Черный Паук - Виктор Мясников

– Ясно, – кивнул Славка, – купил одно, останешься без другого. Ладно, бывайте здоровы.

Он натянул на коробку пыльный картофельный мешок, поставил на жалобно скрипнувшую тележку и плотно притянул веревками. Выдвижная ручка оказалась коротковата, ведь дедок подгонял её под свой рост. Славка вытащил её на максимальную длину и зажал винтами. Минут двадцать после этого он ещё посидел на скамейке, подождав, пока пройдет ещё одна электричка и перрон почти опустеет. Вроде, все, кто видел его с коробкой и без тележки, разошлись и уехали, даже двое пацанов с пешеходного моста, наплевавшись вдосталь, тоже исчезли.

Славка не торопясь двинулся со станции, волоча за собой тележку. Под непосильным грузом металлические прутки конструкции поскрипывали, а пластиковые колесики, колдыбаясь вкривь и вкось, через каждый метр взвизгивали, как озябшие щенки. Можно было прямиком выйти на улицу Куйбышева, по ней до Шарташского рынка и сесть на автобус. Или переулком до Сибирского тракта, там тоже есть остановки.

Но Славка, перестраховавшись, пошел через гаражи, плотно обсевшие с обеих сторон шестиколейное железнодорожное полотно. Советская власть, позволив гражданам иметь личные автомобили, сделала все, чтобы затруднить жизнь автовладельцев. В представлении градостроителей и их высоких кураторов, частного автотранспорта вообще не существовало. Поэтому уродливые железные гаражи выпихивались в зоны отчуждения высоковольтных магистралей, придорожную полосу и на всякие пустыри.

Эти ряды гаражей были поставлены очень давно, потому что в довольно широком проезде между ними успели вырасти тополя в обхват толщиной. Толстые корни лезли из закаменевшей земли, похоже, автомобильные колеса им ничуть не мешали. Никого в этот час тут не было видно, и Славка расслабился, неспешно продвигаясь по тенистой аллее металлических коробок.

В спецшколе для трудных подростков вдалбливают азы русского языка. Надо придумать предложение и разобрать по частям речи. Маленький хулиган долго морщил лоб, чесал затылок, наконец выдал:

– Эй, ты, мужик, дай закурить!

– Ну, хорошо, – вздохнула учительница, – пусть будет такое предложение. Теперь разбери по частям речи.

– Эй – это междометие, ты – местоимение, мужик – существительное, а дай закурить – предлог!

Именно эту пошлую фразу с затасканным от частого употребления предлогом и услыхал Славка. Только чрезвычайно наивный и абсолютно не знающий жизни человек может принять это обращение за чистую монету. Всем прочим сразу становится ясно, что наличие и отсутствие курева в данном случае равнозначно, поскольку спрашивающего интересует другое – ваш кошелек, портфель или полушубок.

Оглянувшись, Славка увидал двоих парней. Один высокий, лет двадцати восьми, с изрытым оспой лицом, в свободных зеленых брюках и черной суконной курточке, шел, засунув руки в карманы и втянув голову в поднятый воротник. Второй, помоложе, в блеклом спортивном костюме, довольно плюгавый, но с наглым лицом трамвайного контролера, готового с родной матери содрать штраф, правую руку держал за спиной, а в левой имел пивную бутылку, практически пустую, хоть и делал вид, что прикладывается к горлышку и даже что-то пьет.

Первым делом Славка оценил расстояние – метров десять. Потом огляделся, соображая, нельзя ли просто смыться. Между гаражами кое-где имелись довольно широкие проходы, даже тропки натоптаны, но тяжелая коробка на косолапой тележке не позволяла разбежаться как следует, держала, словно якорь. А впереди из одного такого прохода вдруг появились ещё двое парней, почти подростков, лет пятнадцати-шестнадцати. Славка сразу признал в них тех двоих, что плевали на железнодорожные пути с мостового перехода.

Только сейчас он сообразил, что совсем забыл о них, когда доставал из коробки деньги. По сторонам осмотрелся, а вверх не глянул. А пацанята, похоже, высматривали, кого бы грабануть. Высмотрели…

Ни вперед, ни назад ходу не было. Оставалось два варианта – бросить коробку и убегать, либо вытащить из внутреннего кармана нож и защищать свою добычу. Во втором случае Славка рисковал расстаться не только с коробкой, но и с жизнью. Рожи у парней были самые решительные. Чувствовалось, что они тоже не намерены расставаться с добычей, которую уже считают своей собственостью.

