Тьма всех ночей - Глен Кук

И ничего не произошло. Он огляделся, потрясенный. Он ждал чего угодно, но не этого. Самого Вартлоккура, вспышку огня, демона, чего-нибудь. Но не обнаружил абсолютно ничего. Клыкодред был молчалив и, кажется, пуст. Что, если чародей переехал, прихватив Непанту с собой и посмеиваясь исподтишка? Это вполне возможно, но сначала он должен все обследовать.

Почти сразу же он обнаружил свет и людей, но опять ничего соответствующего его ожиданиям. Сначала он высмотрел огни. Они привели его в общий зал Клыкодреда, где… где он застал невероятную картину. Все слуги стояли как примороженные (что бы ни случилось, это произошло недавно, потому что пламя в очагах еще не погасло), не реагируя на хлопки в ладоши, щипки и уколы. Проверив у них пульс, он обнаружил сердцебиения. Даже на расстоянии дюйм от лица не чувствовалось дыхания. Да, конечно, они не были мертвыми. У них сохранились краски лиц и тепло. Пугающе странно.

Он осторожно попятился из зала – с клинком наготове, ожидая мгновенного возврата к жизни и шумной тревоги. Но ничего не произошло. Колдовство полностью окутало замок.

Он почти убедил себя, что это работа Рагнарсона и бин Юсифа, когда услышал мягкий смех из темного коридора. Его разум наполнилось бездонным злом. Подвинувшись ближе, он услышал голос, разговаривающий с самим собой на незнакомом языке. Он видывал много стран и выучил много языков и был обеспокоен незнанием этого. Но через мгновение пожал плечами. Говоривший не был Вартлоккуром, которого он однажды встречал при найме на эту работу. Он двинулся дальше.

Случай привел его к ступеням башни. Он пошел наверх, мало думая о путях отступления. (Добираясь до Клыкодреда, он – что вообще-то было для него нетипично – не стал планировать отступление, может, потому, что знал: возможности для бегства не будет.) Это была высокая башня. Выше, чем она казалась снаружи. Но наконец он поднялся площадку.

Сквозь щели вокруг слегка приоткрытой двери сочился бледный свет меняющихся мягких оттенков. Здесь было нечто, какой-то запах, который пробуждал воспоминания о колдовской комнате Королей Бурь под Вороньим Граем. Он сразу почувствовал, что именно здесь обнаружит чародея. Прижав ухо к камню, он попытался что-нибудь услышать. Безуспешно.

Постой! Это было затрудненное дыхание?

Как следует войти? Рывком, надеясь на неожиданность? Положим, что дверь – ловушка для дураков. Но если он войдет осторожно, то может дать чародею время подготовиться к защите. Он решил влететь на полной скорости и взмолился, чтобы чародей чувствовал себя в безопасности в своей собственной берлоге.

Дверь легко распахнулась. Он ворвался вовнутрь, размахивая мечом и описывая им могучие восьмерки, взгляд его обегал комнату. Сопротивления не было.

Покрасневшее и влажное лицо молодого человека вылезло из мехов, наваленных под большим зеркалом. Его вопросительное выражение быстро сменилось ужасом. Радость зажглась в Насмешнике. Он узнал Вартлоккура, хотя тот и изменился. Насмешник изменил направление, занеся свой меч для карающего удара.

Второе лицо поднялось из мехов. Ужас лежал на нем.

И боевой дух оставил Насмешника.

– Непанта! – вскрикнул он. Он стал застывшей вялой фигурой, движущейся только по инерции, рука с мечом согнулась и опустилась, нетвердые шаги выдавали возвращение бесконечной усталости. Он больше не видел, не хотел видеть столь очевидного стыда и срама перед ним. Уже носящий рога…

Непанта и Вартлоккур лепетали объяснения – она умоляюще, он тоном невозмутимо спокойных убеждений. Насмешник рухнул в кресло, заслонившись от них обоих. Безумные мысли и вопросы… Неужели он так далеко зашел и столь многое пережил, чтобы получить такой прием? Он снова услышал издалека прежний злой смех. Насмехавшийся над ним? Поистине, Вартлоккур играл зло и хитро. Теперь решением будет аутодафе, смерть от собственной руки, чтобы сделать насмешку полной.

Волна ненависти захлестнула его. Столетия безумств Вартлоккура должны окончиться этой ночью! Он вскочил с кресла, освеженный ненавистью. Подбежал к паре, собиравшей свои одежды. Он двигался медленно, конец его меча подплыл к груди Вартлоккура. Чародей заслужил медленную мучительную смерть от удара сквозь внутренности, но он нанесет его в сердце. Хотя не без умысла. Раны внутренностей, излечиваемые врачующим магом типа Старца, могут и зажить…

Когда он ударил, глядя в широко открыть спокойные глаза Вартлоккура, из-за двери раздался злой смех. Лицо чародея затопило новое, иное чувство. Может быть – печаль?

Сбитый этим смехом, удар получился плохим, но Насмешник знал, что он все равно будет смертельным. Вартлоккур протянет недолго, скоро все будет кончено, если не вмешается Старец.

Непанта завопила.

Насмешник повернулся, чтобы посмотреть, какой новый фактор следует учесть.

В дверях стоял старый человек – без сомнения, легендарный Горный Старец. Он казался прибитым. За его спиной стоял некто, с ног до головы закутанный в черное, и лица его не было видно в глубоком капюшоне.

