Масоны и революция - Арон Аврех

Я забыл ответить на твой вопрос относительно Аси Карякиной. Мы с ней доехали вместе до самой Москвы, и 6 часов промелькнули очень быстро. Она мне очень понравилась. Я был чрезвычайно обрадован когда получил предложение бывать у нее. Вчера я говорил с ней по телефону, и в следующий понедельник я, Володя и Победоносцев отправимся к ней.

Володя едет во Владимир в пятницу. Любящий тебя сын твой Дмитрий Казначеев.

Таково это письмо. Из него, во-первых, следует, что папа и сын Казначеевы, начитавшись масонской литературы и проникнувшись идеями масонства, встали перед идеей возродить русское масонство времен Новикова хотя бы для начала в его подготовительной фазе. Во-вторых, цели и задачи масонских лож, буде они возникнут, должны быть исключительно нравственного порядка — оказывать на общество «благотворное влияние». И в-третьих, они совершенно не знали, как приступить к осуществлению своего замысла, так как в поле их зрения не было даже нескольких филоминистически настроенных «хороших людей».

Тем не менее недремлющее полицейское око сразу нацелилось на Владимир. На соответствующий запрос оттуда в департамент полиции было сообщено, что П. М. Казначеев (отец) «отличается примерной нравственностью, ни в чем предосудительном не замечен, в обществе пользуется большим уважением, по политическим убеждениям принадлежит к крайне правым; знакомство ведет исключительно с лицами вполне благонадежными; хорошо принят вместе с семьей в доме губернатора; кроме того, особенно близко знаком с председателем суда, управляющим Казенной палатой и с земским начальником статским советником В. М. Карякиным — председателем отдела союза русского народа» К Надо полагать, что упоминавшаяся в письме Казначеева младшего Ася Карякина была дочерью этого Карякина. Не составляет также труда понять, какие идеи среди возрожденных масонов собирались проповедовать отец и сын Казначеевы. Тем не менее, хотя семья Казначеевых принадлежала к столпам высшего Владимирского общества, для охранки это было источником дополнительного раздражения, поскольку она привыкла мыслить и действовать только по выпрямленной схеме: черносотенец — хорошо, а масон — плохо, первый — самый верный верноподданный, а второй — опаснее революционера. Вряд ли, однако, дело у Казначеевых пошло бы дальше благих пожеланий, если бы судьба не улыбнулась им приветливой улыбкой австрийского подданного. Тот проявил завидную энергию, развернул кипучую деятельность, связался с Казначеевым старшим, сразу произвел его в высокий масонский чин, свел еще целый ряд знакомств подобного рода и начал явочным порядком основывать масонские ложи.

В целях краткости обратимся к одному из сводных документов, где в сравнительно сжатой форме рассказывается вся эта история от начала до конца. В августе 1910 г., указывалось в справке, в департамент полиции поступила переписка по заявлению проживающего в Петербурге «некоего» Чеслова Иосифова Чинского о назначении его, члена верховного суда ордена мартинистов, генеральным делегатом для России. Возглавляет этот отдел проживающий в Париже Папюс. Хотя разрешения на ходатайство Чинского об открытии ложи не последовало, он явочным порядком стал пытаться устраивать ложи в провинциальных городах. Для этого он рассылал отпечатанные в Париже хартии на открытие лож, взимая деньги за повышение в степени не только в пользу верховного совета ордена, но и в пользу Генеральной делегации (т. е. в свою собственную).

По собранным сведениям, Чинский занимается оккультными науками, спиритизмом, хиромантией и т. п. Издал брошюрки «Магические поиски Гилевича» и «Графология». Его посещают много лиц, большинство их из среднего класса, но есть среди них и состоятельные, которые обращаются к нему как к спириту и хироманту. Масонская деятельность Чинского находится в связи с петербургским журналом оккультных наук, издаваемым П. К. Антошевским. Чинский — австриец, католик, принял русское подданство. Получил в Италии звание доктора медицины, которое в России признано не было. Клиенты Чинского называют его даже «профессором».

