Фабрика гроз - Эльвира Барякина

— На работе, — произнес он заранее заготовленную фразу.

— И ты там пил?!

— А что, не заметно?

Они стояли друг напротив друга и молчали.

«Она не должна меня любить, — подумал Ивар, глядя на жену. — Разве я нужен ей такой, как сейчас?»

Ни слова не говоря, он прошел мимо нее в комнату, снял рубашку, оглянулся, не зная, куда ее девать. Раньше, до Любиной уборки, он имел право закинуть свою вещь в любой угол… А сейчас надо было «уважать чужой труд».

— Ты считаешь, что мне лучше уехать? — спросила Люба, войдя следом за ним.

Ивар сел на диван. Она подошла, опустилась на пол у его ног.

— Что с нами происходит? У нас же была такая красивая любовь!

Любовь! У Ивара не было слов. Хотя нет, сейчас он, пожалуй, сформулировал для себя, что же за любовь у них была. Он любил свою жену лишь до тех пор, пока надеялся, что ради него она готова пожертвовать всем на свете, даже собой.

А этого никогда не было в благородном семействе Алтаевых. Ни Ивар, ни Люба никогда ничем не жертвовали, они ждали этого друг от друга, но так и не дождались. Каждый из них хотел брать, но никогда не собирался давать.

Люба плакала. Закрыв свое красивое личико красивыми ладошками. Ее мир рушился и почему-то никто не хотел заниматься его спасением.

— Возвращайся в Москву, — сказал Ивар, поднимаясь.

Она вцепилась в его руку. Подняла залитые слезами глаза.

— Ты куда?!

Он пожал плечами.

— Не знаю. Просто пойду.

— Ты все еще не простил меня? Да?

Глупый ребенок! Все еще живет по правилам «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись». Ей даже не приходит в голову, что иногда наступает время, когда мириться просто не хочется. Что-то ломается внутри, и это уже невозможно починить, потому что ты смотришь на то, что когда-то любил и удивляешься: неужели это было со мной? Невероятно!

И самое главное, что ты удивляешься без малейшего сожаления.

Кристина проснулась от телефонного звонка. Резко села, испуганно глядя на мерцающие в темноте цифры электронного будильника. Полтретьего. Телефонные трели тоненько звали в гулкой темноте ночи.

Ив? Или кто-то из приятелей, загуляв, решил осчастливить ее столь «уместным» звонком? Кристина отсчитывала сердцем тикающие секунды. Брать трубку и вновь разбивать восставшую из мертвых надежду было страшно.

Звонки не умолкали. Она все же поднялась, голышом, без халата, дошла до подоконника, куда вечером с отчаяния зашвырнула телефон.

— Алло…

Это был Ив.

— Привет… Ничего, что я так поздно?

Теплая волна накрыла Кристину с головой.

— Ничего, конечно…

— Ну и здóрово. Выходи гулять.

— Что?

— Выходи гулять, говорю. Я около твоего дома. Выгляни-ка в окошко.

Прячась за жалюзи, Кристина посмотрела вниз. Действительно Ив стоял рядом с ее подъездом и махал ей рукой.

— Ты с ума сошел! — только и смогла проговорить она.

— Да нет. Ну, ты выйдешь?

— Выйду. Жди.

Пойти среди ночи на гулянку — это уже ни в какие ворота не лезло. А как же Сонька? Вдруг она проснется?

«Не проснется!» — заверила сама себя Кристина, поспешно натягивая первый попавшийся под руку свитер. Душа ее пела.

Окинув себя прощальным взглядом в зеркало, она чуть было не рассмеялась. На нее из полумрака смотрела хорошенькая черноволосая девчонка с задорным взглядом и довольной-предовольной улыбкой.

Стараясь не шуметь, она закрыла за собой входную дверь и помчалась вниз по лестнице.

Ивар сидел на скамейке перед подъездом. Завидев Кристину, он поднялся ей навстречу.

— Привет!

— Привет, — отозвалась она. — Вот уж не думала, что ты позвонишь.

Она замерзла, ее полудетские плечики вздрагивали от ночной прохлады. Черные пряди волос были заправлены за остроконечные ушки. И этот ищущий влажный взгляд…

«Эльф», — подумал Ивар, с нежностью глядя на нее. Как он вообще мог отталкивать ее от себя, когда вот оно, счастье, — стоить только протянуть руку?!

— Мне просто захотелось тебя увидеть.

Она подошла к нему, прижалась, спрятала лицо у него на плече.

— Я знаю, я знаю…

И ничего не стала расспрашивать.

… После Любы Ивар вернулся в штаб и долго сидел у себя в кабинете, пытаясь собраться с мыслями. Совершенно случайно его взгляд застыл на смятом листке «досье» на Кристину, которое выдал ему Боги. В самом низу был указан ее адрес.

