Лабиринт - Дмитрий Болотин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро отбежав от автомобиля, мы обнаружили, что топливо тонкими струйками выливается из бензобака прямо на землю, где оно медленно растекалось, оставляя за собой голую землю, уже не прикрытую снегом, который таял при контакте с соляркой.
– Что же это за дерьмо? – возмутился Саша, смотря сквозь запираемые мной и Сергеем ворота. – Сначала генератор, а теперь ещё и двигатель сгорел. Вы где топливо берёте?
– Саша прав, это не может быть совпадением, – заметил Сергей. – Двигатель на Урале неприхотливый к топливу, и даже если бы оно было некачественное, то он бы не встал. Да и бензобак: его же насквозь проело!
– Заносите Виталика обратно в дом! – сказала Лера, стоящая в дверях здания вместе с Петром. – Холодно, а машине вы вряд ли поможете.
После того, как все зашли обратно в здание, мы вышли с Сергеем на улицу, чтобы покурить. Ноги гудели, голова шла кругом от происходящего, и единственное, чего мне хотелось – это уснуть и проснуться у себя дома, поняв, что всё произошедшее на этой неделе было просто дурным сном.
– Сергей, я согласен с тобой в том, что это всё выглядит странно, но кому бы пришло в голову портить генератор и машину?
– Не думаю, что кто-то хотел испортить машину, ведь это была наша идея перелить топливо в Урал, чтобы на нём уехать. Но я глубоко убеждён, что генератор кто-то нарочно вывел из строя, что-то сделав с дизелем. Цистерну легко открыть, даже если не знать заранее, как это сделать – там простой шлюз сверху, который открывается обычным поворотом вентиля: ни замков нет, ни ключей каких-либо не требуется. Можно подойти и залить туда всё, что душе угодно.
– Но кто мог это сделать? Пока генератор работал, то территория была под сигнализацией. Матвей, насколько я понял, не лаял, иначе бы Виталик проснулся, но он спал.
– Не знаю, – Сергей замолк и округлил глаза, посмотрев на машину. – Горит. Горит, чёрт возьми! – заорал он и побежал открывать ворота.
Обернувшись на стоящую за воротами машину, я увидел, как пламя распространяется из под капота на то топливо, которое было разлито по земле, и забежал в дом с криком о том, что срочно нужно тушить возникший пожар. Лера, Саша и Лёша выбежали, уже держа в руках по огнетушителю, которые каким-то чудом нашли в здании, а мы с Петром побежали в цех, чтобы принести огнетушители, которые видели там. Прибежав обратно с четырьмя огнетушителями, держа по одному в каждой руке, мы обнаружили поражающую воображение картину: буквально за те полминуты, что мы бегали в цех, и вопреки тому, что уже трое человек тушили пожар, пламя распространилось на всю машину, колёса которой горели ярко-оранжевым коптящим пламенем, и от всего этого огня жар был таков, что ближе чем на пять метров к ней невозможно было подойти, не опасаясь получить ожог.
Мы тушили огонь со всех сторон без остановки на протяжении получаса. Когда огнетушители кончились, а пламя ещё не было до конца потушено, в дело пошла вода, которую мы носили вёдрами. В конце концов, мы, совершенно вымотанные и все чёрные от копоти, медленно забрели на территорию завода, оставляя за собой обгоревший металлический корпус машины. Мне показалось, что наши усилия были тщетны, так как по внешнему виду того, что осталось от машины, было понятно, что потухла она, скорее, оттого, что там осталось нечему гореть. Сергей запер ворота, и мы просто уселись рядом с дотлевающими от костра углями, которые остались после готовки обеда. Я и не заметил, как стемнело. В небе уже начали появляться звёзды, а горы медленно начали погружаться во мрак ночи в отсутствии солнечных лучей.
– Хорошо бы переодеться, одежда так воняет гарью, что меня от этого запаха скоро стошнит! – сказал Саша, лёжа на земле рядом с остатками костра.
– По этому поводу можно не переживать! В раздевалке есть тёплая уличная униформа и рабочая одежда, которую можно под неё одеть. Всё чистое – после остановки производства отдавали в химчистку, чтобы свежая висела. Только нижнего белья нет, но, полагаю, это не очень критично, – ответил Сергей.
– Да, надо бы переодеться! – ответил вялый от усталости Пётр.
Повисло молчание. Каждый лежал на земле, смотря то ли на небо, то ли на горы, окружающие нас, и думал о своём. Не было сил говорить, и я положил голову, которая кружилась от упадка сил, на землю. Интересно, что чувствуют пожарники после тяжёлого рабочего дня? Испытывают ли они приятную усталость и чувство удовлетворения после того, как потушат очередной пожар? Конечно, испытывают. По крайней мере, я бы точно испытывал. Может, следовало стать пожарным? Приходил бы домой и рассказывал жене и детям о том, как спас несколько человек и домашних питомцев от охватившего их огня. Сын гордился бы мной и говорил, что тоже хочет стать пожарным. Засыпал бы я с чувством абсолютного удовлетворения от того, что совершил героический поступок и сохранил жизнь беззащитным людям. Да, пожалуй, именно удовлетворение своей работой было тем чувством, которого я уже много лет не испытывал. Единственное, что приносило мне едва уловимую радость и умиротворение, это сообщение о том, что мне на счёт пришла очередная зарплата…
– Андрей, давай вставай! Пойдём внутрь. Не хватало нам ещё здесь простудиться и от воспаления лёгких загнуться! – сказал Саша, протягивая мне руку, чтобы помочь встать. Его голос возвратил меня к реальности из приятных фантазий, поглотивших мой разум.
Мы зашли в дом и пошли переодеваться. Лёша вызвался разжечь костёр и согреть воду, чтобы можно было если и не помыться, то хотя бы обтереться мокрыми полотенцами, чтобы смыть с себя копоть, а Пётр с Сергеем согласились приготовить ужин. Впрочем, кто что делает, на данный момент мне было плевать. Жаль, что не сохранились те антидепрессанты, которые мне дал Олег: они сейчас были бы очень кстати. Хотя, может, в медпункте что-нибудь есть? Надо спросить у Леры – она же там всё изучила, пока с Виталиком сидела. Хотя нет, подумает ещё что-нибудь не то, лучше не стоит. Кажется, ещё осталась водка, можно будет за ужином немного выпить, чтобы расслабиться.
Идея Лёши с водой удалась на славу. В душе не было горячей
