Письма с Земли - Марк Твен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Книгу написала эта леди?
– Да, книгу написала она сама – всю, от начала до конца. Название книги – «Наука и здоровье, с толкованием библии», потому что леди разъясняет библию; раньше никто ее не понимал. Даже двенадцать апостолов. Я вам прочитаю начало.
Но оказалось, что она забыла очки.
– Ничего, это не важно, – сказала она. – Я помню слова, ведь все мы, проповедники Христианской Науки, знаем книгу наизусть; в нашей практике это необходимо. Иначе бы мы совершали ошибки и причиняли зло. Итак, слушайте: «В тысяча восемьсот шестьдесят шестом году я открыла Науку метафизического врачевания и назвала ее «Христианской Наукой». Дальше она говорит – и я считаю, что это сказано великолепно: «Посредством Христианской Науки религия и медицина одухотворяются новой божественной природой и сутью, вера и понимание обретают крылья, а мысли общаются непосредственно с Богом», – это ее слова в точности.
– Очень изящно сказано. И кроме того, это блестящая идея – обручить бога с медициной, а не медицину с гробовщиком, как было раньше; ведь бог и медицина, собственно, уже принадлежат друг другу, будучи основой нашего духовного и физического здоровья. Какие лекарства вы даете при обычных болезнях, например…
– Мы никогда не даем лекарств, ни при каких обстоятельствах! Мы…
– Но, миссис Фуллер, ведь там сказано…
– Меня это совершенно не интересует, и я не хочу об этом говорить.
– Я очень сожалею, если чем-то вас задел, но ваша реплика как будто противоречит…
– В Христианской Науке нет никаких противоречий. Они невозможны, так как наука абсолютна. Иначе и не может быть, ибо ее непосредственный источник – Начало Начал, Всеобъемлющий, а также Душа, кости – один из многих, единственный и не имеющий себе равных. Это одухотворенная математика, очищенная от материального шлака.
– Это я понимаю, но…
– Она зиждется на несокрушимой основе Аподиктического Принципа.
Слово расплющилось о мой череп, пытаясь пробиться сквозь него, и оглушило меня, но, прежде чем я успел задать вопрос о том, какое оно имеет отношение к делу, она уже разъясняла:
– Аподиктический Принцип – это абсолютный принцип Научного Врачевания Духом, верховное Всемогущество, избавляющее сынов и дочерей человеческих от всякого зла, которому подвержена плоть.
– Но, конечно, не от всякого зла, не от всякого разрушения?
– От любого, без исключений; такой вещи, как разрушение, нет. Оно нереально; оно не существует.
– Но без очков ваше слабеющее зрение Не позволяет вам…
– Мое зрение не может слабеть; ничто не может слабеть; Дух – владыка, а Дух не допускает упадка.
Она вещала под наитием Третьей Ступени, потому возражать не имело смысла. Я переменил тему и стал опять расспрашивать о Первооткрывательнице.
– Открытие произошло внезапно, как это случилось с Клондайком, или оно долгое время готовилось и обдумывалось, как было с Америкой?
– Ваши сравнения кощунственны – они относятся к низменным вещам… Но оставим это. Я отвечу словами самой Первооткрывательницы: «Бог в своем милосердии много лет готовил меня к тому, чтобы я приняла ниспосланное свыше откровение – абсолютный принцип Научного Врачевания Духом».
– Вот как, много лет? Сколько же?
– Тысячу восемьсот!
– Бог – Дух, Дух – Бог, Бог – добро, истина, кости, почки, один из многих, единственный и не имеющий равных, – это потрясающе!
– У вас есть все основания удивляться, сэр. И однако это чистая правда. В двенадцатой главе Апокалипсиса есть ясное упоминание об этой американской леди, нашей уважаемой и святой Основательнице, и там же есть пророчество о ее приходе; святой Иоанн не мог яснее на нее указать, разве что назвав ее имя.
– Как это невероятно, как удивительно!
– Я приведу ее собственные слова из «Толкования библии»: «В двенадцатой главе Апокалипсиса есть ясный намек, касающийся нашего, девятнадцатого века». Вот – заметили? Запомните хорошенько.
– Но что это значит?
– Слушайте, и вы узнаете. Я опять приведу ее вдохновенные слова: «В откровении святого Иоанна, там где говорится о снятии Шестой Печати, что произошло через шесть тысяч лет после Адама, есть одна знаменательная подробность, имеющая особое отношение к нашему веку». Вот она:
«Глава XII, 1. – И явилось на небо великое знамение – жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд».
