1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

Из-за вероятности ухода части бандитов из Чечни в соседние республики и области, на время операции административная граница плотно перекрывалась воинскими частями и отрядами ОГПУ. Под жестким контролем оказалась граница с Дагестанской АССР, особенно ее горные районы. В селение Ботлих был выдвинут спецотряд ОГПУ, который закрыл все перевалы на границе с Горной Чечней. На границе с Грузией расположились отдельные загранотряды, состоящие из сотрудников Грузинской ЧК, хорошо знающих эти места. В Ростове-на-Дону опасались того, что со стороны Грузии в Чечню могут провезти оружие и боеприпасы, не исключалась и возможность прорыва местных банд. Перекрытой оказалась и северная граница Чечни, где войска и отряды ОГПУ закрыли выходы к казачьим станицам.

Перед самым началом операции сотрудники ОГПУ провели чистку аппарата Чеченского облисполкома и других властных структур автономной области. Чекистами были выявлены пособники главарей бандформирований и ярые противники Советской власти. Среди них оказались и крупные фигуры — члены Чеченского ЦИК Заурбек Шерипов и Абас Гайсумов, а также заведующий земельным отделом облисполкома Махмут Хамзатов. Председатель областного суда Данильбек Шерипов (брат З.Шерипова) брал взятки за ходатайства об освобождении арестованных бандитов (именно он просил об освобождении Али Митаева), член президиума облисполкома Гайсумов активно агитировал местное население против сдачи оружия, Хамзатов информировал бандитов о передвижении войск. Все они были арестованы как «пособники организации антисоветских сил на местах»[357]. Позднее (в сентябре 1925 года) лишился своего поста и председатель Чеченского облисполкома Т.Э. Эльдарханов. Его сняли с должности с формулировкой — «всецело попал под влияние своих родственников и несоветского элемента, «Йыл ими обезличен, не сумел провести правильной и гибкой линии в работе, оторвался от партии и партийного влияния на советскую работу»[358].

Операцию, начавшуюся 23 августа 1925 года, возглавили командующий СКВО И.Е. Уборевич и Е.Г. Евдокимов. Процесс зачистки автономной области проходил следующим образом: намеченный к разоружению аул окружали войска и отряды ОГПУ с таким расчетом, чтобы жители были лишены возможности сноситься с прилегающими районами. Затем в аул выезжали представители Чеченского ЦИКа, ПП ОГПУ и военного командования и оглашали на аульном сходе распоряжение о сдаче всего имеющегося у горцев оружия. Для сдачи оружия устанавливался срок не более двух часов. Жители предупреждались об ответственности за невыполнение выдвинутых требований. Если горцы отказывались сдавать оружие, то отряд по истечении установленного времени открывал артиллерийский и пулеметный огонь. Артиллерия стреляла в течение 10 минут на так называемые «…высокие разрывы и полупоражения». После этого в аул вновь приезжала комиссия и повторно отдавала приказ о начале сдачи оружия, но уже в более короткий срок. Если и после этого горцы отказывались сдавать оружие, то в селение входили воинские части и отряды ОГПУ, и начинался «…поголовный обыск и изъятие бандитских элементов». В случае же выполнения требований властей, военные и чекисты обыск не проводили, а ограничивались лишь изъятием «порочного и бандитского элемента»[359].

В ряде аулов Горной Чечни население оказало вооруженное сопротивление. В ответ пришлось применить артиллерийский огонь (аулы Кереты, Мереджой-Берем, Бечик, Дай и другие) и бомбометание с аэропланов (аулы и селения Зумсой, Дай, Тагир-Хой, Акки, Боуги, Ошни, Химой, Нижелой, Рагехой, Урус-Мартан, Ножай-Юрт и другие). Наиболее ожесточенное сопротивление оказали жители аула Зумсой (родина одного из главных вожаков бандитского движения в Чечне Атаби Шамилева). Здесь горцы, чтобы приобрести оружие и боеприпасы для обороны аула, продали весь свой скот. Зумсой пришлось брать с боем. Атаби Шамилеву удалось скрыться. Его захватили лишь в сентябре 1925 года при помощи бойцов «Первого Революционного боевого отряда Чеченской области» под командованием Джу Акаева. Всего в ходе операции воздушной бомбардировке подвергались 16 аулов, ружейно-пулеметному и артиллерийскому обстрелу —101 из 242 аулов. Во время обстрелов погибло 6 и ранено 30 человек, убито 12 бандитов, разрушено 119 домов[360].

Итоги операции впечатляют: было обезврежено более 300 бандитов, у населения «выкачано» около 25 тысяч винтовок, более 4 тысяч револьверов, один пулемет и свыше 80 тысяч патронов. Чекистами было поймано 13 видных бандитских главарей, в том числе Чапа Аджоколаев, Абдул Меджи Эстемиров, шейхи Эмин Ансалтинский и Бела Хаджи, бывший наиб Гоцинского Мажид Гебертоев[361].

