милях справа по борту.

— Что это там? Похоже на какие—то корабли.

— Там их несколько. Три, четыре, пять. Впереди два эсминца в строе фронта.

— Это же «Ойген».

Уильямс уже повернул на германский крейсер. Но из—за угла, под которым они выходили на корабли противника, Динсдейл и вторая волна были расположены лучше, чтобы начать немедленную атаку. Динсдейл уже находился по носу у противника, а Уильямсу требовалось время на маневры. Когда Уильямс повернул, чтобы атаковать с кормы, Динсдейл уже лег на боевой курс. Он не мог задерживать атаку. Германский самолет—разведчик заметил их, и несколько Ме–109 направлялись к торпедоносцам. Если он будет лететь прежним курсом, то налетит прямо на них.