Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

– В спальне можно отключить искусственную гравитацию, – тихо и страстно шепнула Вторая Глубина. – В определенные моменты, Ивар Тревельян, я предпочитаю свободное падение в невесомости. Мы будем падать в объятиях друг друга вместе со станцией, что кружит около Сайката… падать миг за мигом, мгновение за мгновением… падать всю ночь… почти вечность…

В эту ночь Тревельян узнал много неожиданного о кни’лина и о себе самом. Частью этого знания было имя его партнерши – в ней открывались все новые и новые глубины, такие бездонные, что он так и не смог изведать их до конца. Но сожалений не испытывал, ибо ничто так не красит женщину, делая ее мучительно желанной, как тайна и загадка.

Как обещала Вторая Глубина, их падение длилось почти вечность. Потом, утомленный, он крепко уснул и пробудился только ранним утром от рева тревожной сирены. Женщина, что спала в его постели, исчезла, и лишь аромат ее тела, еще витавший в воздухе, напоминал, что все произошедшее – не сон. Но кондиционеры на станции работали отлично, и запах быстро исчезал, как исчезают и гаснут все сладкие воспоминания, оставляя щемящую пустоту.

Сирена продолжала надрываться. Ивар вспомнил, что каналы связи, кроме экстренной линии, заблокированы, чертыхнулся и соскочил с постели. В холле со столами, диванчиками и шкафами, где были разложены его вещи, следов Второй Глубины тоже не оказалось. Ни следов, ни запаха, ни послания на экране, ни другого знака… Он подключился к портам криогенного Мозга, и резкий компьютерный голос сразу наполнил помещение:

– Срочно! Для сведения членов экспедиции! Ньюри Зенд Уна убит! Событие произошло… – Мозг назвал время, примерно соответствующее двум с половиной земным минутам.

– Убит! Как убит? – выкрикнул Тревельян, нахлобучивая на голову обруч. – У нас новости, – сообщил он командору, прослушав информацию еще раз. Советник лишь испустил ментальный эквивалент хмыканья – видно, был обижен, что его отключили.

Ивар схватил комбинезон, потом вспомнил про кожу и быстро натянул ее на голое тело. Одевшись и уже стоя у дверей, он повернулся к голопроекторам в центре комнаты.

– Станция! Где произошло убийство? Покажи это место и труп!

– Слушаюсь, ньюри Тревельян.

Включилось видео, выплеснув облачко серебристого тумана. Затем дымка рассеялась, и Тревельян увидел Зенда Уна с мертвыми выкаченными глазами и окровавленным раскрытым ртом. Он лежал на спине, на пороге своей лаборатории; дверь в нее была распахнута, на безволосом черепе лингвиста играли блики света, а в его горле торчал Тревельянов походный нож.

Многие земные эксперты полагают, что две крупнейшие формации (мы говорим о ни и похарас) достигли в обществе кни’лина равновесия как в политическом плане, так и в сфере экономики.

Хотя этот вывод зиждется на весьма ненадежных данных (материалы внешней разведки, литература кни’лина и те их исторические труды, которые доступны нашим аналитикам), пока мы не будем его оспаривать. В этом разделе мы коснемся проблемы изгоев, понимая под этим термином те мелкие кланы, ассоциации, союзы либо иные формирования, явные или тайные, которые по различным причинам оказались вне социальной структуры общества кни’лина. В Земной Федерации мы такого явления не наблюдаем, справедливо полагая, что ассасины, триады, мафия и тому подобное остались в далеком прошлом и могут рассматриваться сейчас как реликты нашего былого неразумия. Но у кни’лина, несмотря на их высокий технологический уровень, в сфере общественных отношений сложилась примитивная ситуация: наличие двух кланов владык требовало обязательного присоединения к одной из ведущих групп по принципу генетической близости и способности давать потомство с членами клана ни или клана похарас. Такое безальтернативное требование породило и продолжает порождать чрезвычайно пеструю компанию недовольных, несогласных и готовых к сопротивлению. Мы не можем оценить положение в настоящий момент (вполне вероятно, что диссиденты полностью уничтожены), но имеется информация, что в эпоху противоборства с Землей возникли – или активизировались – некие тайные формирования. Первым из них мы рассмотрим клан валлс или клан убийц, члены которого…

П. Федоров, А. Георгадзе.

