Михаил Черниговский - Лев Демин

- Коли могу ответить на твой вопрос, спрашивай, - сказал Даниил Романович, - а коли не способен ответить, лучше и не спрашивай. Например, не сумею тебе ответить, как я допустил, чтобы Батый смог опустошить нашу землю. Выходит, что нам не под силу было помешать ему.

- Согласен с тобой, что схлестнуться с Батыгой и победить его нам было не под силу. Хотел спросить тебя о другом.

- Тогда спрашивай.

- Приходилось мне слышать о своеволии галицких бояр, их злонамеренном упрямстве, властолюбии. Доводилось ли тебе сталкиваться с такими людишками?

- Еще бы не доводилось. Вернулся я из Польши с малыми силами, а галицкие бояре заявляют мне такое: пустим тебя, княже, в город, коли обещаешь дать нам вольности и прибавить земельные владения. А кое-кто из галицких бояр даже бряцал оружием, угрожая мне. Пререкаться с боярами я не стал, грозить им тоже. Покинул негостеприимный город, удерживая в душе гнев на такую боярскую ватагу.

- И как же ты далее поступил?

- А вот так. Резиденцией своей избрал вот это поселение, ставшее благодаря моим трудам городом. Усилил дружину и взялся за недругов, схватил за жабры боярских главарей. Наиболее состоятельные из них свои дружины имели, разбоями промышляли, соседние княжества грабили. Пришлось преподать таким назидательный урок. Отдал распоряжение боярам распустить личные дружины, оставив себе для охраны лишь по десятку голов. Конечно, никто не послушался, не стал сие распоряжение выполнять. Послышались ропот и угрозы в мой адрес. Пришлось тогда и силу проявить. Двух самых зловредных крикунов схватили. Одного отменно высекли плетьми. А второго, самого неугомонного, спровадили на плаху. Отсекли ему головушку.

- Не чересчур ли жестоко поступил с недругами?

- Увы, другого выхода у меня не было. Заставил попритихнуть голубчиков. Шипят, что гадюки подколодные. Но пока ведут себя смирно - и то хорошо.

К столу подали уху и пельмени с курятиной, не считая всяких приправ и закусок. Запивали еду медовухой, крепкой настойкой. За обедом сидела рядом с Даниилом и его княгиня Анна Мстиславовна, дочь покойного Мстислава Мстиславича Удалого.

Анна была на несколько лет старше своего мужа. Мать ее, половчанка, приходилась дочерью хану половецкому Котяну. Характерные черты матери передались и ей - скуластость, разрез глаз, темные волосы, правда, изрядно тронутые сединой. Женщина выглядела располневшей. Несмотря на возраст, она поедала пищу с завидным аппетитом, если не с жадностью. В разговоре князей участия принимала мало, а если и вступала в него, то иногда вставляла в свою речь, видимо, усвоенные от матери половецкие слова.

После трапезы Даниил пригласил гостя в свой кабинет. Сам расположился в удобном резном кресле за письменном столом, а Михаилу предоставил кресло попроще напротив стола.

- Петушиными боями не увлекаешься? - неожиданно спросил его Даниил Романович.

- С какой это стати я должен увлекаться петушиными боями? - ответил ему с недоумением Михаил.

- Есть же любители этого зрелища. К ним принадлежит мой братец Василько. Жду его приезда в ближайшие дни с супругой. Может быть, даже завтра прибудет. Дам братцу возможность узреть петушиные сражения. У нас большой спец по этой части поляк Анджей.

- Андрей, что ли, если по-русски?

- Поляки его на свой лад Анджеем кличут. У нас на стройке много их трудится. Анджей над ними десятником. Знатный печник и еще большой любитель петушиных боев. Держит полдюжины боевых петухов. Особенно хорош один из них, боевой, по кличке Задира. Красавец и боец отменный, уже пятерых соперников уложил.

- Любопытно.

- К приезду брата устроим петушиные бои. Полюбуешься на Задиру.

- Что еще можешь сказать о брате, кроме того, что он любитель петушиных боев?

- Моя правая рука. Помог мне совладать с венграми. Княжит во Владимире-Волынском. В этом городе, слава богу, не было такого засилья бояр-бунтарей. А это помогло моему братцу, с моей, признаюсь, помощью, крепко держать город в своих руках. Сочетался вторым браком с польской королевной Еленой, дочерью Лешка Белого. Это тот, который княжил сперва в Кракове, а потом сей город отнял у него Мешко Старый. А по смерти Мешка Лешко пытался овладеть Краковом, но не смог и остался только князем сандомирским. К концу жизни он все же сумел вернуть себе Краков, но погиб в борьбе с поморским князем Святополком.

