Встретимся в полночь - Морин Гу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы взяли еще несколько блюд: палочку жареных свиных кишок, рыбные шарики с карри и яичные тарталетки.
– Пойдем найдем, где сесть, – сказал я, пытаясь удержать в руках всю еду.
Через пару минут мы нашли группку низеньких столиков с разбросанными вокруг разноцветными пластиковыми табуретами.
Мы были окружены людьми, но никто не обращал на нас внимания. Лаки расслабилась. Маскировка, казалось, работала. Жаль, что мы не подумали об этом раньше. Мы беспорядочно набросились на еду голыми руками, использовав почти всю коробку тонких салфеток из папиросной бумаги, стоявшую в центре стола.
– Итак, у меня есть несколько вопросов, – сказал я, когда она прикончила свиные кишки. Я подумал, что лучший момент для этого – когда она наелась и счастлива.
Она кивнула.
– Уверена, есть.
Я склонился вперед за маленьким столиком, наши колени соприкасались, мои локти подвинулись близко к ее.
– Почему ты это делаешь?
– Ем свиные кишки? – Ухмылка.
Несмотря на желание броситься через стол и поцелуем стереть с ее лица эту ухмылку, я сдерживался. Цеплялся за историю.
– Лаки.
– Джек, – она протянула руку через стол и ткнула указательным пальцем мне в щеку. Сделав ямочку. – У нас обоих есть «к» в имени.
– Вау, ты действительно избегаешь вопроса, – сказал я со смехом, ее палец все еще тыкался мне в щеку.
Она отстранилась.
– Я знаю. Сначала я была не уверена, почему я это делаю. Но теперь, я думаю, ответ простой – потому что… хочу? – Шум вокруг нас становился все громче, и я едва ее слышал. Я придвинулся ближе. – Да, хотела. Сегодня мой последний день перед всем.
– Всем? Потому что ты выступишь в «Later Tonight»?
Она вскинула бровь.
– Ты и об этом знаешь?
Жар обдал лицо, и я смог лишь кивнуть.
– Да, «The Later Tonight Show» – все для того, кто хочет стать звездой K-Pop на западе. Если я добьюсь успеха, это будет безумие следующего уровня. Напряжение станет еще сильнее, – она говорила со все возрастающей скоростью. – А если я потерплю неудачу? Это остановит мой поезд прямо на путях. «Пуф» – и нет больше первых строчек чартов, поддержки, а мои менеджеры найдут звезду мне на замену. – Это все изливалось из нее. Все. Вся история.
Ее табурет заскрежетал по земле. Тело подалось назад. Выпуская все наружу.
Я сцепил руки под подбородком.
– Итак, во-первых. Давай предположим, ты добилась невероятного успеха. Что такого безумного в твоей нынешней ситуации? Кроме того факта, что ты – какая-то звезда. Я мало что знаю о K-Pop.
Прошло много времени, прежде чем она ответила.
– Моя жизнь – не моя жизнь. – Боже, это звучало прямо как речь политика. Идеально. Ее лицо закаменело. – Она расписана по минутам. Так было с детства. Поскольку я хотела этого, я была рада отказаться от обычных детских развлечений ради цели. Но я думала, что в какой-то момент получу передышку: «У меня будет свобода, когда достигну того или этого», – но этого никогда не происходит. И я ужасно боюсь, что и не произойдет, – ее голос надломился, она оцепенела.
Я перегнулся через маленький столик и потянул ее за рукав толстовки. Потянулся к ней. Она тут же придвинулась ближе, высунув руку из рукава, чтобы взять меня за руку. Будто рефлекторно.
Мы до смешного были увлечены друг другом. Это не переставало удивлять меня всякий раз, как я обращал на это внимание.
– Мне жаль, – сказал я. Это было единственное, что я мог сказать. И я был искренен. О ее жизни, о ее трудностях. И того, что происходило сегодня. Из-за лжи, которую я произносил и которую еще собирался произнести.
Она глубоко вздохнула.
– И проблема не только в этом. Когда-то это все приносило мне радость. Но, почему-то, несмотря на то, что я занимаюсь всем тем же самым – записываю альбомы, выступаю с концертами, снимаю клипы и прочее, – все изменилось. Мне это уже не так сильно нравится, – ее руки выскользнули из моих и, взяв салфетку, скрутили ее тонкой веревочкой. – Я знаю, что неблагодарно жаловаться. Это была моя мечта, так в чем же проблема?
– Это была твоя мечта? – спросил я. Я понял, что понятия не имел, как она в это ввязалась. Почему делала это. Церковный хор позволил ей раскрыть лишь часть истории.
– Да, родители не заставляли меня делать это, ничего такого. Мы, звезды K-Pop, все одинаковы. С юности невероятно одержимы тем, чтобы стать исполнителем. В детстве я много занималась, а потом прошла прослушивание. Агентства K-Pop имеют дочерние офисы и студии прослушивания во многих странах, где ищут таланты. Они приехали в Лос-Анджелес, и я была полна решимости сделать это, – сказала она, улыбаясь воспоминаниям. – Хочешь верь, хочешь нет, но я тщеславна.
– Очень сложно в это поверить.
Она игриво ткнула меня ногой под столом.
– Как бы там ни было. Я свела родителей с ума своей одержимостью, но они сразу же поддержали меня. Они оплачивали уроки вокала, танцкласс, возили меня по городу, ходили со мной на все встречи. Тот день был… вау. Это была мечта, и я чувствовала себя, ну, самой удачливой девочкой в мире.
Было очевидно, насколько страстным ребенком она была. И до сих пор оставалась. Она сияла, рассказывая о том, как все было. И это сбивало меня с толку – она была несчастна из-за того, что наконец осуществила свои мечты.
– Может, тебе нужно пересмотреть свои мечты, – сказал я. Слова удивили меня, но я понял, что думал об этом целый день. Прокручивал в голове ее несчастье и ее славу. Как будто они были неразрывно связаны друг с другом. Я предполагал, что она несчастна, потому что ее заставили быть звездой. Но она хотела этого и сама.
Она склонила голову набок.
– В смысле?
– Может быть, ты отправилась не туда, как только села на этот поезд, – сказал я. Мой голос стал выше, энергичнее. – Может быть, у тебя еще может быть своя версия этой жизни. На твоих условиях.
Она задумалась, и я уставился на нее. Ожидая, когда она воодушевится. Вместо этого ее взгляд стал отстраненным, и она отодвинулась, едва заметно.
– В K-Pop невозможно делать что-то на своих условиях, – сказала она, и горечь оттенила ее слова.
– Не может быть! – я был сбит с толку ее готовностью сдаться. – У тебя есть власть. Ты актив для своего лейбла, – я вздрогнул от этого слова – так ее называл Тревор.
– Джек.