– Йо Хси, – выдохнул Вартлоккур. – Ты немного раньше, чем мы ожидали. Черный человек слегка дернулся. Насмешник широко открыл глаза. Давным-давно он слышал это имя, звучащее как дурной ветер, его приносили шепотом с границы гор над Матаянгой в обертке историй, полных зла и ужаса. Это было имя одного из принцев-тауматургов, одного из двух Повелителей ужаса Шинсана.

Так вот почему Вартлоккур был так неуверен. Он был только мелкой рыбешкой рядом со страшным разрушителем. Может ли быть, чтобы он был нанят Браги и Гаруном?.. Ну нет. Йо Хси владел половиной империи. Он не мог быть наемником. Современные события должны иметь подоплеку, которой Насмешник даже не подозревал. Он взглянул на сложную магическую конструкцию Вартлоккура. Должно ли это элегантное устройство сыграть свою роль в драме?

– Проклятие Голумна отравляет даже кровь его бастардов, – сказал Йо Хси. Его смех гулко запрыгал по комнате.

Голумн было именем королевской семьи Ильказара.

– Что? – спросил Вартлоккур. Он слабел. Насмешник быстро изучал лица. Глаза Непанты еще умоляюще искали его взгляд. Вартлоккур смотрел на Йо Хси, очевидно, более расстроенный присутствием гостя с Востока, чем собственной приближающейся смертью.

Старец замер с выражением муки на лице. Но его неподвижность не была простой застылостью слуг внизу. Глаза его жили. Для него Йо Хси оставался загадкой, непостижимой черной дырой в ткани ситуации. Направление удара принадлежало ему. Насмешник был просто человеком с мечом.

– Вилис убил своего отца Валиса, отравив его ради короны, как всегда было в череде имперских наследников. Вилис взял себе хозяйку и госпожу. От нее он заимел сына, названного Этрианом честь философа. Пришло время, когда имперское политическое давление сделало необходимым отречение от этого сына. Госпожа была ложно обвинена. Соответственно, близкие короля попали под обвинение в ведьмовстве.

– Нет! – выдохнул Вартлоккур. И все же по его выражению Насмешник понял, что он не был удивлен. На лице чародея не отразилось чувства вины.

– Женщина была сожжена. Ее имущество отошло короне. Сын исчез. Годы спустя он появился, чтобы смести Ильказар и по семейной традиции уничтожить своего отца. Я был рад. – Йо Хси разразился злым смехом. – Позже пришел следующий Этриан, рожденный от служанки, но с той же императорской кровью, который был из мести выкраден замковым шутом – под моей защитой. Со временем ребенок стал странником, вором, актером.

Взгляды Насмешника и Вартлоккура встретились. Невозможно, подумал Насмешник. Хотя, если чародей что-то подозревал, это объясняет его странное поведение.

– Сегодня отец снова умирает от руки сына.

– Почему? – в первый раз заговорил Старец.

– Проклятие Себила-эль-Селиба. И даже сейчас женщина несет в чреве сына, который станет смертью вот этого. – Смех.

Непанта моргнула, посмотрев на своего мужа, и слегка кивнула. Скорее всего так и было. Она понесла в свадебную ночь в Кэндарине.

– Не об этом, – отрезал Старец. К нему вернулась его обычная любознательность естествоиспытателя. – Вы-то зачем здесь? Зачем вы столетиями скармливали моему другу фальшивые видения?

– А, вы знаете это, да? – Йо Хси казался довольным.

– Да. Пожалуйста, ответьте. С момента появления вы не произнесли ничего, кроме вздора и насмешек. – Старец не мог поверить, что все это было частью плана Режиссера. Сценарий еще никогда не подвергал его такой смертельной опасности.

– Игра. Старое состязание. Война, сражение. – Ио Хси сделал сметающий жест. На миг Старец был озадачен. Затем он понял, что показалось ему неправильным. Принц-тауматург, прозываемый в своей империи Принц Демонов, не имел одной руки. – Мой братец и я использовали Запад как шахматную доску для игры, где ставка – владение Шинсаном, – сказал Йо Хси. – На домашней территории войны и тауматургические состязания оказались бессмысленны. И все же только один из нас должен остаться хозяином. Разделенная изнутри империя не может развиваться. Изменить равновесие можно и вне империи, где так много неизвестного и непредсказуемого. Здесь кто-нибудь из нас может отыскать знание или оружие подходящее для нужд дня. Поэтому мы устроили битву здесь, чтобы посмотреть, кто первым схватит – или не схватит – другого. Вартлоккур одним из моих лучших агентов, одним из самых важных инструментов. Поэтому я и дал ему такую силу. Мой тервола хорошо его потренировал. Он начал свою службу элегантно, разрушив единственную силу на Западе, которая могла бы противостоять Ну Ли Хси и мне, – чародеев Ильказара. И он изничтожил саму империю – государство с таким железным управлением, что, пока оно существовало, здесь ничего нельзя было предпринять. Но на этом он остановился. Он перестал отдавать мне полученные знания. Он спрятался здесь. Я посылал видения, чтобы вернуть его в упряжку. Но вмешался Ну Ли Хси, который слегка изменил их в собственную пользу. Вартлоккур продолжал бездействовать. Со временем я рассердился. Мой тервола посоветовал мне самому отправиться на запад, чтобы наказать его за невыполнение договора. Я пришел, хотя и слишком поздно. На столетия позже. Я вижу, что Вартлоккур не вспоминал о контракте до сих пор.