Сиреневый ветер Парижа - Валерия Вербинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значит, его зовут Габриэль. Архангел Гавриил, гм… Не такое уж это частое имя во Франции, по правде говоря.
– Да, я вас слушаю, — произносит через несколько мгновений голос Миртиля в трубке. — Кто это?
Мне нечего терять, и я иду ва-банк.
– Вероника Бессонова.
Мне кажется, я слышу, как у него перехватывает дыхание.
– Вероника?
– Да. Вы получили мое сообщение?
– Да. Вы непонятно написали, но я все равно разобрался. Вы двойник.
– Совершенно верно. У меня мало времени, я должна…
– Послушайте, не вешайте трубку. Нам надо встре…
– Нет, это вы послушайте. Макс в Париже!
– Кто?
– Макс! Тот самый, у которого прозвище Принц! Вы оглохли?
– Нет, я… Откуда вам известно, где он?
– Я только что его видела.
– Видели? Где?
– На Эйфелевой башне. Хотя нет, сейчас он уже спустился. Алло! Вы мне верите?
– Пытаюсь. Послушайте, Вероника, каким образом вы все-таки оказались замешаны во всем этом?
– Долго объяснять. Он хочет взорвать башню, я нашла схему и расчеты.
– Где?
– Они были в кармане парня, которого вчера убили на территории заброшенного завода.
– Филиппа?
– Нет. Филипп не работал на Макса, не пытайтесь меня подловить!
– Кстати, Вероника, вам известно, что все-таки произошло на территории завода?
– Да. Филипп решил, что я Вероника Ферреро, которая сделала пластическую операцию. Он хотел продать меня людям Макса, но они не слишком доверяли друг другу, и случилась небольшая перестрелка. Когда я потом обыскала трупы, то нашла эту бумажку, но только сейчас поняла, что на ней изображено.
– Мне нужна эта бумажка, Вероника!
– Разумеется. У вас есть электронный адрес?
– Что?
– Адрес электронной почты у вас есть?
– Да, но…
– Да, пока Макс был на башне, я успела сделать его фотографии. Я вам их тоже пришлю, чтобы вы убедились, что я в своем уме. Кстати, он там не один. С ним девица с черными волосами до пояса…
– Лейла.
– Что?
– Ее зовут Лейла.
– Чтоб ей провалиться! Диктуйте мне адрес.
К счастью, адрес у Миртиля очень простой для запоминания. Хорошо все-таки иметь дело с французами — на редкость практичная нация.
– Схему сейчас пришлю. Предупредите службы охраны, спецназ, не знаю кого, это ваше дело. Ладно, чао!
– Вероника! — отчаянно кричит Миртиль, но мне положительно некогда устраивать с ним дискуссии. Я нажимаю на отбой.
Теперь все зависит только от меня.
Глава тридцать вторая
Вся его жизнь определялась аксиомой «другие не стоят меня».
Буало-Нарсежак. Лица во тьме, глава 618 часов 10 минут по Гринвичу
– И подумать только, — усмехаясь, промолвил седовласый человек в инвалидной коляске, — что вскоре, когда я наберу код и нажму кнопку, все это великолепие перестанет существовать…
Его спутница, катившая коляску, только повела плечом. Одной башней больше, одной башней меньше — какая разница? Лишь бы ее ненаглядный Макс был доволен, а все остальное совершенно неважно.
18 часов 15 минут
Комиссариат
– На кого зарегистрирован номер, с которого она звонила? — спрашивает Миртиль.
– На Лукаса Левандовски, — отвечает компьютерщик, которому родители оставили в наследство совсем не компьютерную фамилию Бальзак.
– Это еще кто такой? — удивляется Клеман.
– Сейчас посмотрим… Был убит вчера во время перестрелки. Помнишь, еще в новостях показывали…
– Значит, она говорила правду. Получается, что Макс действительно…
– А может, это чья-то неудачная шутка? — высказывает предположение осторожный Клеман, присевший на край стола. — Как-то все это нелепо звучит… Эйфелева башня… взрыв…
18 часов 17 минут
Хорошо, что в смартфоне есть мощная камера, которой можно сфотографировать схему.
Плохо, что флешка с фото Макса и его сообщницы застряла в фотоаппарате и не вытаскивается. Женщина с каштановыми волосами нервничает и едва не роняет фотоаппарат. Уф, наконец-то карточка поддалась. Лишь бы она не была повреждена…
Слава богу, все в порядке!
Прикрепить файлы.
Отправить письмо.
18 часов 17 минут 40 секунд
– Говорю тебе, все это ерунда, — говорит Клеман.