5 сентября 1925 года (когда до конца операции оставалось еще семь дней) Евдокимову поступило сообщение о захвате Наджмудина Гоцинского. Тот был пленен при следующих обстоятельствах: чекисты располагали оперативной информацией о том, что имам скрывается на Алмакских хуторах (аулы на границе Дагестана и Чечни). Гоцинский с отрядом своих мюридов несколько раз выезжал в ближайшие чеченские аулы Дай, Дзумсой, Шаро-Аргун и Нежелой[362].

С началом боевых действий он и его сторонники перебрались в более недоступное место — хутор Хамзы, расположенный близ аула Дзумсой Итум-Калинского района Чеченской АО. Туда и выдвинулся оперативно-чекистский отряд (120 человек) под командованием начальника Чечено-Грозненского облотдела ОГПУ С.Н. Миронова-Короля. Впереди отряда двигалась разведка. Разведчики должны были установить наиболее удобные подходы к аулу Дзумсой и хутору Хамзы, определить численный состав и вооружение мюридского отряда Гоцинского. Чекисты П. Кравцов и М. Ушаев, переодевшись в форму чеченских милиционеров и, взяв в качестве «понятого» почтенного старика Алхана из селения Шатой, двинулись в сторону аула. Их «легенда» была такова — в селении Итум-Кале был ограблен кооперативный магазин, и следы грабителей ведут в сторону Дзумсоя, они хотят найти преступников, а опознать их поможет почтенный старец[363].

Выявив возможные пути подхода к аулу, разведчики донесли, что Гоцинский тяжело болен, практически не встает с постели, не может ходить и ездить на лошади. Вначале телохранители перевозили его в специально сделанной волокуше, но та развалилась под тяжестью имама. Теперь «лидера горской контрреволюции» возят в сапетке (большой корзине) из-под кукурузы[364]. Охраняет Гоцинского небольшой хорошо вооруженный отряд мюридов.

После серии кратковременных боевых стычек отряд Миронова-Короля вошел в Дзумсой. Но Гоцинского там уже не было, не оказалось его и среди убитых и плененных мюридов. Выяснилось, что пока чекисты пробивались к аулу, охрана на веревках перетащила имама через горный хребет и спрятала его в ауле Хакмодой. Спустя некоторое время отряд ОГПУ добрался и до этого аула, но и тут Гоцинского чекисты не нашли[365].

Удалось установить, что местные жители спрятали имама в одной из пещер близ аула, а вход в нее завалили камнями. Миронов потребовал от горцев выдачи Гоцинского. Сорок человек из числа почтенных стариков аула были взяты в заложники. Но требование о сдаче имама в назначенный срок не было выполнено, поэтому пришлось прибегнуть к усиленным репрессиям. За два дня на Дзумсой, Газбичи, Ганзи, Хакмодой и другие аулы этого района самолеты сбросили более 22 пудов бомб. Лишь после усиленных бомбардировок Гоцинский был выдан.

Вместе с ним сдались шейх Джават-хан и личные телохранители имама братья Мусаевы[366]. Так начальник Чечено-Грозненского облотдела ОГПУ Миронов-Король у аула Хакмодой «…у ледникового перевала горной Чечни взял вождя горской контрреволюции Наджмудина Гоцинского», за что и был впоследствии награжден вторым орденом Красного Знамени»[367].

Ранее Сергей Наумович (Мирон Наумович) Миронов-Король отличился в июне 1921 года, когда на Ростов-на-Дону наступали части восставших казаков так называемой Армии спасения России. Город перед ними оставался совершенно беззащитным, располагая ничтожным военным гарнизоном. «Я, работая начальником Активной части Особого отдела Северо-Кавказского фронта, — писал Миронов в автобиографии, — предложил пойти на комбинацию с тем, чтобы оттянуть наступление белогвардейских частей к городу. Главнокомандующий белогвардейскими войсками князь Ухтомский оказался в наших руках. В 35 км от города находились белогвардейские части полковника Назарова. Мной был получен мандат от князя Ухтомского о том, что я назначаюсь командующим белогвардейскими войсками вместо полковника Назарова. Руководящие органы разрешили мне пойти на комбинацию. Я взял с собой 150 человек. Оделись мы в белогвардейскую форму, пришли в штаб полковника Назарова. Последний не хотел сдавать командования. Ночью мы его со штабом арестовали, отправили в Ростов. Я издал приказ о том, что принимаю командование вместо полковника Назарова. Подписался как есаул Миронов. Через пять дней наша комбинация была расшифрована. После этого мы прекратили маскировку и объявили себя экспедиционным отрядом Особого отдела Северо-Кавказского фронта… Наступление белогвардейских частей на Ростов было задержано. 14-я кавалерийская дивизия Красной Армии уже подходила к Ростову. За это дело я получил орден Красного Знамени»[368].