Пиратские утопии. Мавританские корсары и европейцы-ренегаты - Питер Ламборн Уилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом году Мануэль Шёнхорн подготовил новое издание «Всеобщей истории пиратов». Во введении к этой работе реальность капитана Миссона была подвергнута мощной критике по двум основным аспектам. Во-первых, отсутствие свидетельств: нет никаких архивных материалов, подтверждающих его существование (хотя, конечно же, они могли пропасть). Однако куда более изобличающей была проблема капитана Тью. По нему есть множество архивных и исторических материалов, и поэтому в его существовании сомнений нет – но эти материалы показывают, что Тью не мог находиться на Мадагаскаре настолько долго, чтобы вписать своё имя в рассказ о Либертатии. На этом основании был сделан вывод, что история Миссона – выдумка, своего рода подделка по типу Робинзона Крузо, включённая в исторический (или более или менее исторический) в остальных отношениях текст. Целью этой фальшивки было создать агитпроп радикальных вигов. Никакой «рукописи Миссона» никогда не было. Либертатия была у-топией в буквальном смысле: её не было «нигде»!
Первое издание «Робинзона Крузо» Д. Дефо (Лондон, 1719).
Портрет Робинзона выполнен Джоном Кларком и Джоном Пайном
Мы должны признать, что проблема Тью представляет рассказ о Миссоне в несколько апокрифическом свете; однако же я полагаю вердикт о несуществовании навязанным и слишком поспешным. Следует рассмотреть и несколько иных логичных вариантов: а) Миссон существовал, как и приписываемый ему манускрипт, но в нём содержалась неверная информация о капитане Тью (возможно, это имя использовалось, чтобы скрыть другое лицо), которую Дефо некритически принял; б) этот манускрипт существовал и описывал реальные события, но уже сам Дефо выдумал эпизоды, касающиеся Тью (включая и раскол, устроенный «анархистами»), руководствуясь своими соображениями, возможно, с целью оживить бедный по содержанию рассказ; в) этого манускрипта никогда не было, так же как и личностей с именами Миссон или Караччиоли, – но какой-то эксперимент, похожий на Либертатию, действительно имел место на Мадагаскаре, а затем был неубедительно пересказан Дефо в художественной форме (у Робинзона Крузо был реальный прототип по имени Александр Селькирк, настоящий моряк, выживший в изгнании). «Джонсон» добавил имя реального пирата, Тью, чтобы усилить правдоподобие текста, не сумев понять, что тем самым он раскрывает карты будущим историкам. Ни одну из этих гипотез невозможно подтвердить или опровергнуть на основании проблемы Тью. Поэтому ревизионистская разоблачающая гипотеза – о полной выдумке — также должна остаться недоказанной. Само по себе страстное стремление разоблачать не должно толкать нас к отказу от обоснованной историчности революционного героя или реальной утопии7. Бухта рантеров была вполне реальной, так же как и «королевства», основанные на Мадагаскаре «полукровками» – детьми пиратов8. Буканьеры существовали на самом деле, так же как и дикие команды в Нассау в Багамском архипелаге (в их число входили Чёрная Борода и «Калико Джек» Рекхем, а также две его пиратские жены – Энн Бонни и Мэри Рид), процветавшие несколько лет в начале XVIII века. Либертатия могла быть реальной и должна была быть реальной; этого будет достаточно для почитателей капитана Миссона. Например, Кристофер Хилл отказывается признавать Миссона чистейшей выдумкой. Он указывает, что хотя в юности Дефо и был пламенным радикалом, к 1720-му он стал литературным подёнщиком и приверженцем буржуазных прав собственности. «Именно это и делает правдоподобность описания Либертатии столь заметной. Было бы удивительным, если бы он выдумал всё это, если только не слушал рассказы старых моряков и не видел возможности использовать Либертатию для критики тех аспектов капиталистического общества, которые его раздражали»9.
Однако если предположить, ради поддержания спора, что раздел, посвящённый Миссону во «Всеобщей истории пиратов», настолько же выдуман, как и «Робинзон Крузо», то возникает интересный вопрос. Похоже, что Дефо знал довольно много о Республике Сале. В первых главах «Робинзона Крузо» главный герой оказывается в плену у «салийских морских разбойников», затем его привозят в Марокко, где и продают. Как и в случае Св. Викентия де Поля и месье Муэтта, Робинзон обнаруживает, что его мавританский хозяин не такой уж плохой парень: он предлагает английскому моряку возможность стать свободным, приняв ислам. Однако Крузо решает попытаться сбежать, и в конечном счёте ему удаётся угнать небольшую лодку. Его сопровождает симпатичный мальчик из морисков, языка которого он не знает, – явный предшественник Пятницы, его любимого товарища. Кажется, Дефо мог использовать Сале отчасти как прототип для Либертатии.
Вместе с тем, не стоит распространять это сравнение слишком далеко. Бесспорно, Сале был более либертарным, чем другие государства на Варварийском берегу – Алжир, Тунис и Триполи, но, конечно же, его структура была значительно более консервативной, чем в любой из чистых пиратских утопий. Пираты Сале явно решили принять республиканскую форму правления (и налог в 10 %) с целью защитить свои вольности (при благоприятном развитии) на постоянной основе; Сале можно рассматривать как своего рода компромисс.
По всей вероятности, они пошли на этот шаг намеренно и осознанно, пусть и без всяких идеологических/интеллектуальных построений, за исключением ненависти к европейскому классовому гнёту и восхищения исламом (или, как минимум, его принятия). Так называемые «демократические» аспекты ислама могли содействовать появлению этого уникального эксперимента в Сале, но не могут полностью его объяснить (поскольку исламские власти повсюду были монархическими). Протестантский экстремизм (с его отрицанием всех земных «властей» или правительств) также мог быть фактором – но этого фактора было недостаточно для того, чтобы уберечь ренегатов от вероотступничества! Не имея никаких текстов из Сале, мы не можем утверждать наверняка – но похоже, что Республика Бу-Регрег могла быть напрямую порождена андалусийскими морисками и европейскими ренегатами не без (возможно) толики вдохновляющего влияния некоторых суфиев – это был истинный акт спонтанного политического гения.
После исчезновения ренегатов от них не осталось никакого «результата» – никакого очевидного и постоянного следа их существования. На Мадагаскаре «полукровки» – дети пиратов – породили новую культуру, но в Северной Африке новообращённые и их потомки были просто абсорбированы основной массой населения. Их влияние на европейскую цивилизацию выглядит нулевым или даже менее того: о них не упоминают, словно об опозорившихся родственниках, – они не просто забыты, они забыты намеренно. Они не сделали ничего для расширения границ исламского мира на Запад, несмотря на столетия своего участия в джихаде. Они не совершили ничего выдающегося в искусстве и даже не оставили после себя ни единой страницы «литературы». Несколько имён, несколько рассказов о примерах жестокости… а всё остальное исчезло.
