Из разноцветных миров - Игорь Чичилин

Начинало темнеть. Ирв шел, не замечая этого. Черные тени пустынников на равнине за стражами, свет в окнах домов города — Ирв шел между ними, среди них, внутри них. Еще одна ночь приходила в мир, еще один день кончался. Один из многих, тех, что были и еще будут — лишь где-то в середине времени, а точнее, просто нигде, — просто один из всех дней, одна из всех ночей этого мира. И не уйти от них, не скрыться, нельзя не быть в них. Лишь в середине времени — это значит, что впереди еще долго, еще много дней и ночей этого мира, этого мира…

Придя домой, Ирв увидел, что там Лия ждет его.

— Я узнала, что ты пошел к Нолу, — сказала она, — и решила прийти к тебе. Я боялась больше никогда не увидеть тебя, если ты вернешься в свой мир.

Ирв только усмехнулся на это, подумав, что слишком часто стал усмехаться последнее время. Хотя, что еще оставалось? Он ничего не ответил Лие, лишь прошел и сел на стул у стола, отвернувшись к окну.

— Что тебе сказал Нолу? — спросила Лия.

— Нолу? — усмехнулся Ирв. — Что он может сказать?

— Он рассказал тебе, как вернуться в твой мир?

Ирв молчал. Обида и злоба были в нем, вот только на кого? На Нолу? На себя?

— Он ответил тебе? — переспросила Лия.

Ирв кивнул:

— Да, — с сарказмом сказал он, — ответил.

— Что с тобой? — мягко произнесла Лия. — Я слышу печаль в твоих мыслях.

— Печаль?! — удивился Ирв. — Ты слышишь печаль? А по-моему, это просто смерть.

— Нет, — она покачала головой. — Когда смерть, то уже нет ничего.

— А интересно, — с притворной наивностью спросил он, — что у вас делают с покойниками? Я что-то не видел здесь кладбища.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Думаю, что мне пригодится это, когда я состарюсь и умру в этом мире. Похоже, мне придется доживать свой век здесь, — он зло посмотрел на нее. — Ты, конечно, будешь рада этому.

— Я буду рада, если мне не придется расставаться с тобой, — спокойно ответила Лия. — Но я буду рада и если тебе будет хорошо, как бы это ни было.

Ирв промолчал, снова отвернувшись и уставившись в окно.

— Что тебе сказал Нолу? — спросила Лия.

Ирв молчал, но потом проговорил с некоторой издевкой:

— А ты разве не слышишь это в моих мыслях?

— Я чувствую, что все получилось не так, как ты хотел. Но что именно произошло, я не знаю.

Ему не хотелось говорить, и он молчал, хотя понимал, что напрасно злится на Лию, но ничего не мог поделать с собой — уж очень мрачные мысли одолевали его. Ирву вдруг пришло в голову, что после того как он напал на Нолу, тот больше вообще не захочет говорить с ним. Никогда. И значит, ему никогда не узнать ответ, не найти дороги назад. Никогда…

— Что ты сделал Нолу? — Лия услышала его мысли.

Ирв усмехнулся:

— Что ему сделаешь? — пробормотал он и потом громче: — Не бойся, ничего не случилось с вашим драгоценным Нолу.

— Значит, он не сказал тебе, как вернуться в свой мир?

— Нет, — резко ответил Ирв, посмотрев на нее, — можешь радоваться.

— Ты зря злишься. Он никому не желает плохого, иначе он не приходил бы к нам.

— Он просто надутый индюк, этот ваш Нолу, упрямый осел…

— Не говори так, — сказала Лия. — Не нужно оскорблять Нолу.

— Ты тоже будешь указывать мне, что говорить? — почти прокричал Ирв.

— Нет, — тихо произнесла она. — Но Нолу добр и справедлив, он все делает так, чтобы всем было хорошо.

— Именно поэтому ему лень сказать пару лишних слов, — с ухмылкой проговорил Ирв.

— Нолу всегда отвечает на вопрос, — сказала Лия. — Может быть, дело в вопросе, а не в нем?

— Что? — и снова волна гнева захлестнула его, как тогда в Храме. Лия говорила ему то же, что и Нолу, и ладно, этот божок Нолу, но Лия… Уж от нее он никак не ожидал такого. Ирв почувствовал, что бесполезно говорить что-либо, и злоба бессильна, и вообще зачем говорить?

— Ну и черт с вами! — сказал он. Потом резко встал, опрокинув стул, и вышел на улицу.

Была ночь. Оказавшись во дворе перед домом, Ирв не знал, что делать. Тогда пошел к стражам и стал разводить костер. Лия вышла на порог и издалека наблюдала за ним. Когда костер разгорелся, Ирв опустился на землю перед ним, сидел и смотрел в огонь. Лия тихо подошла к нему и присела сзади, обняв его за плечи. Они молчали, лишь огонь потрескивал в ночи. Ирв думал о том, что случилось, мрачные мысли наполняли его своей чернотой. Все, все рухнуло: все надежды, а может, и вся его жизнь, если действительно этот Нолу больше не захочет говорить с ним. Ему не найти дороги назад, он навсегда останется здесь. Навсегда…

Лия слышала его мысли, но молчала, понимая, что лучше ничего не говорить сейчас. Она положила голову ему на плечо и обнимала его, слыша и чувствуя все то, что владело им, слушая его мысли, его чувства, ощущая их вместе с ним.

Костер горел в ночи. Пустынник возник перед ними во тьме молчаливой тенью, пустотой, чернее, чем сама ночь. Ирв как-то понял, что это именно «его» Пустынник, хотя даже не посмотрел на него. Пустынник молчал, тоже слыша мысли Ирва, понимая его состояние. Они так и молчали втроем во тьме перед костром, ощущая одни чувства.

«Вот и все, — думал Ирв. — Вот и все, что осталось мне, — Лия и Пустынник были с ним, пламя костра, ночь. — Вот и все. Теперь это весь мой мир, все мое человечество, в котором лишь я один человек, — он усмехнулся. — И так будет всегда, навсегда, на всю вечность, которой теперь будет моя жизнь, пока она не кончится. Она будет тянуться бессмысленно долго, и ничего не будет в ней. Лишь пустота, лишь время, которое надо прожить день за днем. Зачем?».

Лия подняла голову и посмотрела на него.

— Нет, — тихо произнесла она. — Нет…

Ирв огляделся.

— Отличное место для могилы, — с черной веселостью сказал он. — Вот здесь и будет моя могила, на краю у стражей. Здесь я и останусь навсегда.

— Нет, — снова произнесла Лия и погладила его по голове.

Пустынник молчал, слушая их, и молчание его было глубоким и мрачным. Он не уходил и не говорил ничего. О чем он думал там, в темном участке мозга Ирва? Он сочувствовал? Хотел помочь? Черная тень в ночи, думающая о том, чтобы помочь, взяв на себя часть тяжелых мыслей.

Ирв смотрел в огонь.

— Отличное место для могилы, — еще раз проговорил он.

Лия обнимала его и гладила его волосы. Ночь окружала их, тихая, огромная, долгая.

Наутро Лия ушла, Ирв не стал удерживать ее. Он был дома, пребывая все в том же мрачном настроении, и злоба владела им: на Нолу, на себя, на весь этот мир с пустынниками и зартами, с приплюснутым небом и размазанным пятном вместо солнца. Он не мог видеть его. Этот мир стал его тюрьмой, Ирв ненавидел все, что относилось к нему.