Хроника № 13 (сборник) - Алексей Слаповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кушать не хочешь еще? – спрашивает жена.
– Еще как хочу, – улыбается он, обнимая ее за гибкую талию и прижимая к себе.
– Опять тискаетесь? – входит сын, ироничный, как всегда, но при этом добрый, славный парень.
– Кто тискается? – со смехом влетает дочь. – Третьего ребенка хотите, да? А нас спросили?
Игорь и жена переглядываются: они знают, что этот вопрос уже решен.
7
…
8
…
Хроника. Июнь
Не до журнала. Не до новостей. Не до дневника. Работы много.
Из третьих рук узнал, что студия «NNN» без моего ведома переделала, наняв кого-то, мой двухсерийный сценарий. На 4 серии. Это выгоднее. Я попросил прислать текст. С неохотой через 2 недели прислали.
Образец стиля:
«ЖАННА. Почему ты не возвращаешься домой, какая тебе здесь выгода? ИВАН. Как ты не можешь понять, что я не могу бросить этих людей, не могу предать их! А главное, я не могу предать себя! Я нашел главное в жизни, с чем уже не хочу расстаться: чувство собственного достоинства!»
П-ц.
Попросил убрать мое имя из титров.
Это уже третий такой случай – снятие имени. На самом деле могло быть больше.Хроника. Июль
Из новостей
* * *3 июля – в Египте произошел государственный переворот, президент Мухаммед Мурси арестован. Исполнять обязанности президента стал председатель Верховного суда Адли Мансур.
(Чтоб все были живы. Боюсь, потерян для меня любимый мой Шарм-Эль-Шейх, кораллы и рыбки. Часами глядеть на них, повиснув в невесомости воды. Красивые безмозглые существа, но тем и притягивают: ты их никогда не сможешь понять, они не завиляют хвостиком, как собачка, для них тебя вообще нет, если ты не шевелишься. И мне это пропадание нравится – через час-другой я и сам забываю о себе. Может, нирвана это как раз что-то такое? Не счастье и радость, а блаженное ничто, растворение в мире. И рыбы, и кораллы могут считать тебя ровней себе.)
* * *7 – 13 июля – массовые беспорядки в Пугачеве (Саратовская область) на почве убийства выходцами из Чечни Руслана Маржанова.
(Уже назвали «пугачевским бунтом». А я помню этот город зеленым, пыльным, знойным, милым, мирным… Местные нам, студентам, там чуть по морде не надавали, но обошлось.)
* * *22 июля – Польша перешла на цифровое телевещание.
(Почему я так радуюсь, когда в Польше что-то хорошее? Странное чувство личной исторической вины? Возможно. И любовь к Мицкевичу, Лему, Лецу, Мрожеку, Ружевичу. А еще Вайда, Занусси, любимый Кеслёвский… А еще была семейная легенда, что наш род вышел из Польши. Оказалось – нет. Оказалось, фамилия произошла от слова «ослоп». Если об оружии – простейшая и сокрушительная дубинища размером с оглоблю. Если о человеке, Даль пишет: «Жердяй, долгай, неуклюжий и рослый невежа, глупый человек, болван, осел, повеса».)
Из журнала
* * *Если вы замечаете, что книги исторические, документальные и биографические вы читаете чаще, чем художественные, значит, вы стареете. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Два полюса: детям нравятся сказки и выдумки, старикам – были (и послушать, и рассказать). Дети любят то, что невероятно, но может быть, это будит их фантазии о возможной будущей жизни, старики – то, что было и прошло, это их утешает.
Профессиональных с детства историков не касается.
* * *Я люблю физкультуру, а не спорт, но все же иногда болельщик. И вот думаю: а почему СМИ наши так мало пишут про Универсиаду? Заглянул на страницу результатов и все понял. 102 золотые медали. У японцев, которые на втором месте, – 19. У китайцев – 16, у США – 7. Видимо, у нас все олимпийцы срочно стали студентами. И победы ни в чем не повинных спортсменов обернулись таким очевидным массовым позорищем, что даже СМИ стесняются писать.
Система лихорадочно ищет возможности создать видимость достижений – любыми способами, ничем не брезгуя. Сколько еще может длиться эта агония? Причем агония у них, а мучаются другие.
* * *Съезд народного фронта. То, что я написал, веселясь, в книге «Народный фронт» [7] , никнет и бледнеет.
Господин Говорухин вышел на трибуну и предложил избрать Путина лидером НФ. Не сделав паузы, заявил: «Я думаю, все согласны, голосовать не будем?».
В ответ послышалось скандирование «Пу-тин!», «Пу-тин!» – и обошлись без голосования.
Такое ощущение, что они просто куражатся.
Кстати, теперь это называется «Народный фронт за Россию».
Ощущение (конечно, обманчивое), что читали-таки мою книжку, где задавался вопрос: против кого фронт-то?
Ответили названием. Не против он. За.