«Кланы кни’лина. Пример искусственной эволюции»

Интермедия 3

Ненавидящий

Весть о смерти Зенда Уна пришла ранним утром, наполнив душу Алемута торжеством.

Трое, уже трое! Они начали уничтожать друг друга! Это было отлично, превосходно! Это означало, что неприязнь между Джебом Ро и Первым Лезвием, которую он исподволь разжигал, проросла в сердцах других жаждой мести и стала приносить плоды. Обычно Первая Луна так и старалась действовать, уничтожая врагов их собственными руками. Правда, Алемут не ожидал такого стремительного развития событий – быть может, потому, что находился слишком близко, в самом их эпицентре. Недаром сказано у святого Йездана: лицом к лицу – лица не увидеть.

Поразмыслив, он решил, что ситуацию подтолкнуло появление землянина. К нему Алемут не испытывал ненависти, что было связано со многими причинами, две из которых он выделял как главные. Во-первых, земляне воевали с кланом ни и чуть его не добили – но, к сожалению, им хватило ума и выдержки остановиться и пощадить проигравших. В следующий раз все могло обернуться иначе – а в том, что следующий раз неизбежен, он почти не сомневался. Судя по действиям Джеба Ро, по тому, какие материалы собирал координатор и как намеревались их использовать люди власти, близкие к императору, похарас благоволили земным гуманоидам не больше клана ни. Просто похарас были хитрее и осторожнее; они возводили прочный фундамент для своих решений, стараясь выглядеть достойно в глазах других галактических рас. В глазах или в том, что их заменяло… Что до землян, то у них были такие же глаза, как у кни’лина, такие же тела и лица и очень похожий метаболизм – мелкие отличия не в счет. Оскорбительное сходство! Удар по гордости, свидетельство того, что кни’лина вовсе не уникальны в Мироздании! Что бы ни вещал Сероокий насчет миролюбия и уз, соединяющих разумных, примириться с существованием землян, слишком похожих нравом и обличьем, было невозможно. И потому Алемут, как и собратья по Первой Луне, считал, что будет новая война и новый разгром – возможно, столь масштабный, что кланы владык уже не оправятся.

Такой была первая причина, но имелась еще и вторая, будившая невольную симпатию к землянину, даже сочувствие к нему. Здесь, на краю Вселенной, на станции, парившей около Сайката, этот Ивар Тревельян являлся таким же изгоем, как сам Алемут; одни презирали его, другие страшились, а третьи пытались использовать в собственных играх. Но, в отличие от Алемута, землянин не видел очевидного, не понимал понятного. Хотя он изрядно постранствовал по Галактике, его специальностью были дотехнологические расы или совсем дикие, такие, как терре и тазинто. Похоже, этот волосатый относился к лучшим профессионалам, но кни’лина не входили в сферу его интересов, как и земного института, приславшего его сюда. Он знал язык – конечно, изучив его с помощью гипноизлучателя, он прочитал Книгу Йездана, и он разбирался в том, что касалось еды, питья, одеяний и повседневных обычаев. Немало для землянина, однако недостаточно, чтобы понять нюансы, оттенки и тонкости, ясные любому искушенному кни’лина. Кни’лина – особенно такой, как Алемут – сразу уловил бы, что Найя Акра – отмороженная из Корпуса Таго и потому ненавидит землян свирепой ненавистью. Видимо, из-за этого Джеб Ро взял ее с собой; в общей с землянами миссии ему хотелось иметь помощника, который глаз не спустит с волосатых. Кни’лина сообразил бы, что в экспедиции есть тайное Око Хорады, и это, разумеется, Зенд Уна. Одно из главных качеств Ока – подозрительность, и от того их большей частью набирали на Тизане, где ни не верили похарас, а похарас – ни. И конечно, кни’лина догадался бы, что с женщинами, с Ифтой Кии и Глубиной, что-то неладно. Похоже, обе страдали тем видом сексуального расстройства, которое требует ограничительных имплантов, и вполне возможно, что у подруги Джеба Ро был такой имплант. Насчет Глубины – бывшей Третьей, а ныне Второй – Алемут ручаться бы не стал, но временами она вела себя странно, слишком самоуверенно, как женщина, чья власть над мужчинами неоспорима.