Загадочная женщина - Виктория Холт

– Это мисс Бретт, новая гувернантка Эдварда.

– Вы подруга сестры Ломан, – ее слова прозвучали больше как утверждение, чем вопрос.

Я ответила утвердительно.

– Вы совершенно не похожи на нее, – я поняла, что это не комплимент. Она взглянула на Чантел, и уголки ее губ дрогнули.

– Боюсь, что нет, – проронила я.

– Мисс Бретт гораздо серьезнее меня, – объяснила Чантел. – Из нее получится идеальная гувернантка.

– У вас был антикварный магазин, – добавила Моник.

– Можно и так сказать.

– Нельзя, – возмутилась Чантел. – Антикварное дело – не просто магазин. Лишь высококвалифицированные люди, прекрасно разбирающиеся в старинной мебели, в состоянии успешно содержать антикварный магазин.

– А у мисс Бретт дело было прибыльным?

Колкий выпад. Если я, обладая столь высокой квалификацией, добилась того, что дело мое стало прибыльным, зачем тогда я нанялась в гувернантки?

– Очень прибыльным, – заявила Чантел. – А теперь, когда вы с мисс Бретт познакомились, вам необходимо выпить чаю, потом отдохнуть. – Она обратилась ко мне: – У миссис Стреттон вчера был приступ… не опасный… но все же приступ. Я настаиваю на том, чтобы после приступов она подольше отдыхала.

Да, тут приказывала Чантел.

Молча следивший за этой сценой Эдвард сказал, что хочет посидеть с мамой и рассказать ей о корабле, на котором они поплывут. Но она отвернулась от него, а Чантел предложила:

– Пойдем, расскажешь лучше мне, пока я буду делать твоей маме хлеб с маслом.

Я вернулась обратно к себе, у меня слегка кружилась голова, и у меня возникло чувство, что все это сон, совершенно далекий от реальности.

Я выглянула из башенного окна. За парком виднелась пропасть, а на той стороне вырисовывались, словно кукольные домики в игрушечном городке, дома Лангмаута. Я и в самом деле нахожусь здесь, я, Анна Бретт, наконец, в замке, я гувернантка его сына, живу рядом с его женой.

Правильно ли я поступила, согласившись на эту работу?

Правильно? Внутреннее чутье подсказывало мне, что нет.

Я немедленно приступила к своим обязанностям. Я обнаружила, что мой ученик, как он меня сам и информировал, оказался умным и жаждущим учиться. Но, как и все дети, он капризничал: он прекрасно знал те предметы, которые его интересовали, например, географию и историю, и восставал против занятий арифметикой и рисованием, которых он терпеть не мог.

– Ты никогда не сможешь стать моряком, если не будешь знать все. Мои слова потрясли его.

Я обнаружила, что для того, чтобы соблазнить его чем-нибудь заняться, необходимо убедить его, что подобное входит в обязанности моряка. И понятно почему.

Замок, конечно же, привел меня в восторг. Как и говорила тетя Шарлотта, он представлял собой подделку, но восхитительную подделку. Архитекторы, воздвигая здание, взяли за образец нормандский стиль, и придали замку ту массивность, которая присуща этому стилю архитектуры. Закругленные переходы, толстые стены, массивные контрфорсы. Лестницы, ведущие на верх башен, были типично нормандские: в тех местах, где они встроены в стены, они сужаются, а в остальных расширяются. Карабкаясь по ним, необходимо следить за каждым своим шагом; я делала это автоматически, так как не уставала восхищаться мастерством архитекторов, придавших им истинный старинный облик. Кредитоны совершили то, что от них и ожидали – соединили старину с комфортом.

Чантел сообщила мне, что мы поплывем на «Безмятежной леди».

– Я уверена – утверждала Чантел, – что корабль оправдает свое название. Будет ужасно, если я заболею морской болезнью.

Она предполагала, что корабль повезет в Австралию станки и после короткого там пребывания пойдет на острова с другим грузом.

– Я слышала, что на борту будет двенадцать или четырнадцать пассажиров. Правда, я в этом не уверена. Ты рада?

Естественно, я была рада. Когда я впервые увидела Моник и мальчика, я засомневалась в правильности моего решения, но я знала, что если бы мне вновь пришлось решать, я поступила бы точно так же. Просто я на минуту засомневалась.

Чантел угадала мои мысли.

– Если бы ты осталась в Англии осуществлять свои скучные планы, ты бы всю оставшуюся жизнь только и делала, что сожалела. Ты сама бы тосковала и наводила тоску на окружающих. Ты бы постоянно думала о своем капитане и идеализировала бы его. Почему? Потому что ничего интересного с тобою бы не произошло. Когда переживаешь то, что произошло с тобой, то забыть о происшедшем можно лишь с помощью новых впечатлений… и однажды произойдет событие, которое полностью вычеркнет прошлое из твоей памяти. Такова жизнь.

Часто я говорила самой себе: «Что бы я делала без Чантел».

Во время второй недели моего пребывания в замке я встретилась с капитаном.

Гуляя по парку, я дошла до края обрыва и, остановившись у железной ограды, стала разглядывать обрыв, и вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом.

Я обернулась, это был он.

– Мисс Бретт, – произнес он и протянул руку.

Он немножко изменился. Вокруг глаз морщин стало больше, а у рта появились жесткие складки, которых прежде не было.

– Э… капитан Стреттон.

– Вы удивлены. Вам же известно, что я здесь живу.

– Я думала, вы уехали.

– Я уезжал в Лондон за инструкциями касательно моего плавания. Но я вернулся, как видите.

– Да, – я старалась скрыть смущение. – Я вижу.

– Я слышал о смерти вашей тети… приношу свои соболезнования.

– К счастью, со мной была сестра Ломан.

– И теперь она привела вас сюда.

– Она сообщила мне, что место гувернантки вашего… сына… свободно. Я попросилась на место, и меня взяли.

– Я рад, – произнес он.

Я пыталась говорить непринужденно.

– Но вам еще не довелось проверить, насколько я соответствую профессии гувернантки.

– Не сомневаюсь, что вы – прекрасный работник. А наше знакомство оказалось столь коротким.

– А как же иначе, не понимаю.

– Помнится, я уходил в плавание. Никогда не забуду того вечера. Было так приятно… пока не появилась ваша тетя. Своим неодобрением она разрушила теплоту и радость нашего общения.

– Та ночь стала причиной ее болезни. Она потом пришла ко мне поговорить.

– Вы хотите сказать «сделать выговор»?

Я кивнула.

– Возвращаясь к себе, она наткнулась на мебель и упала.

– Свою мебель?

– Да, но она полетела вниз с лестницы и с того времени стала постепенно превращаться в калеку.

– Тяжко, должно быть, вам пришлось. – Я не ответила, и он продолжал: – Я часто вас вспоминал. Я мечтал зайти к вам и узнать, как вы живете. А потом я услышал, что она умерла.

– Тогда все обсуждали ее смерть.