Эмили из Молодого Месяца. Искания - Люси Монтгомери

— Разумеется. Все равно она давно об этом забыла.

— О… да. Но теперь ты можешь понять, почему ей было бы не так уж приятно видеть тебя шафером на ее свадьбе. Мне очень не хотелось, чтобы ты продолжал думать, будто Тедди такой сноб… А теперь, ты ведь не обидишься, правда, Перри, если я попрошу тебя уйти? Я очень устала… и мне предстоит столько дел в следующие две недели.

— Тебе пора в постель, это факт, — согласился Перри. — Я злодей, что мешаю тебе лечь спать. Но когда я пришел сюда, все вокруг показалось мне таким, как в давние времена, и никак не хотелось уходить. Какой веселой компанией сорванцов мы были! А теперь Илзи и Тедди собираются пожениться. Мы немного постарели.

— Скоро ты сам будешь солидным женатым человеком, — сказала Эмили, пытаясь улыбнуться. — До меня доходят кое-какие слухи.

— Ни за что! Я навсегда отказался от этой мысли. Не то чтобы я продолжал сохнуть по тебе… Пытался найти другую. Только после тебя все девушки кажутся пресными. Я обречен умереть холостяком. Говорят, это легкая смерть. Но я уже осуществил несколько своих заветных желаний и кое-чего добился, так что на жизнь не жалуюсь. Пока, дорогая. Увидимся на свадьбе. Венчание пройдет днем, да?

— Да. — Эмили удивилась: как она может так спокойно говорить об этом. — В три часа, потом ужин, а после этого они поедут на автомобиле в Шрузбури, чтобы успеть на вечерний пароход. Ох, Перри, Перри, как я жалею, что сказала тебе об Илзи! Это было подло… подло… как мы говаривали в школе. Никогда не думала, что способна на такое.

— Ну, не расстраивайся из-за этого. Я страшно рад, что Илзи хоть когда-то бывала обо мне неплохого мнения. Ты ведь не думаешь, что у меня не хватит ума понять, какой это потрясающий комплимент? И ты ведь не думаешь, что я забыл, как вы обе хорошо ко мне относились и в каком долгу я перед вами за то, что взяли меня в друзья? У меня никогда не было никаких иллюзий насчет Стоувпайптауна и настоящей разницы между нами. Я был не таким дураком, чтобы этого не понимать. Мне удалось подняться малость повыше… и я намерен взобраться еще выше, но вы с Илзи с самого рождения принадлежали к этой среде. И ты никогда не давала мне почувствовать разницу между нами, в отличие от некоторых других девочек. Я никогда не забуду грязных намеков Роды Стюарт. Ты ведь не думаешь, что я мог бы оказаться теперь таким подлецом, чтобы раздуться от важности, услышав, какие чувства когда-то испытывала ко мне Илзи, или когда-нибудь дам ей понять, что знаю об этом? Во мне уже не так много осталось от Стоувпайптауна, даже если все еще приходится думать, какую вилку взять сначала. Эмили… помнишь тот вечер, когда тетя Рут застала нас, когда я тебя поцеловал?

— Еще бы!

— Единственный раз, когда я тебя поцеловал, — сказал Перри без всякой сентиментальности. — Вот это был кадр, а? Как вспомню старую леди в ночной рубашке и со свечой!

Перри ушел со смехом, а Эмили поднялась в свою комнату.

— «Эмили в зеркале», — сказала она почти весело, — я могу снова прямо смотреть тебе в глаза. Мне больше не стыдно. Он любил меня.

Она немного постояла у зеркала, улыбаясь. А потом улыбка угасла.

— Если бы только у меня было то письмо! — прошептала она с сожалением.

Глава 25

I

Всего лишь две недели до свадьбы… Эмили впервые узнала, какими долгими могут быть две недели — несмотря на то, что днем домашние и светские обязанности не оставляли ей ни одной свободной минуты. Все много говорили о предстоящем событии. Эмили стиснула зубы и мужественно проходила через это испытание. Илзи была тут и там… и везде. Ничего не делала, но болтала без умолку.

— Невозмутима как… блоха, — ворчал доктор Бернли.

— Илзи стала таким неугомонным существом, — жаловалась тетя Элизабет. — Как будто боится, что про нее забудут, если она хоть минутку посидит спокойно.

— Я получила в подарок сорок девять разных средств от морской болезни, — сказала Илзи. — Если сюда приедет тетушка Кейт Митчелл, у меня их будет пятьдесят. Что ты скажешь, Эмили? Разве не восхитительно иметь таких предусмотрительных родственников?

Они были одни в комнате Илзи. В этот вечер ждали приезда Тедди. Илзи примерила полдюжины разных платьев и с презрением отбросила их все.

— Эмили, что же мне надеть? Реши за меня!

— Нет уж, уволь. К тому же… какая разница, что ты наденешь?

