Ты полюбишь вновь (СИ) - Дарья Белова

Ему снова хочется курить. Пагубная привычка, от которой тяжело избавиться.

— Ты обещал бросить, — вклинивается в его мысли Полина, она чувствует себя уже смелее, нежели в тот день, когда он остался у нее дома как ее мужчина.

— Вот что ты за женщина такая, а, Полин? — смотрит на нее, не то хмурясь, не то скрывая улыбку.

— Какая? — кокетливо спрашивает Сашу.

— То душу вынешь, то мозг, — он сел на стул, сложил руки на груди, выставил ноги вперед и уставился на нее сверлящим взглядом.

— Но любишь же, — провоцирует его Полина и смотрит так же прямо на него, в его глаза, что вспыхивают одномоментно.

Саша усмехается, прячет свою улыбку, но молчит.

— Мне кажется ты прекрасно знаешь ответ, Полинка-малинка.

— Вот что ты за мужчина такой, а, Саша?

— Какой?

— То мозг вынешь, то душу… — вторила ему Полина.

— А мы стоим друг друга, да?

— По-другому и быть не могло.

Полина еще долго будет помнить эту палату. С нее началась новая жизнь. Немного коряво, с фальшивой ноты и противного запаха лекарств.

Вдалеке мелькнул Сашин внедорожник, он припарковался аккурат напротив ее окна. А потом Полина увидела его — высокого, красивого, с большим букетом красных роз в руках. Крупные снежинки, что медленно падали с неба, оставались на его плечах. Саша будто почувствовал, что за ним кто-то наблюдает и перевел свой взгляд на окно. Остановился. Хрупкая фигура, она обнимает себя руками, ждет его. Он далеко и не может разглядеть черты ее лица, но отчего-то уверен, что Полина улыбается. Чувствует.

— Прости. Банально, знаю, — Саша указал на красные розы, что так же были покрыты снегом. Он только-только начал таять, оставляя мокрые разводы на его темном пальто.

— Мне будут приятны любые цветы. Главное, что от тебя, — Полина вдохнула нежный, слегка сладковатый аромат чуть приоткрывшихся бутонов.

— Я смотрю, ты уже готова.

У двери стояла небольшая сумка с ее вещами. Саша заботливо привез ее, когда оба поняли, что Полине стоит задержаться в больнице на несколько дней ради ее безопасности — отравление таким большим количеством наркотика не может не сказаться на ее здоровье.

— Уже давно. Хочу домой. В душ.

— Тогда одевайся и пошли.

Она не была дома каких-то четыре дня, а кажется, целую вечность. Даже запах в квартире изменился.

Саша помог ей раздеться, каждое его движение аккуратное, он оберегает ее.

— Саш, — остановила она его, — может, не будем сидеть дома? Не могу я уже быть в четырех стенах. Хочется гулять.

— Хорошо. Куда хочешь?

— На каток? — с надеждой в голосе спросила Полина.

— Чтобы ты упала и сломала себе ногу? Ты же не можешь без приключений, — Саша продолжает помогать ей раздеваться, сажает ее на стул и снимает один кроссовок, развязав шнурки, потом медленно, но слаженными движениями, проделывает тоже самое со вторым. Смотрит на нее снизу вверх, ухмыляется Полининой реакцией на его слова. Она не обижена, скорее обескуражено, что Саша так считает.

— Ты правда так думаешь? — глубокий вдох и быстрый взгляд — вопрос без ответа. Так обычно бывает, когда отвечать Александр Ярский считает глупым, ведь все должно быть и так понятно. — Хорошо, может, просто прогуляться по ВДНХ? Пожалуйста, Саша, — Полина сложила руки в молитвенном жесте.

— В душ, переодеваешься, точнее одеваешься тепло, и поехали, — Он что-то еще говорил ей вслед, но Полина пулей унеслась в душ. Удивилась, как это Саша не озвучил такое нелюбимое ей “пятнадцать минут”.

Высокие ворота, главный вход, были видны издалека. Большое количество людей, словно муравьи вокруг большого муравейника — занимательное зрелище, в котором удивительную роль играют мерцающие огни и новогодние декорации. Немного нелепо, но со всем присущим московским шиком, если не пафосом.

Полина почувствовала, как напрягся Саша. Он не любил большие скопления людей, где все так и норовят нечаянно коснуться кого-то плечом, наступить на пятки. И в данном случае не какого-то незнакомого человека, а его, Александра Ярского. Полину это забавляло, как он переступает через свои принципы ради нее. И радовало, это безусловно ее радовало.

— Мы можем выбрать дальнюю дорожку, там людей меньше. А по центральной улице пройдемся в следующий раз, — сказала она Саше, а тот, ни слово не говоря, взял Полину за руку и увел из этого нескончаемого потока людей: кто-то начал очень эмоционально восторгаться, кто-то материться, кто-то смеяться — разная публика.

Как только они отошли в сторону — стало тише. Саша смог выдохнуть.

— Мне нужно будет как-то рассказать все родителям, — они медленно шли по узкой дорожке вдали от всех, даже удивительно, что в каких-то десятках метров кипит целая жизнь, а тут тихо и спокойно, — объяснить им про Италию…

— Да, думаю стоит. И чем раньше, тем лучше.

— Боюсь представить, что скажет папа. Он меня оставлять одну в Москве то боялся, а тут другая страна, другая культура.

— Ты не будешь одна, Полин.

— Но ты же не останешься там со мной?

— Нет, я думаю, ты и так это знаешь. Полин, — он остановился и посмотрел на нее, — я хочу, чтобы ты сейчас поняла. Послушай меня внимательно. Это важно. Мы уедем в Италию вместе, какое-то время я буду там с тобой. Хочу, чтобы ты набралась сил. Чтобы ты сменила обстановку, чтобы на тебя не давили стены твоей квартиры, которые, я уверен, столько всего знают, что мне становится страшно. Работа твоя, где тебя не ждут. Это все надо оставить здесь. Слышишь? Я с тобой и никуда не уйду, но и работу я бросать не хочу. Отец в меня верит, теперь я руковожу его компанией. Уехать и оставить все на зама? Могу, но… Я очень надеюсь, что ты поймешь меня.

— Давай тогда определим правила, — хитрит Полина. Он видит ее задорные искорки, что отражаются в глазах, когда она начинает пересказывать свои мысли.

— Правила… ну, рассказывай, что задумала.

Полина отошла от него на шаг и встала впереди него, закрывая собой дорогу. На лице играет заговорщическая улыбка, в глазах хитринки, они пляшут только под известную им мелодию, привлекая к себе, заманивая.

— Во-первых, созваниваться мы будем минимум дважды в день: утром и вечером, по видео.

— Согласен, дальше, — в глазах Саши азарт, а еще любопытство, насколько далеко Полина сможет зайти.

— Ты присылаешь мне свои фотографии… — она медленно начинает идти спиной вперед, сцепив сзади руки, делая вид, что зачитывает приговор.

— Селфи? Ты сейчас серьезно?

— Да, Александр Николаевич, селфи.

— Глупость…

— Ничего не глупость, а необходимость. Раз ты будешь здесь, а я там… Могу тоже делать селфи.

— А вот здесь поподробней, пожалуйста, Полина