- Ты, я вижу, хорошо освоился в перипетиях польских усобиц. Неплохо осведомлен, что происходит у соседей.

- Как не быть осведомленным. Сколько у нас с тобой общей польской родни. Твоя матушка…

- Моя матушка Мария Казимировна, королевна польская…

- Выходит, связаны мы с тобой, Михаил, польским родством.

- Получается, связаны.

- Братец мой Василько, которого я жду со дня на день с родственным визитом, возможно, приедет с супругой Марией. А она тоже из польского королевского дома. Ты можешь тряхнуть стариной и потолковать с ней на ее родном языке.

- Не уверен, что получится такой разговор. Чему научили меня в детстве матушка и нянька, все позабыл.

- А ты постарайся вспомнить. Что-то же осталось в памяти. Кстати, матушка женушки Василька была русской княжной, дочерью луцкого князя.

- Как перемешалась кровь Рюриковичей с кровью наших соседних правителей! И как жаль, что мы об этом часто забываем.

- Да, ты прав, княже.

Оба князя тяжко вздохнули и вспомнили, что пора идти ко сну. В подсвечниках догорали восковые свечи.

Михаил отсыпался с дороги и встал поздно, когда уже было светло. Под окнами раздавались конское ржание и говор людей. Это прибыли к князю Даниилу гости - его брат Василько с женой Еленой Лешковной, польской принцессой.

Состоялось знакомство с прибывшими. Княгиня Елена, статная и белокурая, чем-то напомнила Михаилу его мать-польку Марию Казимировну. Он поприветствовал гостей по-польски. Это он помнил, не забыл еще.

Конечно, коронным номером в пребывании князя Василька у брата были петушиные бои. За завтраком говорили о предстоящем состязании бойцовых петухов. Василько обратился к Даниилу с вопросом:

- Как полагаешь, братец, уступит ли мне поляк за хорошую цену своего Задиру?

- Спроси сам Анджея, решится ли он расстаться с Задирой. А я не ведаю, что на уме у поляка.

- А если я дам ему завидную цену, за которую он сможет приобрести не одного, а десяток боевых петухов?

- Попробуй сам уговорить его.

- Конечно, попробую.

Потом разговор переключился на недавнее столкновение с венграми.

- А не кажется ли тебе, брат, что, если бы венгерцами командовал не зятек короля Белы, Ростислав Михайлович, нам одолеть вражеское войско было бы не так-то легко?

- Я этого не думаю. Ростислав показал себя неплохим военачальником, и нам пришлось с ним немало повозиться. Но, в конце концов, мы с тобой собрали достаточные силы и замирились с поляками. Это нам и помогло. А противник был перед нами достойный.

- Ростислав, однако ж, пошел против русичей…

- Оставь в покое Ростислава. Он выполнял волю тестя, короля Белы. Что же ему оставалось делать? И давай оставим разговор о нем. Не забывай, что с нами за одним столом сидит князь Михаил Всеволодович, родной батюшка Ростислава.

- Прошу прощения, князь Михаил, коли сказал что-то лишнее, - нарочито высокопарно произнес Василько, обращаясь к киевскому князю.

- Ничего, ничего, Василек, - в тон ему ответил Михаил. - Скоро и тебе придется терпеть родство твоего племянника с королем Белой. Я правильно говорю?

Последние слова уже были обращены к Даниилу. А тот ответил невозмутимо:

- Верно глаголешь, Михальчик. Когда твой сынок опередил моего Левушку и захороводил старшую дочь Белы, на которую замахивался и мой сынок, что нам было делать? Слава богу, в семье Белы нашлась и другая невеста, его младшая дочь Констанция. Раскрою вам один секрет.

Собеседники с интересом и испытующе устремили свои взгляды на Даниила.

- Недавно меня посетил ближний боярин короля Белы. На западе его высокий титул звучит как герцог. Это вроде как великий князь. Он передал нам согласие своего короля на замирение с нами. Как видно, венгры получили от нас с Васильком хороший урок на поле боя. И боярин тот, или герцог, как его там, намекнул, что Бела согласится на брак своей младшей дочери Констанции, когда она подрастет малость и достигнет брачного возраста.

- Сколько же придется ждать этого достижения? - с любопытством спросил Василько.

- Я думаю, года полтора-два, - ответил Даниил. Петушиные бои устраивались после завтрака на площадке перед княжеской резиденцией. Для именитых гостей вынесли из княжеских палат кресла, для простых зрителей - скамейки. Боевых петухов вооружали металлическими остриями, крепившимися к шпорам на лапах птиц. Обычно одного удара шпорой в грудь противника было достаточно, чтобы побежденный падал, обливаясь кровью. Победитель добивал его ударами шпор и клюва. Так выявлялись победители и побежденные.