Искатель. 1965. Выпуск №1 - Николай Вихирев

Виталий нагнулся, словно завязывая ботинок, и мельком взглянул назад. Ниночка стояла у витрины магазина и смотрела ему вслед. Виталию не понравился ее ревнивый, подозрительный взгляд. «Что-то не так получилось», — подумал он.

Часа два спустя Виталий уже один шел по малознакомым улицам и нарочно не спрашивал дорогу: надо же тренировать зрительную память!

Завтра, самое позднее послезавтра он уедет отсюда. Но до этого времени предстоит многое узнать: кто такой Косой? Где притон, в котором они обычно собираются? По каким каналам уходят вещи с краж? И где все вещи с последней кражи в ателье? Они не появлялись здесь ни на рынке, ни в комиссионных магазинах, ни в скупке. Почему? Где хранятся, у кого? В доме Анисьи их нет, это ясно. Все надо узнать сегодня же, очень осторожно, очень…

Мысли лихорадочно метались от одного вопроса к другому. И пока ни на один из них ответов не было. Косой осторожен. Как он заткнул рот Анисье, когда та упомянула о другом месте, где они обычно встречаются! И Ниночка замкнулась, когда он коснулся этого. Боится Косого? Нет, она боится его, Виталия. Она тоже враг.

Тысячи вопросов роились в голове. А ответов пока нет. Их надо добыть.

Но Виталий чувствовал, что не может сосредоточиться. Встреча со Светланой, такая неожиданная, не выходила из головы. Сердце начинало сладко колотиться, а мысли летели в Москву, к их новой встрече. Он невольно замедлил шаг и, ругая себя, заставлял думать о главном сейчас, ради чего приехал сюда, ради чего велась вся эта трудная и опасная игра. И мысли снова метались среди нерешенных вопросов, метались, пытаясь прорваться туда, в Москву…

Стемнело. Виталий посмотрел на часы. Всего лишь пятый час. Еще совсем не поздно.

И тут он заметил, что солнца нет. Небо обложили тяжелые, чугунные, словно накаленные тучи с красноватыми подпалинами на краях. Вдали погромыхивали раскаты. Небесные домны громоздили чугун на чугун. Тяжело становилось дышать. Рубаха на спине стала влажной от пота.

В фиолетовом меркнущем свете изменилась улица. Домики, будто в ожидании удара, прижались к земле, прячась за голыми ветвями деревьев. Прохожих стало мало, они торопились.

Виталий остановился, вытер со лба пот и огляделся. Не заблудился ли он? Что-то не помнит он такой улицы.

И тут вдруг откуда-то из-за угла появился Косой, гибкий, жилистый, под расстегнутым воротом ковбойки видна была смуглая, кадыкастая шея, цыганские глаза, левый с сильным прищуром, смотрели на Виталия как будто дружески. Он шел навстречу быстро и уверенно, словно знал, что именно тут и встретит Виталия.

— Нинка где? — спросил он.

— Ушла. Я тут одну встретил. Из Москвы. Потемкил малость.

— Кто такая?

— Из нашего дома. Знакомая.

— Не брешешь? Гляди у меня.

У Виталия накипала злость. От этой безбоязненной, самоуверенной наглости, от этой исходящей от Косого злой, напористой силы, от черт его знает чего еще, враждебного, темного в его душе.

— Барахло где? — снова спросил Косой.

— На вокзале, где же еще?

— Пошли.

— Не, — отрицательно мотнул головой Виталий. — Сначала гони, что обещал.

— У Анисьи получишь.

— Не, — упрямо повторил Виталий. — Сейчас.

— Нету у меня сейчас. Понял?

— Не мое дело.

— Ты мужик, видать, деловой, — Косой тряхнул черной вихрастой головой. — Хиляй со мной.

Они зашагали молча и быстро.

Наконец задами подошли к одинокому домишке, спрятавшемуся за густыми, еще без листьев деревьями. Вокруг по неровностям поля угадывались прошлогодние огороды.

Косой уверенно подошел к дому и постучал в окно. За стеклом дрогнула, но не открылась занавеска.

— Дядя Осип, я это, — прижавшись к окну, глухо сказал Косой.

Не дожидаясь ответа, он обогнул дом, бросив на ходу Виталию:

— Здесь обожди.

«Вот она — воровская хаза», — радостно подумал Виталий. В стороне он различил невысокую головастую башенку, она еле заметно выглядывала из-за косогора. «Водокачка», — догадался он. По дороге к ней пропылила машина.

Появился из-за угла дома Косой. А в окне сноза дрогнула занавеска. Виталия кто-то рассматривал. Косой, словно невзначай, подвел его к окну и протянул мятую пачку денег.

— Держи.

Виталий пересчитал и бережно спрятал деньги во внутренний карман пиджака.

— Теперь пошли, — объявил он.

По дороге Косой разболтался — видно, безбоязненным упрямством своим Виталий внушил доверие.

— А Васька — прыщ, это точно, — говорил он. — Мы с ним в колонии встретились. Меня туда сунули спервоначалу. Ошибочка вышла, — усмехнулся Косой. — Ночами он мне все про свою жизнь трепал. У него отец какой-то враг народа был. Доктор. Замели в пятьдесят втором.

— Сейчас небось реабилитировали, — не удержавшись, сказал Виталий.

Его душила ненависть: этот гад еще говорит о врагах народа. Виталий никогда не думал, что он способен на такую лютую, туманящую мозг ненависть. «Перевоспитывать надо их, — заученно сказал он себе, чтобы хоть чуть-чуть остыть, и тут же со злобой подумал: — Кого, чем перевоспитывать? Этого, например, только пулей». Он знал, что перебарщивает, но ничего не мог поделать с собой в этот момент.

— Может, и реабилитировали, — насмешливо согласился Косой. — На том свете из адской зоны в райскую кинули. Тоже мне враг народа! Таких воры в лагерях делали, знаешь, как? Подошвы лизать заставляли.

— Врешь! — не помня себя, воскликнул Виталий. — Врешь, гад!

На свое счастье, Косой не придал значения этой вспышке и беспечно сказал:

— Ну, вру. А и такие были. Вон и Васька. Ну, я этому трухляку мозги вправил. Воровской закон преподал.

— Он тебе вещицу одну передал…

— Ну. И што?? — насторожился Косой.

— Подвести может, гляди.

— Ты за кого меня держишь, тухарь? Кое-что понимаем. — И, усмехнувшись, хвастливо добавил: — Я у Васьки много чего потянул.

— На дело водил? — скрывая тревогу, спросил Виталий.

— Это ты его води, если свобода надоела.

Виталий почувствовал, как отлегло у него от сердца: Васька был ему уже чем-то дорог, уже какую-то ответственность чувствовал он за судьбу этого парня, уже боялся за него. Васька должен был стать его другом, а не Косого. И станет!

— Чего же ты с него тянул?

— Ножа боится, прыщ, — усмехнулся Косой. — Крови боится. Все с себя отдал. А матери трепанул, что пропил. Ха! Тоже мне петух! Вот и эта штучка. Придем к Анисье, покажу, если хочешь.

— Чего ж, покажи, — еле сдерживая волнение, отозвался Виталий и безразлично спросил: — К ней барахло попрем?

— Не. Там все чисто.