– Ерунда? То, что она похожа на Веронику Ферреро как две капли воды и угодила в самую гущу их разборок? Да если хочешь знать…
– Тебя отстранили от этого дела.
– Это ничего не значит.
Компьютер Миртиля пищит, извещая, что пришло новое сообщение. Забыв о своих разногласиях, полицейские бросаются к экрану.
– Я распечатаю все это… Если она говорит правду, надо вызывать саперов, — говорит Миртиль, норовя выдрать лист, еще не совсем прошедший через принтер. — И предупредить начальство. Клеман! Срочно звони нашим, нам понадобится подкрепление!
18 часов 22 минуты
– Алло, месье Саразен? Это Клеман. Тут вот какое дело, кхм… Макс готовится взорвать башню. Эйфелеву, конечно… Эта девчонка, двойник Ферреро, раздобыла схему подрыва. Как? Я так понял, схема была у одного из тех, кого вы нашли на старом заводе. Я думаю… Да, конечно. Кстати, Макс только что был в районе башни. Нет, вы меня правильно поняли. Он переодет, и с ним женщина.
18 часов 25 минут
– Сигнал ее сотового только что пропал, — говорит Бальзак.
– Откуда он шел?
– Седьмой округ.
– Район Эйфелевой башни?
– Так точно, шеф.
Миртиль хмурится.
– Черт! Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-нибудь произошло.
По его тону коллеги понимают, что в этот момент он думает вовсе не о башне.
– А по-моему, все вполне логично, — возражает компьютерщик. — Она позвонила тебе, отправила сообщение с телефона и выключила аппарат, чтобы ее не нашли.
И он подмигивает Клеману, которого знает куда дольше, чем сравнительно недавно пришедшего к ним Миртиля. Странно, но здоровяк Клеман вроде как на полтона бледнее, чем обычно.
18 часов 26 минут
– Начальник службы безопасности Эйфелевой башни слушает. Да, месье Саразен. Понятно, месье. Э… но сейчас некоторым образом час пик. На башне множество посетителей…
– Я, кажется, говорю по-французски, и меня можно понять? Срочно закрывайте вход на башню и займитесь эвакуацией тех, кто наверху. Это приказ! И если что-нибудь произойдет, отвечать будете вы! Понятно?
– Но вы хоть можете объяснить, что происходит?
– Ничего особенного. Старушку башню в очередной раз пытаются взорвать. Работайте спокойно, месье, и дышите глубже!
18 часов 28 минут
– Простите, месье Миртиль, но начальник службы безопасности Эйфелевой башни занят и не может ответить на ваш звонок. Я понимаю ваши чувства и разделяю ваше сожаление, но не надо на меня кричать.
18 часов 30 минут
– Габриэль, может, не стоит сходить с ума?
– Они там черт знает чем заняты… Ладно! Я выезжаю к Эйфелевой башне. Продолжайте работать, ребята.
– Куда? Шеф! Но ведь это совсем не наш участок! Шеф!
18 часов 33 минуты
– Да, господин министр, это Саразен. Его высочество хочет взорвать Эйфелеву башню. Невозможно? Ну я бы так не сказал… Вы только представьте себе, господин министр, какая куча денег у этого скота. Мы с вами можем работать на государственной службе хоть тысячу лет, работать до посинения, до седьмого пота, но не заработаем и сотую долю того, что имеет этот подонок. О нет, я и в мыслях не имел оскорбить кого-либо, я просто констатировал факты.
18 часов 35 минут
– Дамы и господа, нам очень жаль, но Эйфелева башня закрывается. Просьба ко всем, уже поднявшимся на башню, незамедлительно проследовать к лифтам. Дамы и господа, мы закрываемся…
– Что такое?
– До закрытия еще черт знает сколько времени!
– Безобразие! Мы стояли полчаса… даже дольше! Только время потеряли!
– Чепуха какая-то… Ну что, может, махнем в Сент-Шапель? Ты же давно хотела там побывать…
– Какая Сент-Шапель? Я обещала моим фотки с Эйфелевой башни привезти! Что я им теперь скажу?
18 часов 39 минут
– Ты не можешь ехать быстрее? — спрашивает Миртиль Клемана. — Мы опаздываем!
Клеман молчит. Честно говоря, он чувствует себя последней свиньей.
18 часов 41 минута
– Почему мы должны спускаться?
– Что случилось?
– Это бред! Я, между прочим, заплатил за билет!
– Дамы и господа, без паники. Без паники…
18 часов 53 минуты
Полицейская машина тормозит. Во все стороны от Эйфелевой башни прет рассерженная толпа.
– Они закрывают вход на башню и эвакуируют туристов! — ликует Миртиль. Он выскакивает из машины, потрясая планом. — Ну, Клеман, что мы имеем?
