Реши это - Мэри Калмз

боссом, а в следующую словно выскользнул из своей кожи в чужую. Мне казалось, что если я произнесу его имя, это будет неправильно, потому что я больше не смотрел на Джареда Колтера.

Я сделал непроизвольный шаг назад, и Уокер Эванс поднял на меня глаза, понял, что я искренне напуган, и снова повернул голову к Джареду.

– Ты не должен причинять мне боль. Клянусь Богом.

Джаред ждал, не двигаясь, жутко тихо, и от этого по позвоночнику пробежал холодок, заставивший меня сжать в руках Heckler & Koch HK416, чтобы напомнить, что все это реально и я не в каком-то кошмарном сне.

– Клянусь Богом, – прохрипел Эванс. – Я отдам тебе все и расскажу все, что ты, блядь, захочешь узнать.

Судя по хищному выражению лица моего босса, я подумал, что Эванс сделал хороший выбор.

****

У меня в голове был образ шантажистов. Я считал их умными. Я думал, что в разных местах, даже в разных городах, будет несколько копий видео, спрятанных в банковских ячейках с инструкциями типа «если случится Х, то немедленно предпримите такие-то действия». Я предполагал, что будут разработаны запасные планы, и был потрясен, обнаружив, что за всем этим стоит один потрясающе глупый человек, не имеющий никакого запасного плана. Эванс был низкопробным бандитом, снявшим видео, на котором человек, на которого он работал, Стерлинг Мэдисон, позволял своим наемным рабочим преподать его сыну урок о том, что бывает с мальчиками, которые занимаются сексом с другими мальчиками. Последними словами отца, сказанными сыну перед тем, как он вышел за дверь и позволил взрослым мужчинам избить его ребенка до потери сознания, были: «Сделай так, чтобы у него пошла кровь».

Меня не вырвало, но это было близко к тому, поэтому Джаред велел мне забрать женщин из туалета и выпроводить их на улицу, а затем проследить, чтобы они покинули территорию. Я наблюдал за тем, как они уезжают, как их машина, взревев, разбрасывает гравий, а потом вернулся в гостиную, где на огромном плоском экране крутили видео. Ник, видимо, отключился, пока меня не было, но сейчас был в сознании, судя по крикам, когда кто-то дернул его за руку. Я понял, что ему собираются сломать руку, и отвернулся, не желая, чтобы эта картинка запечатлелась в моем мозгу. Услышать его вопль боли было более чем достаточно. Я заметил, что Раис, Купер и Элла тоже отвернулись и смотрят на двор, а мы трое, выстроившись в линию, стоим, держа пистолеты, спиной к телевизору. Джаред был единственным, кто смотрел все это. Я был уверен, что это будет добавлено ко многим другим зверствам, свидетелем которых он стал за свою долгую карьеру.

Когда Джаред закончил просмотр, он отправил Оуэну фотографии лиц трех мужчин, избивших Ника Мэдисона, чтобы узнать, кто они и где мы можем их найти. Оказалось, что двое из них мертвы. Один был убит во время перегона скота на ранчо в Техасе. В тот момент он был пьян. У второго была девушка, которая выстрелила в него девять раз. Адвокат отмазал ее, используя защиту «Доктрины за́мка» [17]. Парень вломился в ее дом, и она сказала, что боялась за свою жизнь. Тот факт, что выстрелы были произведены тесной группой, по центру, не принимался во внимание. Случались и более странные вещи. Я вспомнил, как на одном из занятий, когда я получал степень по уголовному правосудию, обсуждалось дело Франсин Хьюз - женщины, подвергавшейся насилию, которая убила своего бывшего мужа в конце 70-х, она подожгла кровать пока он спал. Никогда нельзя было предугадать, как поведут себя присяжные.

Третий парень отбывал пожизненное заключение в исправительном учреждении Южного Огайо за убийство, которое он совершил за несколько лет до нападения на Ника. Когда полиция Цинциннати наконец доказала, что он убил своего соседа, они связались с его семьей в Луисвилле, штат Кентукки, которая сдала его полиции. За ним пришлось быстро ехать через реку Огайо.

Теперь вопрос заключался в том, полетим ли мы с Уокером Эвансом в Лексингтон и сдадим его в полицию за участие в создании опасности для детей - он снимал видео, вместо того чтобы спасти Ника или обратиться за помощью, - а также за вымогательство и шантаж. Или же мой босс просто заставит его исчезнуть.

– У меня есть связи в полицейском управлении Лексингтона, – сообщил мне мой босс, что означало, что он склоняется скорее к тюрьме, чем к захоронению человека в пустыне.

– А как насчет того, что Эванс снимал на видео секс с несовершеннолетним мальчиком? – поинтересовалась Элла. – Могут ли его обвинить в нарушении федеральных законов о детской порнографии?

– Есть возраст согласия и срок давности, – вклинился Раис. – так что прокурор сам решит, в чем его обвинить, но ты должен узнать, не добавит ли Ник к обвинению вымогательство. И это помимо нападения и побоев.

В этом был смысл.

– Можем ли мы попросить судью издать приказ о запрете на это дело, чтобы оно не просочилось в прессу или, не дай Бог, в социальные сети? – спросил я своего босса.

Джаред кивнул.

– Или, – сказал он, повернувшись к Эвансу, – я могу попросить друга изнутри вырезать ему язык и сломать позвоночник, если его не удастся убедить не разевать рот.

В этот момент Уокер Эванс описался.

Было приятно видеть, как человек, который этого абсолютно заслуживал, был так напуган.

От другого видео, с лошадьми, мне тоже пришлось отвести взгляд. Слышать крики прекрасных животных было невыносимо.

Эванс объяснил нам, что у Стерлинга Мэдисона не было денег, и он сделал неудачный выбор, продав права на жеребца своего чистокровного чемпиона другому заводчику. В этот момент, поскольку Стерлинг был застрахован, конь Солнечный Король стоил больше денег мертвый, чем живой. За день до того, как другой заводчик должен был получить свой первый гонорар, люди Мэдисона привязали чемпиона к забору и покалечили его, фактически оборвав его жизнь.

Ник, по словам Эванса, был опустошен, когда узнал, что его отец сделал с жеребцом, гордостью его фермы. Когда отцу это сошло с рук и он понял, что это легко, он делал это снова и снова. Это было достаточно ужасно, но Ник был уверен, что если его отец так поступил со своей кормилицей, то он, не задумываясь, причинит боль любой лошади в своей конюшне. Он причинит им такой же вред, как и своему сыну.

Я пробил рукой стену в гостиной,