От чужих берегов - Андрей Круз

Дрика, продвинутая и политически прогрессивная, фыркнула, но не очень искренне, короткая речь Сэма ее все же насмешила. А заодно и обстановка немного разрядилась, а то все были такие напряженные, что глядишь – и искра проскочит от одного к другому.

Неожиданно пес, прижимаясь брюхом к полу, сдал задним ходом от двери, возле которой лежал, и снова тихо зарычал. Встрепенулся и кот, подтвердив, что пес паникует не зря.

– Прямо там, за дверью,– прошептал Сэм.

– Что? – спросила Дрика.

Голос был напряженный, но вроде не испуганный. Заговори я сейчас – звучать не лучше будет.

– Что угодно может быть,– ответил он.

– Это точно,– поддержал его я.

Что-то несильно проскребло по двери. Вроде бы проскребло – за шумом снаружи могло и показаться. Я бросил взгляд на кота – тот насторожился, острые уши повернулись к двери. Не показалось? Что там, за тонкой филенкой из белого пластика, вставленного в легкую и даже с виду хлипкую раму (смех один, а не дверь: такую кулаком насквозь пробить можно).

– Может быть, свечку задуть? – спросила Дрика.– А то свет через окно виден, он и приманивает.

– Поздно задувать,– ответил я,– кого могли, того уже подманили, а если что-то сюда полезет, то пусть хоть какой-то свет кроме фонарей будет.

– А полезет?

– Да откуда я знаю? – Излишек страха выплеснулся в неуместную агрессию, прозвучало грубовато.– Сама все увидишь, гарантирую.

Показалось, словно что-то мелькнуло за окном, прикрытым опущенными жалюзи,– так, в щелях вроде как тень была. Затем ничего. Так… а что у нас сзади? Уставились в одну точку, понимаешь. Заглянул в офис менеджера, включил фонарь под стволом, скользнул лучом по углам и стенам, посветил на окно. Нет, ничего подозрительного. И звери, звери смотрят в противоположную сторону – их не обманешь, как мне кажется.

Кстати, это нечестно. Какой же я, к чертовой матери, «венец творения», если у меня ни нюха, ни чутья, как у какого-нибудь четвероногого «не венца». Был бы, как Тигр, сам бы все знал, а не гадал. Вон как у него уши безошибочно поворачиваются, а я, кроме «фонового шума», ни хрена не слышу.

В любом случае это не люди. А все, что не люди, теперь опасно. Да и люди, если откровенно…

Совсем рядом, прямо за тонкой стеной, громыхнуло железным, словно что-то ударилось о контейнер, а потом явственно хрустнул потолок под чьей-то тяжестью. Услышали все, задергались, уставив стволы вверх.

– Зато мы знаем, с кем имеем дело,– сказал я.– Это мутант.

– Вроде грабителя банков Мэлли? – уточнил Сэм.

– Примерно. Хотя, может быть, и намного хуже, доводилось видеть. В любом случае человек или мертвец так ловко на крышу бы не заскочил.

– А он с крыши сюда… никак? – осторожно спросила Дрика, явно уже испуганная и целившаяся из автомата куда-то в плоский светильник дневного света.

– А как? – пожал я плечами.– Люков туда нет, световых окон тоже.

– Смотри на кота,– сказала девушка, кивнув на Тигра.

Кот действительно вел себя немного странно – словно не был уверен, в какую сторону надо смотреть. Его круглая морда то уставлялась вверх, то оборачивалась к входной двери, то вновь смотрела вверх. Он постоянно издавал свой злобный утробный мяв и постепенно пятился к стене. Более того, пятился и пес, явно норовя забиться задом в угол.

– Там не одна тварь,– сказал Сэм,– это ясно как божий день. Зверье не знает, с какой стороны ждать опасности.

Вместо ответного комментария я смачно высказался по-русски, от всей души. Дрика уже привыкла – знала, что перевод необязателен, а Сэм вопросительно глянул на меня.

– Я ругаюсь,– пояснил я.– На родном языке, самыми последними словами.

– Это ничего, ты уже большой мальчик,– кивнул тот.– Ругайся, повод есть.

– Спасибо,– поблагодарил я за разрешение.

Несмотря на то что я целиком и полностью был за «стратегию удержания территории и ненарывания на неприятности», сидеть в неизвестности и непонятности становилось все труднее. Что-то тяжелое время от времени перемещалось по крыше, и все прислушивались, как потрескивает низкий, только руку протянуть, потолок. Одновременно с этим пару раз я замечал какие-то мелькающие тени за жалюзи, и соблазн выглянуть в окно становился все сильнее и сильнее.

Кроме того, все больше и больше я думал про два окна во втором офисе – том, где стояли три рабочих стола и который не просматривался с того места, где я сижу. Умом я понимал, что раз там тихо, то и опасности никакой нет, но это умом, а подсознание услужливо рисовало картины того, как уродливый зубастый мутант примеривается выдернуть раму вместе со стеклами и сигануть внутрь, чтобы разорвать нас всех в мелкие клочья, а потом их, естественно, съесть. И такая картина не радовала совершенно.

