Серебристая бухта - Джоджо Мойес

Да, яснее он выразиться и не мог. Я сел в кресло, закрыл глаза и подумал обо всем, над чем работал последние годы, и о том, чего ждал от будущего. Потом вспомнил, о чем мне рассказала Ханна: о школьном автобусе и передвижной библиотеке.

– Хорошо, – сказал я. – Есть единственный реальный способ решить эту проблему. Помнишь, я упоминал о том, что называется С94.

Мистер Рейли объяснил мне, как это работает. За каждый туристический проект в районе Сильвер-Бей городской совет ожидает получить от девелоперов взнос в пятьдесят процентов на развитие местных служб: дороги, автостоянки, места отдыха и развлечений, пожаротушение, экстренные службы и тому подобное. Я с этим уже сталкивался при работе над другими проектами. Всегда есть пункт, как в случае с Сильвер-Бей, который допускает отказ от проекта, если он не предусматривает достойную выгоду для местного сообщества. Я использовал это в своих исследованиях. Деннис тоже это знал, но намекал на то, что дело можно подмазать, и компании получали выгодные контракты на строительство. «Есть много способов для достижения своей цели», – любил говорить он, похлопывая в ладоши. И еще: «Каждый имеет свою цену».

Документ городского совета был образцом тщательного подхода к делу, в нем учитывались не только демографические прогнозы для данного района, но и стоимость всех условий для благоприятного курортного отдыха. Я все просеял, просчитал и постарался выделить моменты, которые будут иметь наилучшее влияние на общественность.

«Продолжающийся рост туристического бизнеса, который охватывает не только территорию города, но и прибрежные территории, приведет к росту требований комфортного проживания… Уровень требований варьируется в зависимости от категории курорта и времени пребывания. Но существует еще рост требований от местного населения…»

Я выпрямился в кресле и задумался. Изучая документ С94, я понял, что можно все повернуть в свою пользу: если компания предложит сверх требуемого взноса, например новую библиотеку для школы Сильвер-Бей, или новый школьный автобус, или реконструкцию Музея китобоев.

Во время нашей встречи мистер Рейли сидел с таким лицом, как будто уже слышал все это раньше. Вероятно, за годы работы в совете он выслушал много предложений, много одобрил и не меньше отклонил. Но «Бикер холдингс», в отличие от большинства других компаний, не пытается отделаться минимальным взносом при строительстве курорта. Наоборот, мы собирались стать образцово-ответственным застройщиком. В «Бикер холдингс» подходят к делу творчески, мы предложили сверх того, что требовалось, это было щедро с нашей стороны, и мы могли использовать этот подход в наших следующих проектах. Должен сказать, что расчеты местного самоуправления не самое захватывающее чтиво, но в тот день до прихода Ханны я увлекся им настолько, насколько это вообще было возможно.

Ванесса проспала до одиннадцати утра следующего дня. Когда рассвело, я лежал рядом с ней, рассматривал ее лицо, смотрел, как она шевелится под простыней. В итоге в голове у меня все так запуталось, что я решил потихоньку вылезти из постели. Ближе к восьми я крадучись спустился вниз и вышел на пробежку – пять миль туда и обратно по прибрежной дороге. Я наслаждался холодным сырым воздухом, тишиной и одиночеством, которые только пробежка и может подарить.

Я бегал дольше и выкладывался больше, чем обычно, даже скинул куртку, но не чувствовал усталости. Мне была необходима серьезная физическая нагрузка и время подумать. Пока я бежал по грунтовой дорожке, которая отделяла главную дорогу от пляжа, я рисовал в своем воображении новый отель и дешевое жилье для персонала. Я обнаружил, что в Австралии такие же проблемы с доступным жильем, как и в Англии. Я думал о том, что, возможно, мы откроем магазины и кафе, связанные с тематикой водного спорта. А если прибыль будет существенной, сможем даже построить медицинский центр. На обратном пути я старался не смотреть на отель. Именно он, если застройка пойдет успешно, в лучшем случае придет в упадок, а в худшем – просто перестанет существовать.

Дважды мне попадались люди, которых я уже узнавал в лицо, – хозяева, выгуливающие своих собак, а рыбаки махали мне рукой, я отвечал им и думал о том, как они отнесутся к моему плану. Для них я не был чужаком из Англии, рыбой, выброшенной на берег, возможным женихом или человеком, который уводит чужих женщин. Позже, просматривая список запланированных звонков – Деннису, в финансовый департамент и мистеру Рейли о новой встрече, – я снова вспомнил об этих людях, которые приветственно махали мне рукой, и подумал: кому же, черт возьми, они махали?

Во время этой пробежки я сделал открытие. Несколько месяцев я был одержим этим проектом и думал только о том, как его исполнение скажется на моей карьере. Теперь передо мной встал вопрос его стоимости, во всех смыслах. И я понял, что деньги и амбиции отошли на второй план, передо мной стояла более сложная задача – найти компромисс. Я хотел, чтобы Кэтлин и Лиза в результате были бы так же счастливы, как венчурные капиталисты с каменными глазами. Хотел, чтобы проект не повлиял на жизнь китов и дельфинов. Ну или, по крайней мере, чтобы они могли жить, как любые другие животные, живущие в непосредственной близости от человека. Я еще не решил эту задачу, но у меня были идеи о заповедных зонах и мемориальных музеях, и я чувствовал, что могу за что-то ухватиться.

В отель я вернулся в половине девятого. Мокрый от пота, уставший до отупения, я лишь надеялся, что смогу позавтракать в одиночестве. Стыдно признаться, но я подгадал возвращение ко времени, когда Лиза повезет Ханну в школу, так у меня было больше шансов вернуться в пустой дом.

Не вышло. В кухне за столом сидела Кэтлин, седые волосы она собрала в хвост, а ее темно-синий свитер служил сигналом о наступлении зимы. Кэтлин уже давно позавтракала. Она приготовила для меня хлопья и кофе. Рядом демонстративно поставила второй прибор. Когда я садился за стол, она, не опуская газету, сухо заметила:

– Держал рот на замке.

Не мог же я ей сказать, что просто забыл?

12

Грэг

Шрам на лице Лизы Маккалин не заметишь, если не подойдешь к ней вплотную или если не уберешь волосы за ухо и не проведешь рукой по ее щеке. Шрам уже побледнел – я прикинул, что ему несколько лет, – жемчужно-белый, он был дюйма полтора в длину и неровный, как будто она, после того как поранилась, не занималась лечением всерьез. Полдня она ходила в бейсболке, так что эта часть ее лица оставалась в тени. А когда снимала бейсболку, ветер высвобождал пряди волос, и они прикрывали шрам. Если она смеялась, у нее в уголках глаз появлялись морщинки, которые дарят море и солнце, так что шрам тоже трудно было разглядеть.