Сюрприз - Джейн Кренц

Имоджин помрачнела:

— И ты полагаешь, что Маттиас попал в такую же западню?

— Иначе я не могу объяснить, почему он вдруг решил сделать из вас графиню, — перешла на шепот Патриция. — Все в салоне леди Линдхерст говорят, что у Маттиаса в этом сезоне мог быть богатый выбор невест. Он мог бы выбрать женщину с незапятнанной репутацией… а не такую, которую называют Нескромная Имоджин… Господи, как это унизительно!

— Я вижу, тебе это очень трудно пережить, — холодно сказала Имоджин.

Входная дверь распахнулась, и в вестибюль вошел Маттиас. Увидев Имоджин, он направился к ней. На лице Патриции отразилась тревога. Она искоса взглянула на Имоджин.

Бросив взгляд на сестру, Маттиас нахмурился:

— Как ты себя чувствуешь, Патриция? У тебя какое-то осунувшееся лицо.

— Я вполне здорова, — пробормотала она. — Просто я хочу побыстрее домой.

Имоджин вежливо улыбнулась:

— Боюсь, что леди Патрицию чрезмерно утомили события сегодняшнего вечера, милорд. Очевидно, она унаследовала слабую нервную систему.

Приехав домой, Имоджин вместе с Горацией прошла в кабинет, бросила вечерний плащ на стул, сняла длинные лайковые перчатки, туфли и легла на диван. Насупив брови, она обратилась к тете:

— Расскажи мне все, что ты знаешь о браке родителей Маттиаса, тетя Горация. Я не в состоянии решить проблему, если не знаю всех фактов.

— Тут нечего особенно рассказывать. — Горация налила себе хереса из графина, стоящего на маленьком столике. — Это очень старая история… Тридцатипятилетней давности, если быть точной. Я была тогда совсем молодой.

— Ты была знакома с матерью Колчестера?

— Я встречала Элизабет Дэбни, но, в общем, мы вращались в разных кругах. — Горация села перед камином и сделала глоток хереса. — Элизабет считали несколько легкомысленной, если говорить откровенно… Но прощали ей это за красоту. К тому же отец ее был человеком богатым. Родители баловали ее с младых ногтей. У нее было все, чего бы она ни пожелала.

— И она пожелала отца Маттиаса?

— Во всяком случае, так говорили, — скривила рот Горация. — Но я всегда считала, здесь палка о двух концах… Его звали Томас, он в то время был виконтом, еще не вступил во владение титулом, потому что отец его был жив. Томас был испорчен не меньше Элизабет… Весьма красив и высокомерен… Этакий повеса… Я уверена, он не мог предположить, что ему придется заплатить такую цену за свой флирт с Элизабет. И вообще сомневаюсь, что в молодости Томас за что-нибудь расплачивался.

Имоджин нахмурилась:

— Напрашивается интересный вопрос… Почему он вынужден был платить такую цену? Томас был наследник графского титула и наверняка мог выпутаться из сети, которую закинула Элизабет, если бы только пожелал.

— Граф оказался банкротом. — Горация задумчиво смотрела на пламя в камине. — В то время об этом никто не подозревал. По слухам, престарелый граф обрадовался, когда его сына и Элизабет застали в компрометирующей ситуации. Ему крайне нужны были деньги, чтобы поправить финансовое положение семьи. А Дэбни страшно хотелось, чтобы его единственная дочь с солидным приданым заполучила титул графини. Это была удачная сделка с точки зрения многих.

— Кроме молодого Томаса?

— Да… Однако он не осмелился бросить вызов отцу, боясь, что тот лишит его наследства. Он женился на Элизабет. Брак оказался несчастливым, как ты можешь догадаться… А много ли на свете счастливых браков?

— Мои родители были счастливы, — негромко произнесла Имоджин.

— Это верно… Боюсь только, что ты выросла, имея весьма искаженное представление о действительности, дорогая… Так вот… Кроме Маттиаса, у них больше не было детей. Большую часть времени Томас и Элизабет жили порознь. В течение ряда лет Томас содержал нескольких любовниц. Элизабет ублажала себя пышными приемами в загородном имении Колчестеров. По-видимому, в год ее смерти Томас влюбился в молодую вдовушку по имени Шарлотта Пул. Вскоре после похорон Элизабет они поженились.

Лежащая на диване Имоджин приподнялась и посмотрела на огонь.

— И тогда родилась Патриция?

— Да.

— Как сказала мне Патриция сегодня, все считают, что Маттиас вынужден повторить судьбу своего отца, — тихо сказала Имоджин.

Горация внимательно посмотрела на племянницу:

— Патриция — совсем юная леди, которая очень плохо знает жизнь.

— А я, наоборот, достаточно зрелая женщина, которая отлично разбирается, что к чему.

— Что ты хочешь этим сказать? Имоджин встретила взгляд Горации:

— Хочу сказать, что я не могу позволить Маттиасу жениться на мне, если он на самом деле меня не любит. Я не могу жить, сознавая, что вынудила его жениться.

В печальном взгляде Горации читалось сочувствие и понимание.

— Когда ты влюбилась в Колчестера, дорогая? Имоджин задумчиво улыбнулась:

— Думаю, с того момента, как прочитала его первую статью в «Замариан ревю»,

— Как все запуталось!

— Да. — Имоджин тяжело вздохнула. — А поскольку именно я завязала этот узел, я сама должна и разрубить его.

Два дня спустя, на балу у лорда и леди Уэллстед стоя за массивной кадкой с раскидистым папоротником и потому оставаясь незамеченной, Имоджин увидела, как Патриция выпорхнула из зала.

Имоджин озабоченно нахмурилась. Хорошо бы, чтобы Маттиас сам разбирался с этой вновь возникшей проблемой. К несчастью, он, по своему обыкновению, не торопился появиться на публике. Его нелюбовь к подобным мероприятиям превращалась в проблему, поскольку Патриция выражала недовольство приставленными к ней дуэньями.

Она была вынуждена скрепя сердце согласиться на сопровождение Имоджин и Горации, так как Маттиас поставил это обязательным условием ее выходов в свет. Но на приеме или балу она делала все, чтобы держаться от обеих на расстоянии. Было ясно, что Патриция стыдилась невесты брата и даже питала к ней неприязнь, распространяя это чувство и на Горацию.

Имоджин вздохнула, увидев, что ее подопечная покинула зал. Ей ничего не оставалось, как последовать за Патрицией.

Имоджин поставила стакан лимонада на поднос. Нет причин для особого беспокойства, успокаивала она себя. По аллеям сада уже прохаживались несколько пар, так что молодая леди не должна попасть в беду.

Имоджин направилась к двери, через которую вышла сестра Маттиаса. Вполне возможно, что ей просто захотелось отдохнуть от множества людей и духоты. Однако вызывало подозрение то, что она, прежде чем выйти, бросила несколько настороженных взглядов. Похоже, Патриция не хотела, чтобы кто-то обратил внимание на ее исчезновение.

Она наверняка не поблагодарит Имоджин за то, что та последовала за ней. Однако чувство долга не позволяло Имоджин уклоняться от своих обязанностей. Особняки вроде этого чреваты опасностью для молодых леди, которые оказываются без защиты. Имоджин усвоила это три года назад.