Судя по всему, банда работала по хорошо отработанной схеме. Двое пацанят впереди встали на месте, поджидая. Наверное, их задача состояла в том, чтобы перекрыть дорогу и дать понять жертве ограбления, что выхода нет. Двое сзади приближались не спеша, похоже, это тоже было частью общей схемы. Таким способом оказывалось психологическое давление. Человек должен понять, что место безлюдное, помощи ждать неоткуда, остается только, цепенея от страха, ждать своей участи.

Славка сунулся в проход между гаражами, прикидывая, нельзя ли выскочить к железной дороге, и встретился взглядом с ещё одним членом шайки, самым здоровым из всех. Он смотрел в щель между гаражами с противоположной стороны, и его широкая харя едва помещалась между ними. Зато отлично проходила рука с обрезком железной трубы. А другой рукой он постоянно хватал себя за нос, словно подсмаркивая и подтираясь, такая вот дурацкая привычка. Взгляд его исподлобья, нарочито сверлящий, полный угрозы и злобы, недвусмысленно давал понять: голову проломлю и только высморкаюсь.

Почему-то Славка решил, что этот толстомордый – главный в банде. На вид ему было лет сорок, ну, тридцать пять, по крайней мере. Мешки под глазами и трехдневная щетина, типичные для запойного пьяницы, находящегося в состоянии похмелья средней степени. Колыхалось жирное брюхо с прилипшей грязно-белой футболкой.

Пять к одному – скверное соотношение. На каждый удар рискуешь получить несколько. Но уступать каким-то поганым шакалам Славка не собирался. Он обеими руками подхватил дужку ручки, приподнял тележку и ногой впихнул в глубь проема между гаражами. Поставил коробкой к себе, загородившись от толстомордого, который угрожающе хрястнул куском трубы по углу гаража, наполнившегося глухим железным гулом.

Нападавшие поняли, что жертва больше не двинется с места и, похоже, намерена защищать свое добро. Двое пацанят, стоявшие на пути, сразу направились к месту предстоящей схватки. Славка заметил, как один из них прижимает к себе опущенную вдоль тела руку с длинным узким ножом.

Детина с изрытым оспой лицом тоже вытащил руку из кармана суконной куртки. В кулаке блеснула головка одноразовой зажигалки. Щелчок – острое, длинное жало газового пламени взметнулось сантиметров на пятнадцать, слегка изогнувшись, словно голубой клинок – вертлюжок подачи газа был открыт максимально. Пламя втянулось обратно и тут же взметнулось снова.

Но Славка смотрел на руку играющего с огнем молодчика. Наружная сторона кисти была сине-голубого цвета, как горящий газ. Он не сразу сообразил, что это сплошная татуировка. Ему пришло в голову, что этой синевой залита другая. Возможно, бандит таким способом скрыл особую примету, избавился от бросающегося в глаза рисунка на коже. Не первый раз, видать, вышел на разбой.

– Вообще, что ли, не куришь? – скучным голосом спросил синерукий. – А если поискать?

Славка, чтоб занять руки, сунул их в боковые карманы курточки и сразу наткнулся на кожаные "паучьи" перчатки. А он совсем забыл про них. Быстро натянул правую, стараясь отгородить её от глаз неторопливо приближающихся налетчиков. Сзади снова громыхнуло железо, это толстомордый продолжал свою ударную работу. Славка покосился в проход. Толстый и не думал пробираться к нему, да его брюхо, пожалуй, и не пролезло бы, заклинило даже боком.

Левую перчатку натянуть оказалось сложней. Стальными когтями неловко помогать. Но справился. Держа руки за спиной, пощелкал когтями, привыкая, точнее, вспоминая ощущения. И пальцы сразу перестали дрожать. И коленки стали тверже. Славка снова превратился в Черного Паука – ловкого, умелого и бесстрашного.

Синерукий подошел почти вплотную, его малорослый подручный топтался чуть в стороне, озираясь. Руку из-за спины он вытащил и демонстрировал, словно новые часы, надетый на пальцы тусклый кастет. Похоже, сейчас он окончательно убедится, что свидетелей поблизости нет, и вся банда набросится на жертву. А молодчик, щедро отмеченный оспой, уже протянул руку, намереваясь схватить Славку за отворот кожанки и выдернуть из укрытия. Они не сомневались, что все пройдет быстро и гладко, как всегда. Это был самый подходящий момент, чтоб начать заваруху. Через несколько секунд уже будет поздно.

– Я думаю, синусоида левого сечения гораздо круче по отношению к отрицательному углу, – решительным тоном сказал Славка абсолютно бессмысленную фразу, столь же решительно подаваясь вперед.

Прием сработал. Перепаханный оспой подбородок отвис от удивления, на лбу появилась напряженная морщина. Наверное, она соответствовала по напряжению и конфигурации единственной извилине его головного мозга, пытавшегося уловить смысл сказанного. Этого секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы пропустить атаку.