– Я проверю,– сказал я, поднимаясь на ноги.

– Что? – спросила Дрика, насторожившись.

– В ту комнату загляну,– показал я стволом «хеклера».– Все нормально.

Яркий луч тактического фонаря разрезал тьму, и Сэм с Дрикой аж подскочили, словно от близкого выстрела.

– Твари пришли за нами, они все равно знают, что мы здесь,– пояснил я.– Так что смысла в маскировке нет уже никакого.

– Это может их спровоцировать,– испуганным шепотом сказала Дрика.

– Они и так уже спровоцированы – нашим присутствием. Если они решатся полезть, то полезут в любом случае, есть тут свет или нет.

Больше никто ничего не сказал, из чего я сделал вывод, что со мной согласны. А раз согласны, так я пойду гляну, невмоготу уже.

«Пойти глянуть» даже для меня самого прозвучало излишне эпически: до двери во второй офис от того места, где я стоял, было метров пять, не больше, всего лишь несколько шагов. Подошел, заглянул, осветил все темные места. Ничего. Естественно, а откуда здесь чему-то взяться?

Напрягали окна, прикрытые жалюзи. Только сейчас понял, что именно они мне покою не давали. Мы опустили эти легкие пластиковые шторки для того, чтобы сохраниться от осколков стекла, если оно не выдержит и лопнет под напором ветра, но при этом лишили себя возможности выглядывать наружу. Если бы мы забили окна досками, а еще лучше – заложили кирпичами, то так бы и фиг с ним, не страшно, но жалюзи защиты не давали, и окна оставались источником опасности. Невидимой сейчас опасности, что хуже всего.

Ладно, я на секундочку. Выгляну из-под жалюзи – и сразу задний ход. Проверю хотя бы, как там наши машины, они как раз за окном стоят. Чем не повод? По мне, так и отличный повод, просто замечательный. Не думай о белой обезьяне, не выглядывай в окна ни за что. Примерно так и получилось.

С улицы раздался шум, словно что-то тяжелое и угловатое катилось по бетону, а затем это самое «что-то» с тяжким стуком ударило в стену с той стороны. От неожиданности и с перепугу я выскочил из двери назад, в приемную, услышав два одновременно заданных вопроса:

– Что?

Выдохнул, мотнул головой, отгоняя страх, сказал:

– Ветром что-то принесло, нормально все.

И зашел в комнату. Еще немного, метра три до задней стены, до окна. Пластиковый стерженек свисает с тоненького карниза. Взять его в руку, повернуть – жалюзи и приоткроются.

Шаг, еще шаг, полоски пластика, закрывающие окно, дрогнули и поднялись, дав возможность заглянуть между ними. Луч фонаря, как мне показалось, сначала осветил само грязноватое и мокрое стекло, по которому наперегонки текли ручьи воды, затем, словно с задержкой, пробился дальше, вырвав из темноты капот пикапа. Он был словно окутан серебристым сиянием – разбивающиеся вдребезги капли дождя превратились в настоящее облако, окутывающее силуэт машины. За машиной была видна ребристая металлическая стенка контейнера, уходящая что вверх, что вбок куда дальше, чем хватало луча фонаря.

Ничего. С этой стороны совсем ничего. Второе окно – вот оно, совсем рядом, выглянуть в него – и можно идти обратно, ждать развития событий тихо, как мышь под веником.

Что я увидел, я даже сразу не понял. Какая-то серая влажная масса, на которую упал луч света, бугристая, непонятная, вода стекала с нее, как с серого камня. Я даже подумал в первую секунду, что это… не знаю что, но это не было существом.

Осознание ошибки пришло почти сразу, когда что-то метнулось к окну с невероятной быстротой, почти недоступной глазу. Звон осыпающегося стекла, треск обрываемого карниза. Забавно, что эти самые жалюзи меня и спасли: когтистая конечность мутанта, выбив стекло, запуталась в них. А я успел отскочить.

Какая-то странная, бесформенная и абсолютно асимметричная харя, рванувшаяся в окно, кривые острые зубы в перекошенной, какой-то заваленной набок пасти. Могучий рывок сдернул жалюзи вместе с карнизом, отшвырнул в сторону. Тварь попыталась втолкнуть себя в окно, я явственно видел, как осколки стекла, так и не высыпавшиеся из рамы окончательно, глубоко впиваются в серую мерзкую плоть.

«Хеклер» выбросил хвост огня, прогрохотав в пустом офисе отбойным молотком, струя девятимиллиметровых пуль хлестнула по отвратительной морде, выбив фонтанчики какой-то бурой жижи. Тварь дернулась назад, одновременно попытавшись дотянуться до меня, уже далеко отскочившего, своей конечностью. И застряла.