Велик и лукав русский административный язык.
Из дневника
* * *Бросив всё, за пять дней, не вставая и почти не спя, написал сценарий под названием «Сценарий». Выговорился. Это даже, наверное, повесть.
И опять на галеры – сериал.
* * *Взял да и послал в «Знамя» сценарий.
* * *Опять Саратов. Все то же.
* * *«Сценарий» в «Знамени» быстро прочли (короткий же) – и приняли!
* * *А Е. Шубина взяла рассказ для сборника «Всё о моем доме». «Те, что до нас». Когда написал, даже не помню. Ощущение – в бессознательном состоянии. Или во сне. Хочется ночью проснуться и посмотреть: не сижу ли я там за столом втихомолку?
* * *Для Пускепалиса и театра Безрукова делаю инсценировку «Первого второго пришествия» [8] . Написал текст, отличный от книги, сценария и двух первых вариантов пьесы. Ощущение, что только сейчас овладел формой, ясное понимание, что, зачем, для чего и как.
* * *Трудный разговор по сериалу. Отстаивал свой вариант финала. Не отстоял. Да и какие могут быть диспуты, если в любом типовом договоре записано: «Автор не будет считать требования Продюсера по внесению в Сценарий изменений, которые тот сочтет необходимыми, нарушением своего права на свободу творчества». Дословно. Это все равно, что судья в приговоре огласит: «Подсудимый не будет считать помещение в тюрьму лишением свободы» .
Самое умное – профессионально халтурить.
Или рвать жилы и так написать, чтобы и продюсера пробило. Ибо он иногда тоже человек.
* * *Впереди видится книга. Не «Дом на углу», как предполагалось. Это формально. Название по рассказу. Возможно, «Идея».
Не надо ничего говорить
Туфьев пришел к Оле с задумчивым лицом.
Олю это насторожило, но она промолчала. Надеялась – обойдется.
Не обошлось: выпив, как всегда, крепкого кофе без сахара, Туфьев сказал:
– Послушай…
– Не надо! – жалобно попросила Оля.
– Чего не надо?
– Не надо ничего говорить! Разве нам без этого плохо?
– Нам хорошо, – согласился Туфьев. – Но ты даже не знаешь, что я хотел сказать.
– Меньше знаешь – лучше спишь, – вспомнила Оля любимую поговорку отца.
– Ты боишься жизни? – мужественно догадался Туфьев.
«К чему он клонит?» – подумала Оля и ответила:
– Нет. Просто сохраняю свой внутренний позитив.
– А вдруг я хотел тебе предложение сделать? Тоже не говорить?
Оля чуть не заплакала. Если бы предложение, пусть бы так сразу и сказал. А теперь неизвестно. Скажешь ему: ладно, говори, а он вместо предложения что-то такое скажет, что всю жизнь будешь жалеть. Он ведь человек непредсказуемый. И странный – кофе пьет без сахара. Это невкусно, но Туфьев последователен: он практически не употребляет сахара и соли, остерегается острого и пряного, чурается алкоголя, бережет здоровье. Конечно, оно неплохо, но если человек так мучает себя, можно представить, как он способен мучить других!
И Оля сказала:
– Не говори.
– Ого. То есть вообще ничего не говорить?
– Нет, вообще можно. А то, что собирался, этого не надо.
– Да откуда ты знаешь, что я собирался сказать?! – вскипел Туфьев.
– Пожалуйста, не кричи на меня.
– Я не кричу, а просто голос повысил, потому что чушь какая-то!
– Какая чушь? В чем?
– В твоем поведении.
– А что я такого сделала? – удивилась Оля.
– Да ничего!
– Нет, что?
– Ничего!
– Нет, я серьезно?
Оля не любила, когда Туфьев обижался. Он мог обижаться долго, а Оля терпеть не могла того, что долго длится. Поэтому она вздохнула и сказала:
– Ладно, говори.
– Нет уж, спасибо, наговорился! – Туфьев встал и отвернулся к окну, сунув руки в карманы. – Так наговорился, аж голова болит! Какой полет мысли, какая полемика!
– Ты хочешь о чем-то поспорить? – обнадежилась Оля. – Ей иногда нравилось спорить с Туфьевым на отвлеченные темы, то есть темы, не касающиеся их отношений.
– А о чем спорить? – разочарованно спросил Туфьев. – Ладно, извини, я сегодня не в настроении. Не будем усугублять. Я пойду, ладно?
– Это я тебе испортила настроение?
– Нет. Ветром надуло.
– Ты можешь сказать все, что хочешь.
– Зачем? Кому это надо?
– Мне.
– Не смеши. Все, пока.
И Туфьев ушел.
С одной стороны, все получилось как-то не очень, с другой, Оля успокоилась. Неправду говорят, будто неизвестность страшна. Неизвестность – то, чего нет, а вот ясность может оказаться намного хуже того, что ты мог предположить.
