Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1 - Надежда Башлакова

На секунду Топаз показалось, что поверх голов животных промелькнул маленький, заросший пышной седой бородой и такой же шевелюрой старичок. Но она не могла бы за это стопроцентно поручиться.

— Я что–то не понял, — неожиданно спросил Алгорн, когда они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными, — а кто именно это был, леший али домовой?

Топаз и Кий переглянулись. При чём, если девушка ехала верхом, на купленной когда–то давно лошади, то Кий, не имеючи таковой, просто семенил рядом.

— А кто его знает? — Безразлично пожал плечами лекарь.

— И то верно. — Согласилась Топаз. — Главное, что к нам добр был и на том спасибо.

Но как бы оно не было на самом деле, да только охота на несколько последующих дней у них заладилась, и дичь сама шла к ним в руки. А что это было, простое везение или посулы благодарного хозяина давешнего леса, так не нам об этом судить, и не троим путникам, коим сиё обстоятельство было очень даже на руку.

Глава 8 Прутик

Через несколько дней они въехали, а точнее, если судить по Кию, вошли в небольшой городок или селение. Алгорн с Кием пошли присматривать последнему лошадь, если таковые вообще имелись, в смысле на продажу, в этом захудалом селении.

Топаз же отправилась отыскивать постоялый двор, заказывать комнаты и ужин. Её выбором оказался постоялый двор под всем понятным названием «Пристанище усталого путника». На вывески значилось просто рядовое названия без обычных для этого дела красочных рисунков. Комнаты она закала две, но к позднему вечеру Алгорна ждало большое разочарование, эту ночь она собиралась провести в одиночестве, прогоняя все свои страхи самостоятельно, а вторая комната предназначалась для двоих мужчин. Алгорн, конечно, немного попротивился, приводя для убеждения обоснованные доводы и не очень, но они не возымели должного действия, и Топаз осталась непреклонна. Заходя несколько вперёд можно с полной уверенностью сказать, что ночь эта прошла вполне спокойно, по крайней мере, для Топаз. А вот для Кия, на которого Алгорн свалил свои душевные переживания, уже не очень.

— Скажи, Кий, ты мне друг? — Алгорн уже порядком выпил к этому времени.

Кий попытался скрыть улыбку и просто кивнул.

— Друг.

— Давай выпьем, друг, ик.

— Друг–то я друг, — улыбнулся Кий, — да только я не пью. Это, как бы тебе сказать, слишком большая … помеха что ли, для нашего… лекарского ремесла.

— Алкоголь, ик, для любого ремесла помеха, но пьют при этом все, и заметь, ик, без исключения.

— Все кроме меня, знать, всё ж таки, есть это исключение. — Улыбнулся Кий.

— Садись. — Алгорн пододвинул табурет, но не удержал, уронил его и сам чуть не упал.

Кий придержал друга, сам поднял табурет, пододвинул и опустился на него. Но Алгорн всего этого даже и не заметил.

— А, — махнул он рукой, — наливай.

Кий уныло кивнул, потянулся к кружке и сделал вид, что наполняет её. Что ж, к выпивке Кий был всегда равнодушен, а менять своё мнение в двадцать два года как–то не хотелось, так что пришлось немного сплутовать. Пустая кружка при стуке о соседку выплеснула чрезмерную часть своего воображаемого содержимого.

— Молодец, ик, вот видишь, я же говорил, что выпивка ремеслу не помеха. — Алгорн попытался хлопнуть друга по плечу, но промахнулся. Виновато улыбнувшись, он припал губами к кружке.

— А за что пьём–то?

— А что я забыл тост, ик, что ли сказать?

Кий пожал плечами.

— Совсем плох видно, ик, стал.

— Может за наше здоровье? — Подсказал Кий.

— Не-а, ик, за Топаз, за неё, давай…, за любимую. — Он тяжко вздохнул.

— Любишь её?

— Люблю, ревную. — Согласно понурился Алгорн.

Кий внимательно наблюдал за ним.

— К тебе, — вдруг добавил разбойник.

— Ко мне. — Согласно повторил Кий, который уже не однократно имел возможность в этом убедиться.

— А ты?

— Что я? — Опешил от такой неожиданности Кий, наполняя следующую воображаемую кружку.

— Её, говорю, ик, любишь?

— Мы ведь с ней друг друга совсем не знаем. — Растерялся лекарь, не зная даже что и ответить

— Любишь?! — Снова строго спросил разбойник, нахмурившись.

Дальнейший разговор не состоялся. Алгорн неожиданно уткнулся лбом в стол и громко захрапел.

Кий улыбнулся, почесал пальцем переносицу и поднялся. Расплатившись за выпивку и ужин, он приподнял Алгорна, обхватил его за талию, перекинул его руку себе через плечо, и что–то бормочущего и едва передвигающего ноги, поволок в их общую комнату.

Топаз поднялась раньше всех и решила перед завтраком посетить неприметную будочку неизменно присутствующую на заднем дворе любого уважающего себя постоялого двора или корчмы. Здесь–то её и поджидал малец лет так шести–семи, плюс–минус. То есть поджидал он её при входе обратно на постоялый двор и поджидал не то чтобы именно её, а просто встречал там каждого встречного — поперечного прохожего, которых здесь было хоть завались.

— Тётя, дай медячок. — Попросил мальчуган.

Топаз оценивающе прищурилась. Обычный малец, ничем не отличающийся от других похожих ребятишек в любой деревне, где почти нельзя было отличить брошенного оборванца, от любимого детища старосты. Одинаково одеты, немыты и грязны. Мальчишки они и есть мальчишки. Как говорится, свинья грязи всегда найдёт, вот и эти ребятки всегда находили повод и возможность выпачкаться. Этому, по–видимому, ещё не исполнилось семи, так как волосы у него были не стриженные, длинные как у девчонки, а рубашка была длинная, да и был он пока ещё без портков. Топаз не сразу–то и заприметила, что это была не девчонка.

— Тётя, дай медячок. — Повторил малыш, расхрабрившись от заметной заинтересованности тёти.

— Что, поганец, небось, в кости играете, сорванцы? А дружки твои где, за поленницу, что ли спрятались? — Топаз заглянула за упомянутую. Но там, вопреки её ожиданиям, никого не оказалось. — Нету у меня денег на пакости разные. Знаю я, чем вы резвитесь в свободное и не свободное время. Так что отстань, малыш. Раз родители ничему толковому не научили, то и я не стану.

— Но я ведь не играю, тётя. — Печально покачал головой мальчик, но Топаз его уже не слышала, она скрылась за дверями постоялого двора.

Её спутники внизу ещё не показались. Она, было, предположила, что Алгорн снова привёл к себе в комнату блудниц и развлекается, как может. Но тут припомнила, что на этот раз он делил комнату с Кием. Значит, просто спят, если только Алгорн и этого не подбил на свои гнусные развратства и девчонок не поделили по полам. Эта мысль была не приятна, как было и не приятно обнаружить в постели Алгорна двух девиц какое–то время назад. Может, это было и не правильно с её стороны, испытывать какую–то неприязнь к столь откровенно личной жизни своих друзей. Но таковой уж она была и на то было несколько причин. Несмотря на то, что добрую половину своей жизни она сама была чьей–то собственностью, она по натуре своей и сама оставалась большой собственницей. Отношение же её к сексу, после всех жизненных испытаний выпавших на её долю, было очень отрицательным. Она не видела в этом никакой радости и смысла, разве что только для того, чтобы детишек плодить, но ведь Алгорн явно занимался не повышением демографии Марионы.