Ангел для Дьявола - Анастасия Мушенок

то что рассказывал мне Огастин. Знает, то что я хочу услышать, но в тоже время очень боюсь.

— Закрой свою пасть! — по всей видимости, врасплох застали не только меня.

Вены на лбу Огастина вздулись, бешено запульсировали, а глаза обрели кровавый оттенок. Твёрдой, уверенной походкой он направился к Стражам, но мой страх непоправимого вреда их здоровью заставил распустить крылья, перелетев и закрыть их своей спиной.

— Сначала разберись со мной? — решительно вступилась.

— Пусть вера нас так же хранит, как ты яро ополчаешься против меня за их гнилые души! — прошипел досадно.

Это был удар под дых. Хотя нет — это пощёчина, звонкая такая, приводящая в чувства, напоминающая о всех наших ночах, поцелуях, страсти. О, как же страшно, но я должна знать, должна открыть книгу того, кого так сильно и безоговорочно люблю.

— Я их не трону, — делает два шага назад. — Пусть они запомнят этот день, когда их правлению пришёл конец! На смену им придёт умный, осознанный правитель, молодой и красивый, — сказал он широко улыбаясь, смотря на меня. Мне стало не по себе. — Подмечу немало важный момент, белый ангел, настоящий, не как все эти деланные магией Магов, а рождённый естественным путём.

Он опустил глаза в пол, ухмыляясь, задумавшись о чём-то, качая головой.

Наверное, я задам сейчас вопрос интересующий всех присутствующих в этом зале:

— И кто же это?

— Ты! — одарил серьёзным, таким уверенным взглядом, под которым я медленно, но верно рассыпаюсь по крупицам.

Раздался смех уже другого Стража, такой громкий и заливистый.

— Огастин, а как же наш с тобой договор о перемирии: мы тебе девчонку, а ты нам гарантию, что б

— Старость подкралась настолько незаметно, что напрочь отшибло все мозги? Так вот напомню, первыми нарушили договор вы, когда прозвучал смертный приговор для Челси! — чрезмерно гневался Огастин.

Правда — это ходить босиком по раскалённым углям. Каждое их слово нещадно жгло кожу, хотелось закрыть уши, прося тишины, но прошлое рано или поздно наступит на пятки, как бы я не убегала и не стремилась уйти от неизбежности.

— Сегодня вам вынесут решение. Тогда вы в полное мере сможете ощутить какого это, когда тебе лично выносят смертный приговор. — Огастин повернулся ко мне, спокойно сказав — пойдём со мной, пришло время рассказать тайну твоего рождения.

— Не забудь уточнить по чьей инициативе девчонка родилась на свет, Огастин! — крикнул третий, тот который молча слушал и не вмешивался в разговор, но сейчас решил нарушить своё молчание ещё одной порцией прошлого.

— Огастин, о чём они? — потерянным голосом обращаюсь с вопросом.

Огастин звереет, на глазах превращаясь в дьявола, благодаря этому я теряюсь и не успеваю опомниться, как он хладнокровно сворачивает шею этому Стражу природы.

— Неет! Нет! Нет! Нет… — как заевшую пластинку, твержу одно и тоже еле слышным голосом, внезапно теряю чёткость очертаний, погружаясь в пропасть.

В ушах дикий, зудящий звук, отчего голова готова разделиться на части. Открыв веки, зрение постепенно стало возвращать, но было не совсем приятно глазным яблокам, словно мелкого песка на них насыпали.

— Челси? — обратился ко мне кто-то, когда я попыталась пошевелиться — Как вы себя чувствуете?

Посмотрев, я узнала в нем Лукаса, хотя мажордом знатно осунулся и выглядел уставшим, но кое что осталось в нём неизменным — строгий костюм и его неизменная, нелепая причёска.

— Хочу пить, — сухими губами, тяжело шепчу, протягивая слоги.

— Конечно, сейчас, — засуетился, потянувшись к кувшину и наполненный стакан поднёс к моим губам, добродушно предложив выпить.

Большими, жадными глотками я поглощала воду, она казалась такой вкусной и такой особенной, как никогда ранее. Я осушила стакан до дна и мне хотелось ещё.

— Всё-всё, сразу много нельзя. Постепенно надо, — тормозит моё рвение мажордом.

В комнату молниеносно ворвался Огастин, в следующее мгновение оказался у моей кровати. Он сел на одно колено и принялся покрывать мою холодную руку своими горячими губами.

— Моя девочка, я сильно волновался, — прерывисто молвит.

Я поддала кисть назад, брезгливо стряхивая с себя его руки. Мои воспоминания слишком свежи, чтобы забыть ту стервозность и то зверство, которое он себе позволил в сторону Стражей природы.

— Лукас, выйди, — приказал Огастин мажордому, вставая на ноги. Проводив его взглядом на выход, Огастин спокойно заявил — все они сейчас живы и здоровы, но я бы с радостью отправил их в самое пекло Ада.

— Не надо, — грозно процедила, хоть и удавалось так говорить с трудом.

— Твоё мнение на этот счёт мне понятно, я их трогать не буду, так попугал для пущего успеха, впредь большего не позволю. Но это только ради тебя. Да и всё, что я делаю только ради тебя, а теперь и ради нашего будущего ребёнка, которого ты носишь под сердце, — широко заулыбался.

— Какого ребёнка? — вопросила я глухо.

— Нашего! — воскликнул он радостно. — Когда ты рухнула в обморок я сильно перепугался за тебя, созвал всех магов. Они тебя осмотрели и сказали, что ты беременна будущим наследником Ада, потому что твоя магия взросла эквивалентно росту ребёнка. Это дьяволёнок очень силён и растёт в твоём теле с космической силой. Единственное за что я переживаю, так это за твоё здоровье. Сможешь ли ты выносить, как полагается? Конечно, я соберу всех магов мира у твоих ног, они сделают всё возможное и невозможное, иначе познают мой гнев. Другого варианта я не вижу.

Он говорил много, словно сам собой, однако я внимала и впитывала подобно губке всё сказано им. Во мне менялась палитра различных эмоций, разделить с ним радость пока не могу. Сложно понять, как отношусь к возрождающейся жизни в себе, сложно осознавать, что я белый ангел порождаю зло на свет — правителя Ада. Дикость, лютая дикость. Могу представить всё что угодно, но не это. Вообще, смогу ли я любить этого ребёнка? Ведь сейчас я чувствую какую-то долю омерзения, наверное больше