Верховная жрица - Уоррен Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Всякий истинный тибетец будет счастлив подвезти Гонпо Джигме, но все мы в грузовике не поместимся.
– Главное – проведите меня через город.
– Он называется Шигаце. А почему Гонпо Джигме говорит по-английски?
– Потому что Гонпо Джигме дал обет не говорить по-тибетски, пока Тибет не будет свободен, – вывернулся Римо.
Бумба Фун перевел эти слова своим товарищам. Те одобрительно закивали, зацокали. Уильямс почувствовал некоторое облегчение.
Когда они приблизились к городу, из всех громкоговорителей грянула торжественная, похожая на марш музыка. Это был китайский национальный гимн: «Алеет Восток...»
Лицо Римо потемнело, он нахмурился.
– Замечательно. Теперь все горожане проснутся.
– Это великий день! – подхватил понявший его превратно Бумба Фун. Пока Римо ломал себе голову, как они смогут незаметно пробраться через город, Бумба Фун подал знак своим людям. Те вытащили из колчанов стрелы с продырявленными коробочками, натянули тетивы и выстрелили.
Свист распугал всех ворон, собаки отозвались на него громким лаем; не приходилось сомневаться, что его услышат все солдаты и агенты безопасности, не утратившие слуха.
– Что вы делаете? – воскликнул Римо.
– Возвещаем нашим угнетателям о твоем прибытии, о Покровитель Шатров.
– Вы что, с ума сошли?
– Китайцы разбегутся, как только поймут, что это ты, Гонпо.
– Мы и с места не успеем сдвинуться, как китайцы нас расстреляют!
Кхампа пожал плечами.
– Если нам суждено умереть вместе с тобой, да будет так.
– Вы все испортите! Бьюсь об заклад, что в следующей своей жизни ты будешь яком.
Кхампа просветлел:
– Яки – хорошие животные. Делают тяжелую работу, да еще дают молоко и мясо.
– Ты станешь безрогим трехногим яком. И у тебя будет тьма блох.
Кхампа склонил голову.
– Повелевай, о Гонпо, и мы выполним твою волю.
– Я должен пробраться через город так, чтобы китайцы ничего не заподозрили.
– Все будет, как ты скажешь.
– А потом мне надо как можно скорее попасть в Лхасу.
– Все будет, как ты скажешь.
– И никаких закидонов?
– Что такое «закидон»?
– Безрогий трехногий як.
– Никакие такие яки не будут мешать тебе в пути, о Гонпо. Ожидай нас здесь.
Римо спрятался за стеной и стал терпеливо ждать. Он терпеть не мог бездействия, но ничего другого ему не оставалось. Пусть и переодетый кхампой, он все равно выглядел типичным американцем, к тому же не говорил по-тибетски, поэтому сразу навлек бы на себя подозрение.
Ждать ему пришлось недолго. Раздался взрыв, кверху взвилось облачко черного дыма. Затем завыла сирена. Затарахтели частые выстрелы.
– Эти идиоты все испортили!
Однако появление бешено мчавшегося грузовика, переполненного кхампами, заставило его переменить свое мнение. Уильямс вышел на дорогу и, приглядевшись, заметил, что народу вернулось больше, чем уехало.
– Где вы подобрали этих ребят? – спросил Римо, на ходу вскакивая в машину и садясь на прибереженное для него пассажирское сиденье.
– Чуши Гангдрук везде и повсюду, – ответил Бумба Фун. – Китайцы даже опомниться не успели, как отправились на тот свет.
– Они все мертвы?
– Почти все. Остальным тоже скоро придет конец.
Грузовик развернулся и помчался к городу.
Вблизи город выглядел ничуть не привлекательнее, чем сверху. Они проносились мимо серых однообразных зданий. Тибетцы приветственно махали им руками и почти все показывали язык. Иногда Римо отвечал им тем же самым – высовывал язык.
По пути к ним присоединилось еще несколько грузовиков и один джип. Все они были переполнены шумливым людом.
Шигаце остался позади, и в городе опять загремели взрывы. Уильямс оглянулся. То тут, то там поднималось зарево пожаров.
– Зачем они сжигают свой собственный город?
– Он был построен китайцами. Теперь, когда Тибет обрел свободу, люди хотят жить в городе, возведенном их собственными руками.
– Тибет еще не обрел свободу.
– Теперь, когда вместе с кхампами и Гонпо Джигме бунджи-лама предъявил свои права на Львиный трон, это вопрос нескольких дней.
– Я надеялся, что мы въедем в Лхасу как можно незаметнее.
– Мы въедем в Лхасу так же незаметно, как выезжаем из этого города, – заверил его Бумба Фун. Кто-то пустил в небо свистящую стрелу, по-видимому, вместо фейерверка.
Римо устроился на сиденье поудобнее. У него было такое чувство, что он все же продвигается к своей цели.