— Это правда… ужасная правда. Тедди никогда не замечает, что на мне надето. Мне нравятся мужчины, которые замечают мои наряды и говорят комплименты. Мне нравятся мужчины, которым приятнее видеть меня в шелках, чем в полосатой холстинке.

Эмили смотрела из окна в старый запущенный сад Бернли, где лунный свет казался серебряным морем, несущим на своих легких волнах флотилию маков.

— Я хотела сказать, что Тедди, будет думать не о твоем платье… Он будет думать только о тебе.

— Эмили, почему ты все время говоришь такие вещи — как будто думаешь, что мы с Тедди отчаянно влюблены друг в друга? Это твой викторианский комплекс?[80]

— Ради всего святого, перестань ты называть все викторианским! — воскликнула Эмили с необычной, нехарактерной для Марри страстью. — Мне это надоело! Ты называешь каждое хорошее, простое, естественное чувство викторианским. Весь мир в наши дни, кажется, преисполнился презрением ко всему викторианскому. Да знают ли эти люди, о чем они говорят? Мне нравится все разумное, приличное… если это и понимают под викторианством.

— Ох, Эмили, Эмили, ты думаешь, тетя Элизабет сочла бы разумной или приличной отчаянную влюбленность?

Обе девушки рассмеялись, и смех разрядил неожиданно ставшую напряженной атмосферу.

— Ты уходишь, Эмили?

— Конечно. Ты думаешь, что я захочу быть третьей лишней при встрече влюбленных в такое время?

— Снова ты за свое! Думаешь, я хочу целый вечер провести взаперти наедине с неразбавленным Тедди? Да мы каждые несколько минут будем ссориться из-за чего-нибудь. Конечно, скандалы прелестны. Они так разнообразят жизнь. Мне просто необходим скандал хотя бы раз в неделю. Ты же знаешь, я всегда получала большое удовольствие от хорошей ссоры. Помнишь, как мы с тобой прежде ругались? Ты в последнее время совсем никуда не годишься — с тобой никак не поссориться. Даже Тедди ссорится как-то равнодушно. Вот Перри… тот умел ссориться! Подумать только, какие роскошные ссоры были бы у нас с Перри! Наши скандалы были бы великолепны. В них не было бы ничего мелкого… или скандального. И как мы любили бы друг друга в промежутках между ними! О-хо-хо!

— Ты все еще сохнешь по Перри Миллеру? — спросила Эмили жестоко.

— Нет, дорогая малютка. И по Тедди я также не схожу с ума. Наша любовь всего лишь подержанная вещь — с обеих сторон. Остывший и разогретый заново суп. Но не волнуйся. Я буду добра к нему. Я буду поддерживать его в форме наивеликолепнейшим образом — гораздо лучше, чем если бы считала его почти ангелом. Нельзя считать мужчину совершенством, так как он сам естественно считает себя таковым и, когда находит поддержку у женщины, склонен почивать на лаврах. Меня немного раздражает, что все, похоже, думают, будто мне удивительно повезло, что я «заполучила» Тедди. Приезжает тетушка Ида Митчелл: «Илзи, у тебя будет совершенно чудесный муж». Приезжает Бриджет Муни из Стоувпайптауна мыть полы: «Бог ты мой, мисс, шикарного мужчину вы заполучили»… Замечаешь? «Хоть знатная леди, хоть Джуди О'Греди — все они бабы внутри»[81]. Тедди не так уж плох, особенно с тех пор, как понял, что он не единственный мужчина на свете. Он где-то набрался ума. Хотела бы я знать, какая девушка дала ему урок. О, была такая! Он рассказал мне кое-что об этом романе — не так уж много, но вполне достаточно. Она постоянно осаживала его, а потом, после того, как дала понять, что любит, вдруг его холодно отвергла. Даже не ответила на письмо, в котором он признался ей в любви. Я ненавижу эту девушку, Эмили… разве это не странно?

— Не надо ее ненавидеть, — сказала Эмили чуть слышно. — Может быть, она не знала, что делает.

— Я ненавижу ее за то, что она так жестоко обошлась с Тедди. Хотя это принесло ему громадную пользу. Но почему я ее ненавижу, Эмили? Примени свое блестящее мастерство психологического анализа и открой мне эту тайну.

— Ты ненавидишь ее, потому что… если воспользоваться одним грубым выражением, которое мы часто слышим… «ты подбираешь то, что она бросила».

— Ты демон! Думаю, дело обстоит именно так. Как отвратительно выглядят некоторые побуждения, когда ты вытащишь их на свет! А я-то льстила себя надеждой, что это благородная ненависть, так как та девушка заставила Тедди страдать. В конце концов, викторианцы были правы, что многое скрывали. Все отвратительное следует скрывать. Теперь, если уж тебе так надо, иди домой, а я постараюсь принять вид человека, которого ждет блаженство.