Вы друг друга стоите - Сара Хогл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У меня короткий провод зарядника! Вот почему я оставляю телефон на полу. До столика не дотянуться, шнур слишком короткий.
Мне даже шутить по этому поводу не надо, ухмылка сама все скажет.
– Господи! – всплескивает руками он. – Иногда мне кажется, будто я помолвлен с десятилеткой!
– Интересно, что это говорит о тебе? – задумчиво тяну я.
– Хватит меня отвлекать. Я опаздываю. Снова. – Он меряет меня сердитым взглядом, будто это я виновата в том, что он приколотил мое белье к потолку и мне пришлось нанести ответный удар. – Прекрати вынуждать меня опаздывать на работу. Понимаю, тебе горько, что у меня все еще есть работа, а у тебя нет. Но направь свою агрессию в другое русло.
– А как же, – отвечаю я, взглянув на его коробку с ланчем и убедившись, что он тоже на нее посмотрел.
Рыкнув, он выбрасывает всю упакованную еду (к которой я даже не прикасалась, но один балл все равно мой, так как он явно мне не доверяет) и натягивает пальто. Побриться не успел, гелем помазать волосы забыл, так что теперь вместо головы у него настоящее воронье гнездо, и больше всего я надеюсь, что он об этом и не вспомнит, а увидит себя только после ланча в зеркале и захочет побиться головой об стену.
Пронырливые девушки с ресепшена «Проснись и улыбнись», Николь и Эшли, будут потом шептаться, что «в раю не все так безоблачно».
Ха-ха.
Качая головой, он застегивает пуговицы.
– Ты просто… – слов явно не хватает, чтобы выразить его чувства, так что вместо них вырывается рычание. Он так рассвирепел, что не может попасть пуговицами в дырки, и уже покраснел до корней волос.
– Я просто что?
– Неимоверно эгоцентрична. – Из кухни он выходит задом наперед, взглядом метая кинжалы. Он так пока и не понял, что забыл привести прическу в порядок и что сама по себе она превратится в нечто из музыкальных клипов восьмидесятых. Холодный сухой воздух ему в этом не помощник. Я осторожно высовываю нос наружу. Там не то что ветрено, а жуть как ветрено. Кто-то там наверху любит меня.
– Эгоцентрична? – возмущаюсь я самым высоким голосом. – Только посмотрите на этого злостного клеветника! – Ты хоть представляешь, сколько у меня было браслетов за поддержку борьбы с раком? И я перестала убивать пчел! А ты что за всю жизнь сделал?
Иду за ним к выходу, он хлопает дверью, но я снова открываю ее, прожигая взглядом его спину, пока он издевается над подъездной дорожкой. По листьям никогда с такой силой не прыгали. Лужу под листьями он замечает слишком поздно и разражается ругательствами, уже разглядывая вымокший край брюк.
– Если бы ты обратился к здравому смыслу, то не намочил бы кровать!
– Если бы я обратился к здравому смыслу, – кричит он в ответ, уже садясь в машину, – никогда бы не сделал предложение!
А вот это прямой удар по гордости. Оказавшись сильнее, чем кажется, он, к моему удивлению, попадает в цель, задевая ее куда ощутимее. Я скрещиваю руки на груди.
– Да ты что? Любой был бы счастлив заполучить мое расположение. Я ценный приз.
– Ага, утешительный, который они дают бедолагам, занявшим последние места!
Он слышит собственные слова и пару раз бьется лбом о руль.
– Удачи! – пытаюсь перекричать рев мотора я. – Хорошего дня, пирожочек! Постарайся не думать о том, как все пялятся на прыщ у тебя на подбородке.
Меня награждают убийственным взглядом сквозь лобовое стекло. Он вложил в него всю душу, будто светящуюся в радужках цвета ненависти. Эти глаза молят дать своему обладателю телекинетические способности, чтобы он смог запульнуть меня далеко в небо, так далеко, чтобы, прорвав ткань мироздания, приземлилась я уже в другой вселенной. Надеюсь, это будет параллельный мир с такой же парой Николаса и Наоми, и тогда мы сможем мучить его вдвоем.
Я так занята мечтами объединиться с параллельной мной с самыми злодейскими целями, что не замечаю, как он, сдав назад, давит скрюченное маленькое деревце. Самое несчастное деревце. Джейсона.
Он проезжает вперед по нему и снова сдает назад. Слабые веточки хрустят под шинами и ломаются. Снаружи пять градусов, я стою в одном топе на лямках и в старых боксерах Николаса, которые уже давно забрала себе. Вчерашний макияж комками собрался на ресницах, на щеке отпечаталась форма наручных часов. Нам обоим самое место в скандальном «Шоу Джерри Спрингера».
– НИКОЛАС РОУЗ, ТЫ, МАЛЕНЬКИЙ ЗАСРАНЕЦ! – вдохнув половину кислорода Морриса, воплю я изо всех сил. – Не будет тебе прощения!
Он только нахально поднимает бровь. Затем, проверяя мои нервы, переводит машину в парковочный режим и жмет на газ. Взглядом я пытаюсь передать, насколько настоящим покойником он станет, если посмеет переехать Джейсона еще раз. Бедный Джейсон. Он так жалобно склонился к земле, что больше уже не выдержит.
Николас улыбается. А потом отпускает тормоз, и джип рвется вперед, таща за собой Джейсона. Мы с Николасом иллюстрация выражения «держать в себе». Мы запирали разочарование глубоко внутри, подмешивали тихую ярость к собственным чувствам, запихивая их в крошечные стеклянные емкости почти безо всякого кислорода, превращая их в гадкое мерзкое вещество, несовместимое с любовью. Слышали, как начинает звенеть стекло от увеличивающегося давления, но продолжали прятать страдания за улыбками.
Смотрю в его самодовольное идиотское лицо, и… БУМ. Стекло рассыпается осколками, высвобождая словесную шрапнель в форме бессвязных криков.
– Что ты сказала? – Он прикладывает ладонь к уху. – Что там было… что ты получила за уничтожение моей собственности?
– Я не специально разбила твой телефон! Ты знал, как я ЛЮБИЛА ЭТО ДУРАЦКОЕ ДЕРЕВО!
Он запрокидывает голову и смеется, сильнее и громче, чем когда-либо, несколько удивленно, прерываясь только чтобы вздохнуть. Кажется, он уже рыдает от смеха! Мне хочется кинуть в него камнем, но я не могу пошевелиться, так меня поразил этот странный и прекрасный новый смех. Капот его машины сверкает на солнце, и этот блеск отражается в безвкусном