Это наш Вождь, наша Мать, наша Первооткрывательница Христианской Науки, – что может быть яснее, что может быть несомненнее! И еще обратите внимание на следующее:
«Глава XII, 6. – А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от бога».
– Это Бостон. Я узнаю его. Это грандиозно! Я потрясен! Раньше я совершенно не понимал этих мест; пожалуйста, продолжайте ваши… ваши… доказательства.
– Прекрасно. Слушайте дальше:
«И видел я другого Ангела, сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над его головою была радуга, и лицо его как солнце, и ноги его как столпы огненные, в руке у него была книжка раскрытая».
Раскрытая книжка… Просто книжка… что может быть скромнее? Но значение ее так громадно! Вы, вероятно догадались, что это была за книжка?
– Неужели…
– Я держу ее в руках – Христианская Наука!
– Любовь, печень, свет, кости, вера, почки, один из многих, единственный и не имеющий равных, – я не могу прийти в себя от изумления!
– Внимайте красноречивым словам нашей Основательницы: «И тогда голос с неба воззвал: «Пойди возьми раскрытую книжку; возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед». Смертный, склонись перед святым глаголом. Приступи к Божественной Науке. Прочитай ее с начала и до конца. Изучи ее, размышляй над ней. Пригуби ее, она действительно будет сладка на вкус и исцелит тебя, но когда ты переваришь ее и ощутишь горечь, то не ропщи против Истины». Теперь вы знаете историю нашей несравненной и Божественной Святой Науки, сэр, и знаете, что на нашей земле она была только открыта, но происхождение ее божественное. А теперь я оставлю вам книгу и уйду, но вы ни о чем не тревожьтесь, – я буду пользовать вас заочно до тех пор, пока не отойду ко сну.
ГЛАВА III
Под магическим воздействием заочного и очного врачевания, вместе взятых, мои кости стали медленно втягиваться внутрь и пропадать из виду. Это благое дело началось в бодром темпе и шло полным ходом. Мое тело усердно растягивалось и всячески выгибалось, чтобы облегчить восстановительный процесс, и через каждую минуту-две я слышал негромкий щелчок где-то у себя внутри, – и мне было понятно, что в этот миг два конца сломанной кости успешно соединились. Приглушенное пощелкивание, и поскрипывание, и скрежетание, и постукивание не прекращалось в течение последующих трех часов; потом все стихло – сломанные кости срослись, все до одной. Остались только вывихи, их было семь, не больше, – вывихи бедер, плечей, колен и шеи, – так что с ними скоро было покончено; один за другим они скользнули в свои суставы с тупым звуком – как будто где-то хлопнула пробка, и я вскочил на ноги весь как новенький, без единого изъяна, если говорить о скелете, и послал за коновалом.
Мне пришлось это сделать из-за насморка и болей в желудке: я не собирался снова доверить их женщине, которой я не знал и в чьей способности лечить простые болезни окончательно разочаровался. У меня были на то веские основания – ведь насморк и боли в желудке были ей вверены с самого начала, так же как и переломы, и она ничуть их не облегчила, – напротив, желудок болел все сильней и сильней, все резче и невыносимей, – теперь, пожалуй, из-за того, что я уже много часов ничего не ел и не пил.
Пришел коновал, очень милый человек, полный рвения я профессионального интереса к больному. Что же касается запаха, который от него исходил, то он был довольно-таки пронзительный: откровенно говоря, от него несло конюшней, и я попробовал тут же договориться с ним о заочном лечении, но это было не по его части, и поэтому из деликатности я не стал настаивать. Он осмотрел мои зубы, прощупал бабки и заявил, что мой возраст и общее состояние позволяют ему прибегнуть к энергичным мерам, поэтому он даст мне кое-чего, чтобы превратить боль в желудке в ящур, а насморк в вертячку, тогда он окажется в своей стихии и ему будет проще простого меня вылечить. Он намешал в бадейке пойла из отрубей и сказал, что полный ковш через каждые два часа вперемежку с микстурой, приготовленной из скипидара с колесной мазью, либо вышибет из меня мои недуги в двадцать четыре часа, либо вызовет разнообразные ощущения другого порядка, которые заставят меня позабыть о своих болезнях. Первую дозу он дал мне сам, а потом ушел, сказав на прощанье, что мне можно есть и пить все, чего мне только ни захочется, в любых количествах. Но я уже больше не был голоден, и пища меня не интересовала.
