На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне - Николай Львович Сибилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уроки работы с водной стихией давала Дигону Сама Верховная мать. Старалась даже привить навыки высшей магии, доступной лишь группе Верховных Отцов. В последнем, правда, молодой маг Единства так и не преуспел. Но Вода подчинялась ему. Подчинялась так, будто он был истинным уроженцем Дома Дианы. И гораздо больше: Вода слушалась даже не приказов, а сама, добровольно, с охотой выполняла все его прихоти. Как будто видела в нём родственную душу и понимала боль, которую вынужден терпеть её новый хозяин. А боль была всепоглощающей. Все объекты мира в той или иной мере содержат в себе часть воды. И вода растворяет в себе многообразную палитру горестей и сожалений всех существ мира, терзаемого непрерывной агонией увядания.
Ночи занятий тянулись для Дигона мучительно долго. Он ложился спать уже после рассвета и вставал далеко за полдень. Только ставшие привычными вечерние прогулки с Лаянной дарили ему долгожданную отдушину. Дигон не был многословным. Всю жизнь его учили не говорить, а рассуждать и действовать. Нынче же, когда вместе с двумя угасающими Стихиями на него обрушилась лавина страданий мира, радость жизни посещала его всё реже. Их встречи наполнились взаимной привязанностью, даже влечением. Ему нравилось слушать живую, не замолкающую ни на минуту дианиту. А ей было лестно, что почётный гость Дома, призвание которого изменить судьбы всего Миглаха, так явно благоволит ей. Если бы она только знала, что высшими силами и для неё в этой истории отведена не последняя роль…
Время шло. На небосводе серп ночного светила уже вернулся в положение, при котором Дигон появился в Доме Дианы. Месяц, отведённый по плану Целума на знакомство с магией Воды, подошёл к концу. И в последний из дней, когда мрачный зимний полдень склонил молодого мага в сон, в его комнату без стука вошла Лаянна. Спал он крепко. Свет Аполлона почти не проникал через тяжёлые тёмно-фиолетовые шторы, позволившие лишь нескольким лучам прорваться в местах недостаточно плотного контакта. Юная прорицательница долго стояла в ногах широкой кровати и заворожено рассматривала спящего на мягком матрасе Дигона. С упоением изучала каждую пядь молодого и сильного тела, покрытого пропорциональным мышечным рельефом и несколькими глубокими шрамами. Она страстно, бескомпромиссно хотела его. Испытывала жажду, подобно путнику, заблудившемуся в пустыне без воды и надежды на спасение. Маг единства заполнил собой весь её разум. От вещих снов до каждого мимолётного помысла, не оставляя место ничему, кроме вожделения. Дианита скинула длинный плащ и луч света, протиснувшийся между шторами, очертил стройное, но крепкое, не в пример прочим дианиткам, фактурное тело. Пробежал по внутренней стороне стройной мускулистой ножки, мимо лобка, едва выдающего признаки взросления, по плоскому впалому животу с обозначенной геометрией пресса, взобрался на роскошную округлую грудь. Лаянна тихо, чтобы не спугнуть момент, поставила правую ногу на кровать, поднялась и перешагнула левой через спящего мага. Дигон зашевелился. Просыпаясь, он увидел аккуратно опускающуюся сверху на его ноги совершенно голую любовь всей его жизни. Первую и единственную. Ту, кого он так трепетно и пылко желал с самой первой встречи во сне, на краю амфитеатра сладострастного Дома Венеры. Юная дианита нежной ладонью коснулась его шершавой щеки, положив большой палец на губы и давая понять ненужность никаких слов. Она наклонилась. Прижалась. Жаркая кожа упругой груди вдавила и почти обожгла живот. Налитые пульсирующей кровью губы ласково коснулись основания шеи Дигона…
Вечером на прогулку они выходили уже из одной комнаты. Она — счастливой женщиной, а он — впервые за долгое время свободным от боли Миглаха. Неистовая, безграничная сила любви с лихвой перекрывала любые страдания.
— Я хочу, чтобы ты помнил меня. Я не могу расстаться с тобой. И не могу быть с тобой — твой путь важнее нас обоих. Отныне ты — часть меня, а я всегда буду твоей, — лепетала Лаянна, провожая мага Единства к месту встречи, назначенному Селеной, и пряча сверкающие от счастья глаза под кокетливо опущенными ресницами.
— Да, любовь моя, — отвечал Дигон, — я знаю, что должен уехать. Что должен выполнить задание учителя и вернуть поток жизни в этот мир. Но теперь это мир, в котором живёшь ТЫ, и я не могу проиграть. Не могу допустить ошибки. Я вернусь к тебе, когда всё закончится.
— Если закончится… — с грустью проговорила дианита, прижимаясь к правой руке своего спутника. — Теперь я пуще прежнего боюсь этого проклятого пророчества. Что будет с тобой, мой милый? Подарит ли нам судьба шанс увидеться ещё? Куда тебя приведут твои поиски? Мне страшно. Я вижу много снов. И ты во всех без исключения. И это нехорошие сны. Там кровь. И боль. И слёзы. Там много смерти и ненависти. Мне очень страшно.
— Не бойся, любимая, — успокаивал её Дигон, уже заметив ожидающих его Селену с Эндимионом. — Мы победим. Даже если пришлось бы идти против всех сил Миглаха. А сейчас на нашей стороне очень многие. Всё будет хорошо.
Они подошли к Верховной Матери и та, оценивающе посмотрев на Лаянну. Изменения в ней не могла бы скрыть никакая магия. Селена улыбнулась и произнесла, не обращаясь ни к кому конкретно:
«Да уж, Целум и не будучи пророком, всё говорит прорицательно. На то он и Держатель. Ну что ж, такова судьба.»
И продолжила уже в сторону Дигона:
— Ты готов, молодой мастер. Ты работаешь с водой на уровне большинства моих магов. К сожалению, дар пророчества тебе закрыт. Но у тебя будет источник предвидения. Лаянна, оставь нас. Твоё задание здесь закончено. Иди к себе и готовься в путь. Скоро вы оба покинете Дом Дианы.
Секунда заторможенности. Резкий разворот. Быстрее, чем сейчас, влюблённая девица могла переместиться только порталом. Без слов, без вопросов, услышав приказ Верховной, она почти побежала в сторону своего дома, пытаясь при этом сохранить чинную высокомерность дианитской походки.
— Не обижай её, Дигон. Мне не по себе отпускать свою славную дочь. Уж слишком молода ещё и неопытна. Но Целум предупреждал, что ваши жизни связаны. И я точно вижу, что он прав. Я просматривала нити реальности.