А между тем горы как будто взывали к нему, и он почему-то тревожился. Как объяснить этот – такой сильный – зов?
Глава 34
Старому Тондупу Финтсо не спалось. Он беспокойно ворочался на шкурах яка, облаченный в свою темно-бордовую одежду, которую надевал очень редко. И размышлял, что же означает все происходящее.
Бунджи-лама – миг гар, белоглазый. Волосы, правда, шафранно-желтые, а это добрый знак. Но белые глаза?!
Ходили слухи, что бунджи-ламу отыскали в далекой Америке. Еще никогда тулку не находили так далеко от Тибета.
Размышляя обо всем этом, он так и не мог уснуть. На рассвете репродукторы начали изрыгать ненавистное: «Алеет Восток...» Музыка звучала с каким-то металлическим отзвуком. Тондуп Финтсо отбросил яковые шкуры и стал босиком бродить по прохладной Потале. Его обуревало сильное волнение.
Наконец он достиг покоев бунджи-ламы. Тяжелая деревянная дверь, несколько столетий назад доставленная на спинах рабов из Бхутана, была закрыта. Он приложил ухо к влажному дереву и прислушался. Внутри стояла мертвая тишина.
Тондуп Финтсо открыл дверь. Он знал, что петли скрипеть не будут, они и в самом деле не скрипнули.
Роскошные покои прорезал косой луч розового света. Постель на канге вся была разворошена. Не зная, что делать дальше, он растерялся. Сердце его бешено колотилось.
И тут он увидел бунджи.
Бунджи-лама – Тондуп Финтсо все еще думал, что это мужчина, – сидел на ночном горшке. Золотой струей стекая в медный горшок, моча тихо позванивала. Это был личный горшок самого далай-ламы.
Тондуп Финтсо прищурил глаза. Что-то здесь не так!
Бунджи поднял голову, голубые глаза его потемнели от досады. Только тут бывший настоятель понял, что это женщина.
– Господи Иисусе! – вскричала она. – Неужели Будда не имеет права на уединение?
С широко раскрытыми от изумления глазами Тондуп Финтсо поспешно ретировался. Запахнувшись в свои одежды, шлепая босыми ногами, он побежал к большой деревянной двери.
Какое святотатство! Оказывается, бунджи не только белый человек, но к тому же еще и женщина. Ее и близко нельзя подпускать к Львиному трону!
Тондуп Финтсо решил, что у него нет другого выхода, кроме как донести обо всем в Бюро общественной безопасности. Неприятно, конечно, но другого выхода нет.
Вполне возможно, подобный поступок может повлечь за собой ужасные последствия, но он утешался мыслью о том, что все изначально предопределено свыше.
* * *Под сверкающими крыльями построенного в СССР турбовинтового самолета огромным желто-зеленым ковром разворачивались восточные районы Тибета.
Сидя на месте второго пилота, министр государственной безопасности наблюдал, как внизу проплывают бесконечные пастбища. Скудость здешней природы удручала его. Чтобы добраться отсюда пешком до цивилизованных мест, понадобились бы долгие дни или даже недели. И не так-то просто было бы выжить.
Впереди, на горизонте, смутно маячили горные хребты. Такие же неприветливые, как и эти восточные районы, но куда более суровые. Министра так сильно страшило приземление в Гонггарском аэропорту Лхасы, что думать ему даже не хотелось про горы. Чтобы приземлиться в Гонггаре, пилот вынужден преодолеть узкий проход между двумя пиками. В разреженном воздухе это нелегкое испытание для турбовинтовых двигателей.
На одном из пассажирских мест сидел таши. Среди сопровождающих его лиц он выглядел совсем крошечным. Скорее, какое-то мифологическое существо, нежели человек. Таши вращал твердое позолоченное молитвенное колесо, подаренное министром, как вознаграждение за трудный перелет. Эта жалкая фигурка должна была поддержать претензии Китая на Тибет.
Через десять, двадцать лет, когда таши получит надлежащее образование, досконально изучит свою религию, это станет вполне возможным. Но властителей – пусть и марионеточных властителей – не выбирают и не водворяют на трон за одну ночь. Появление бунджи-ламы смешало все карты. Остается только надеяться, что таши окажется столь же могущественен, как и бунджи-лама.
И все-таки главное, думал министр, благополучно приземлиться в Гонггаре.
* * *В священной летописи говорится, что бунджи-лама взошла на Львиный трон без каких-либо пышных торжественных церемоний. Бескорыстно преданная делу избавления Тибета от горя и рабства, она явила в этом случае подобающую скромность. Ее водворение в священной Потале свершилось глухой ночью и, как уже отмечалось, без какой-либо помпы, во второй месяц года Железной Собаки. Свидетелями этого великого благого момента были только всевидящие боги.