При оккультических сеансах мещанка Маловская, выступая в качестве медиума, за плату исполняла все, что ей заранее говорил Чинский. Кроме того, за плату же исполнял его поручения муж Маловской. Так, например, он выслеживал графа Грациадея Кириллова с целью выяснить по заданию княгини Щетинской личность его любовницы, варшавского военного судью Перетца, проживающего у одной дамы в Петербурге без прописки. Наконец, за содействием к Чинскому обращался граф Алексей Орлов-Давыдов, от которого бельгийский подданный Леораваудт вымогал 100 тысяч рублей. Чинский обещал графу пресечь шантаж, но на самом деле «раздул это дело и под предлогом личной охраны графа навязал ему в качестве телохранителя вышеуказанного Маловского». В результате Чинский выманил «крупную сумму» у Орлова-Давыдова, пока последний не убедился, что тот тоже его шантажирует, и прекратил с ним сношения Кроме того, Чинский склонял графа Грациадея вступить в орден мартинистов. По распоряжению министра внутренних дел летом 1911 г был возбужден вопрос об административной высылке Чинского. В донесении от 14 декабря 1910 г. начальник Петербургского охранного отделения уведомил, что, по полученным от Антошевского «и, по всей вероятности, сильно преувеличенным сведениям», орден мартинистов в России насчитывает несколько десятков тысяч человек. В одном только 1910 г. вступило 8 тысяч человек, а желающих было более 10 тысяч. Но Генеральная делегация принимала «только избранных», и то лишь после предварительного экзамена. Взносов не собирали, оплачивались лишь членские дипломы, участие в сеансах, обрядовых вечерах и т. д. В столице, кроме того, издается журнал «Изида» во главе с Антошевским. Генеральная делегация возбудила перед правительством вопрос о легализации, причем орден будто бы имел приверженцев среди высокопоставленных лиц[2].

В более раннем документе (январь 1911 г.), составленном в Особом отделе департамента, говорилось, что 9 июля 1910 г. Чинский представил петербургскому градоначальнику заявление о назначении его 2 мая сего года в Париже членом Верховного совета ордена мартинистов и Генеральным делегатом для России. По имеющимся сведениям, «ложа находится в Париже и, сохранив свой особый ритуал, примкнула к всемирному масонству на федеративных началах» Во главе ордена стоит еврей Папюс (Анкос). Хотя разрешения на открытие ордена в России не последовало, Чинский пытается устроить ложи в провинции. Департамент полиции возбудил дело о высылке Чинского, было доложено Курлову, но тот отложил решение до возвращения Алексеева из Парижа и во всяком случае не ранее проверки министерством иностранных дел сведений «Земщины» (газеты Маркова-2. — А.А.) о преступной деятельности Чинского за границей Возбудив вопрос о легализации, фон-Чинский тем не менее не представил в управление градоначальства на утверждение устав ордена мартинистов[3].

В дальнейшем вопрос о высылке осложнился: оказалось, что Чинский все-таки русский подданный. Пятилетним ребенком он был вывезен в Австрию (из Варшавы), где родители приняли австрийское подданство, но не позаботились оформить подданство сына. В результате он, как признал варшавский генерал-губернатор, не утратил русского подданства. Тем не менее министр внутренних дел предложил петербургскому градоначальнику выслать австрийского подданного Чинского, «как порочного иностранца, на родину в Австрию».

Однако на предложение выехать Чинский потребовал заграничный паспорт, ссылаясь на то, что он русский подданный. Тогда Особый отдел предложил выслать его в одну из отдаленных губерний[4]. В конце концов Чинский выслан был в июне 1911 г. под гласный надзор полиции сроком на три года в Белозерский уезд Новгородской губернии, где у него было имение. 30 декабря 1913 г. начальник Новгородского губернского жандармского управления сообщил в департамент полиции, что Чинский продал свое имение Кочево за 40 тысяч рублей и 14 декабря выехал в Варшаву, собирается приехать вновь в январе 1914 г. для окончательного расчета[5].

Такова история очередного авантюриста, рассчитывавшего неплохо заработать на спиритическо-оккультическом масонстве, эксплуатируя, как и его предшественники, тягу определенной части публики ко всякого рода потусторонним мистификациям Он к тому же оказался шантажистом и вымогателем весьма низкопробного пошиба. Уверения его клеврета Антошевского о тысячах прозелитов были, конечно, вздором, в чем отдавал себе отчет и департамент полиции, речь, конечно, шла о нескольких десятках людей, не более, но в энергии и этакой веселой наглости Чинскому не откажешь. Попав под гласный надзор полиции (но, очевидно, с правом выезда за границу), фон-Чинский не прекратил своей бурной деятельности по части популяризации и внедрения ордена мартинистов в России. Так, например, он послал 18 августа 1912 г. из Брюсселя письмо своему соратнику И. В. Антошевскому следующего содержания: «Дорогой брат Hyacintas. 1) Пересылаю при сем циркуляр по О М (т. е. по ордену мартинистов — А.А.). 2) Будь так добр, объясни мне подробно, какую тебе надо хартию по М. Мне писал об этом Ефимов, но без подробностей. Также насчет аффилиации. 3) В Брюсселе мы, по всей вероятности, задержимся надолго. Мы даже здесь не торопимся с делами. Я еще не видел здешних М. 4) Вообще мне хотелось бы несколько обождать с активными выступлениями (в особенности по иллюминизму), дабы дать несколько взрасти посеянному книгой. Я думаю, что она все же поспособствует отделению лиц, серьезно интересующихся оккультизмом, от простых любопытных и от непостоянных любознательных. 5) Наш адрес держи в тайне... 8) Поклон и благословение всем Ббр и СС. 9) Да хранит тебя бог. Твой Бутатар» «Бутатар» — это одно из условных масонских имен Чинского.