Сладкий папочка - Лиза Клейпас

Вскоре после того как Каррингтон исполнилось четыре года, я поняла, чего мне можно ждать от общения с мужчинами. Как выяснилось, ничего хорошего. Одна из стилистов в салоне, Энджи Кин, устроила мне свидание «вслепую» со своим братом Майком. Тот незадолго до этого развелся со своей женой, бывшей однокурсницей, с которой они прожили два года. Майк, по словам Энджи, искал девушку – полную противоположность его жены.

– Чем он занимается? – поинтересовалась я.

– О, дела у Майка идут замечательно. Он один из лучших менеджеров по продажам в «Прайс парадайз». – Энджи со значением посмотрела на меня. – Майк – добытчик.

В лексиконе техасцев любой мужчина со стабильным заработком называется добытчиком, а тех, кто не имеет работы или попросту не хочет работать, всех без исключения называют «бабба»[14]. Истина такова, что добытчики иногда становятся бабба, а вот наоборот случается крайне редко.

Я записала Энджи номер своего телефона с тем, чтобы она передала его брату. Майк позвонил на следующий вечер, и мне понравились его приятный голос и непринужденный смех. Мы с ним договорились пойти в японский ресторан, поскольку я никогда не пробовала японской еды.

– Я согласна на все, кроме сырой рыбы.

– Они ее там так готовят, что тебе понравится.

– Ну ладно. – «Ведь миллионы-то людей едят суши, и ничего, живы да еще всем рассказывают о своем опыте, – подумала я, – а раз так, то и мне тоже можно попробовать». – Когда ты за мной заедешь?

– В восемь.

Я задумалась, смогу ли найти няньку, которая согласилась бы остаться с Каррингтон до полуночи. Я понятия не имела, сколько берут няньки. И как Каррингтон посмотрит на то, чтобы остаться под надзором постороннего человека.

– Отлично, – сказала я. – Попробую найти няньку, и если вдруг возникнут проблемы, тебе перез...

– Няньку, – резко перебил меня Майк. – Для кого это няньку?

– Для моей младшей сестры.

– О! Она ночует у тебя?

Я заколебалась с ответом. – Да.

Ни с кем в салоне «Уан» я не обсуждала свою личную жизнь. Ни одна живая душа, даже Энджи, не знала, что у меня на пожизненном попечении четырехлетний ребенок. И хоть я понимала, что Майка следовало бы поставить об этом в известность сразу же, но дело было в том, что мне уж очень хотелось пойти на свидание. Вся моя жизнь была сосредоточена вокруг ребенка, и казалось, что так будет всегда. А Энджи предупредила, что ее брату девушка с довеском не нужна, он якобы все хочет начать с чистого листа.

– Уточни, что такое «довесок», – попросила я.

– Ты когда-нибудь жила с кем-то может, была помолвлена или замужем?

– Нет.

– Страдаешь каким-либо неизлечимым заболеванием?

– Нет.

– Находилась ли на лечении в реабилитационном центре? Участвовала в программе «Двенадцать шагов»[15]?

– Нет.

– Обвинялась в тяжких преступлениях или прочих судебно наказуемых правонарушениях?

– Нет.

– Лечилась у психиатра?

– Нет.

– Неблагополучная семья?

– Вообще-то у меня нет семьи. Я вроде как сирота. Вот только...

Не успела я сказать о Каррингтон, как Энджи в избытке чувств воскликнула:

– Господи Боже мой, да ты просто идеальный вариант! Ты Майку понравишься.

С формальной точки зрения я не лгала. Но умолчать о чем-то зачастую все равно что солгать, и большая часть людей определенно посчитали бы Каррингтон довеском. И по моему убеждению, оказались бы категорически не правы. Каррингтон не была довеском и не заслуживала того, чтобы ее валили в одну кучу с неизлечимыми болезнями и тяжкими преступлениями. К тому же если я не придиралась к тому, что Майк разведенный, то и ему не следовало бы придираться к тому, что я одна воспитываю сестру.

Первая часть свидания прошла гладко. Майк оказался красивым молодым человеком с густыми светлыми волосами и приятной улыбкой. Мы ужинали в японском ресторане с каким-то непроизносимым названием. Официантка подвела нас к столику, который, к моему удивлению, оказался на уровне моих колен, и мы уселись на подушках, лежавших прямо на полу. Я, к несчастью, надела не самые свои лучшие брюки, потому что лучшие, черные, сдала в чистку. Те, которые пришлось надеть, тоже черные, были мне слишком узки в шагу, в результате, сидя на полу, я испытывала страшный дискомфорт в течение всего ужина: брюки врезались мне в зад. Несмотря на то что суши были изумительно приготовлены, я, закрывая глаза, могла бы поклясться, что ем рыбу прямо из садка. И все же приятно было в субботний вечер ужинать в изысканном ресторане, а не в одной из тех забегаловок, где к меню дают карандаш.

Майку было где-то около двадцати пяти, однако, несмотря на возраст, чувствовалась в нем какая-то инфантильность. К его телу это не имело отношения, нет – он был красив и подтянут. Но уже через пять минут общения с ним я узнала, что он все еще никак не развяжется со своей женой, хотя развод состоялся.

Развод, он сказал, был мучительным, но он обвел свою бывшую вокруг пальца: та думала, что, отвоевав у него собаку, многого добилась, а на самом деле Майк в глубине души никогда эту собаку не любил. Он все рассказывал и рассказывал, как они делили пожитки и, чтобы никто не остался обделенным, даже парные лампы распиливали.

После ужина я предложила Майку зайти ко мне посмотреть фильм, и он согласился. Как только мы добрались до квартиры, у меня будто гора с плеч свалилась. За все время нашей жизни в Хьюстоне я впервые оставила Каррингтон с нянькой и поэтому весь вечер волновалась, думая о ней.

Няньку звали Бриттани. Это была двенадцатилетняя девочка из нашего дома, которую мне посоветовала женщина главного офиса. Бриттани клятвенно заверила меня, что уже много раз оставалась сидеть с местными детишками и если вдруг возникнут какие проблемы, то ее мать всего на два этажа ниже под нами.

Я расплатилась с Бриттани, поинтересовалась, как все прошло, и она ответила, что они с Каррингтон отлично поладили. Они готовили поп-корн, смотрели диснеевский мультик, а потом Каррингтон принимала ванну. Была только одна проблема – уложить Каррингтон в постель.

– Она все время встает, – сказала Бриттани, беспомощно пожимая плечами. – Никак не засыпает. Простите, миссис-мисс...

– Либерти, – подсказала я. – Ничего страшного, Бриттани. Все хорошо. Надеюсь, в будущем, если понадобится, ты снова нас выручишь.

– Конечно. – Пряча в карман пятнадцать долларов, которые я ей заплатила, Бриттани ушла, небрежно махнув мне через плечо рукой.

В это самое время дверь спальни распахнулась, и в большую комнату влетела Каррингтон в пижаме.

– Либерти! – Она обняла меня за ноги и прижалась, как будто мы с ней не виделись целый год. – Я скучала по тебе. Ты куда ходила? Почему тебя так долго не было? А кто этот дядя с желтыми волосами?