Ему было срочно нужно, чтобы рядом с ним оказался кто-то живой. Он пешком добрался до ее дома, долго стоял у подъезда, вычисляя, за каким окошком находится ее квартира. Набрал ее номер. «Сейчас пошлет меня куда подальше», — подумал, усмехаясь.

Она появилась через минуту — доверчивая, вся осветившаяся счастьем. Это так редко, когда кто-то счастлив просто потому, что ты есть!

… Они шли рядом и болтали о том, о сем. Редкие ночные машины проносились мимо, мигали вывески магазинов, и пахло свежей летней ночью и недавними грозами.

В конце концов, они выбрались на речной откос, нашли какую-то лавочку, отгороженную ото всего мира зарослями жасмина. Внизу под обрывом виднелся средневековый монастырь, а на том берегу, как звезды, сияли бесчисленные городские огни.

Ивару казалось, что все события сегодняшнего дня — Пименов, Стольников, Люба, — произошли не с ним, а с кем-то другим. Он искоса поглядывал на Кристину и удивлялся сам на себя: «Из-за нее я только что сломал всю свою жизнь. Назад дороги нет. Люба все поняла, и никогда меня не простит».

Но с другой стороны, что именно он сломал? Без Кристины у него не было будущего, у него было только известное на пятьдесят лет вперед прошлое. «Я бы превратился в Любиного папу: вроде богатого, вроде успешного и по своей сути глубоко несчастного мужика», — подумал Ивар.

Но дело было в том, что Кристина не знала, что он принадлежит к враждебному ей лагерю… И одному господу богу было известно, что она подумает, когда обман обнаружится.

«Я должен ей все рассказать», — промелькнуло у Ивара в голове.

— Ты знаешь, что я работаю на Стольникова? — произнес он чуть слышно.

Кристина вскинула на него непонимающий взгляд.

— Ты о чем?

Сердце Ивара глухо стукнуло в груди.

— Не знаю, почему ты не догадалась, но я вовсе не писатель… Надо было сразу признаться тебе во всем… А так — глупо все вышло. Как в каком-нибудь американском фильме…

— Ив — это Ивар Алтаев? — спросила Кристина.

— Да.

Затаив дыхание, он ждал, что она скажет.

Кристина молча смотрела на него чуть расширившимися глазами, в которых метался и страх, и смятение и борьба всех чувств разом.

— Мне наплевать, — наконец отважно произнесла она. — И вообще с сегодняшнего дня я больше не работаю на выборах. Я теперь снимаю свою передачу для телеканала «Фристайл».

Лицо Ивара просветлело.

— Правда?! Ну и о чем твоя передача?

Кристина немного смешалась, видимо, борясь с нежеланием открывать ему всю правду.

— Помнишь, ты раскручивал Елену Хоботову на пресс-конференцию? — спросила она. — У нее есть сеть бензоколонок в Захолмске, и на одной из них двое рабочих убили друг друга, а два других сошли с ума. Я расследую этот случай.

— Так что ты пытаешься выяснить? — спросил Ивар.

Кристина глубоко вздохнула:

— Я подозреваю, что ваш Стольников может быть замешан во всей этой истории.

— Каким это образом?!

— Ну, я не знаю… Просто…

Ивар чувствовал, насколько нелегко ей далось это признание. Он поцеловал ее в висок.

— Даю тебе честное благородное слово, что Стольников не имеет к этому никакого отношения. Я бы знал об этом. Да, мы использовали это происшествие на АЗС, но все произошло без нашего участия. Думаю, это был просто несчастный случай.

— Ладно, давай не будем об этом! — махнула рукой Кристина. — Не хочу больше ни о чем думать! Сейчас ты для меня главное.

Ивар взял ее ладонь, потерся о нее щекой.

— Значит, я все правильно решил.

— Что?

— Развестись с женой.

— У тебя есть жена?!

— Есть. И сын.

— А у меня дочка, — отозвалась Кристина. — Соней зовут.

Ивар рассмеялся и притянул ее к себе.

— Мы просто чокнутые с тобой! Совсем чокнутые…

— А что у вас не клеилось с женой?

— Не знаю. С одной стороны ничего такого глобального и не случалось… Все больше какие-то мелочи. Каждое утро битва за унитаз: у нее в семье было принято в туалете курить и читать, а у нас туалет использовался для более прозаических целей… Ты вот смеешься, а знаешь, как мы ругались!.. Ну а ты из-за чего развелась со своим благоверным?

— Тоже из-за ерунды. Только это он развелся со мной, а не я с ним. Конечно, когда все уже катилось под откос, я сама хотела сделать первый шаг. Но у меня смелости не хватило. Хорошо уходить, когда тебе есть к кому. А мне было не к кому.