Комфорт гарантируется - Фридрих Незнанский

Женя расплакалась.

Коляда аккуратно обнял ее, Женя уткнулась ему в плечо и разрыдалась по-настоящему.

— Успокойся, Женя.

Коляда не умел утешать девушек. Людей вообще сложно утешать в таких ситуациях. Никогда не знаешь, что именно надо сказать, чтобы человеку сделалось легче, поэтому начинаешь нести всякую чушь и произносить самые банальные слова.

Однако, как ни странно, это действует.

Наверное, это происходит оттого, что любые слова от самых умных и важных до самых глупых на самом деле ничего не значат. Человеку нужны не слова, ему нужно тепло и ощущение того, что кто-то есть рядом. Кто-то, готовый выслушать и посочувствовать.

Именно посочувствовать. Не понять, не объяснить, не разложить все по полочкам, а просто посочувствовать.

Спустя десять минут рыдания перешли во всхлипывания, потом они стали все реже, реже и наконец прекратились совсем.

Женя подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на Коляду.

— Спасибо, Олег. — В ее голосе звучала искренняя благодарность. — Правда, спасибо.

— Не за что. Я рад, что тебе лучше.

Он убрал руку с ее плеча.

Жест вышел настолько неловким, что Женя рассмеялась. Коляда тоже улыбнулся.

— А ты правда пять лет лежал в сумасшедшем доме?

Улыбка исчезла с его лица.

— Извини, что я спрашиваю, просто это так…

— Необычно?

— Ну да, — просто сказала Женя.

— Правда. Но я не сумасшедший. У меня была амнезия.

— Я слышала, ты кого-то убил.

— Когда бежал? Я не убил, просто слегка ударил. Он не хотел отдавать мне ключи от больницы.

— Нет, не тогда. Еще раньше.

Коляда отвернулся.

— Я плохо помню то, что было раньше.

— Олег, если тебе неприятны мои вопросы, ты скажи. Я перестану.

Он пожал плечами:

— Да нет, спрашивай, если тебе интересно.

— А куда ты бежал?

— Не знаю. Просто бежал. Я подумал, что, если заберу собственное личное дело и историю болезни, они не станут меня искать.

— А что ты собирался делать?

— Устроился бы куда-нибудь.

Женя оценивающе посмотрела на Олега. Он выдержал ее прямой взгляд.

— А ты отчаянный, — сказала она наконец. — Прямо как из кино. Если бы ты жил в Америке, то подался бы в Мексику. В фильмах люди, которые хотят скрыться, всегда убегают в Мексику. Я думаю, ты бы сумел до нее добраться.

— Но мы живем не в Америке.

— Да, — согласилась Женя.

— Я однажды убежал из интерната. Давно. Мне тогда было лет пятнадцать. Пробирался к морю, хотел поступить в мореходку. Дурак был. Думал, если я до них доберусь, они меня примут с распростертыми объятиями и не позволят интернату забрать меня обратно.

— И что произошло дальше? Ты добрался?

— Добрался. — Коляда невесело усмехнулся. — Почти три месяца петлял, но все-таки добрался.

— А они?

— А они посадили меня в лазарет и позвонили в интернат. Оттуда приехал воспитатель и отвез меня обратно.

Он замолчал.

Снова возникла пауза.

— В интернате тебя обижали?

— В интернате всех обижают. Пока ты не вырастешь и не станешь сильным, тебя обижают старшие. Особенно если ты не хочешь плясать под их дудку. А когда ты становишься старшим, на тебя начинают наезжать воспитатели. — Он снова усмехнулся. — Но после того побега мой авторитет очень сильно вырос. Среди воспитанников. Зато воспитатели меня с тех пор возненавидели.

Неожиданно сзади, там, где стоял особняк, раздались автоматные очереди. Сквозь них до слуха доносились крики и топот ног.

— Что это? — Женя инстинктивно прижалась к Коляде.

— Не знаю. Но нам лучше побыстрее убраться с этой лавки.

Возле особняка прогремело несколько взрывов.

Коляда схватил Женю за руку и бросился к стене.

— Мы должны спрятаться.

— Надо идти в дом.

— Ты что, ошалела? Ты не видишь, что там творится? Нас тут же подстрелят.

Осторожно поднявшись по лестнице, они рванули влево. Туда, где росли деревья. Пробежав сотню метров, они оказались в лесу. Здесь можно было отдышаться.

Сквозь деревья было хорошо видно все, что происходило возле особняка.

Охрана рассредоточилась и вела огонь по наступавшим. Все происходящее напоминало настоящий военный штурм.

— Кто эти люди? — шепотом спросила Женя.

— Не знаю, — пожал плечами Коляда. — А ты что думаешь?

— Это люди Мичмана. Это те, кто убил мою маму.

— Они что, идиоты? На что они рассчитывают? Неужели они надеялись прорваться?

Они отбежали еще немного и спрятались за деревьями, недалеко от старой беседки.

Перестрелка продолжалась.

«Что же происходит? — мучительно думал Коляда. — Ведь это чистой воды безумие. Но Мичман не идиот. А раз он не идиот, то что это может быть? Для чего весь этот цирк?»

Ответ уже вертелся у него в мозгу, как вдруг сквозь шум выстрелов до его слуха донесся посторонний звук.

Когда он проходил практику в джунглях, его учили слышать одновременно сразу все звуки.

Это были шаги идущего человека. Он шел совсем рядом с ними.

За спиной, слева, метров двадцать.

Коляда зажал Жене рот и повалил на землю.

— Тихо, — прошептал он ей в ухо. — Не шевелись. Здесь кто-то есть.

Вся территория хорошо освещалась. И в свете фонарей они увидели силуэт мужчины. Мужчина направлялся прямо к беседке. На его плече висела винтовка. В свете фонаря блеснул окуляр, и Коляда понял, что эта винтовка снайперская.

«Так и есть, — подумал Коляда. — Все это не более чем отвлекающий маневр. А настоящая опасность находится здесь».

Тем временем человек снял с плеча винтовку и начал занимать удобную для выстрела позицию. Он действовал не торопясь, настоящий профессионал.

«Вот черт, — подумал Коляда. — Надо срочно что-то предпринимать. Если этот стрелок сейчас грохнет Непесова, то ни о каком тайном офисе с подпольной бухгалтерией можно и не мечтать».

Он без труда мог бы справиться с этим снайпером голыми руками, но рядом была Женя. А применить на ее глазах весь арсенал своих приемов или хотя бы даже один было невозможно.

В сиротских приютах и сумасшедших домах такому не учат.

Посмотрев вокруг, Коляда заметил подходящий камень.

«Вот это будет натурально, — подумал он. — И эффективно. Хотя и не очень эстетично».

— Лежи здесь и не шевелись, — прошептал он на ухо Жене. — Не шевелись ни в коем случае. Что бы ни произошло. Понятно?

Она кивнула.

— Что ты собираешься делать?

— Лежи и не задавай вопросов.

Взяв камень, он осторожно поднялся и медленно двинулся по направлению к беседке.

Все произошло очень быстро.

Изумленное лицо снайпера, поднятая вверх рука с зажатым в ней камнем.

Коляда всеми внутренностями почувствовал момент, когда камень вошел в соприкосновение с головой. Снайпер охнул и повалился на бок.

Кроме винтовки при нем оказался пистолет Макарова и охотничий нож с широким лезвием. Вынув из его штанов ремень, Коляда скрутил снайперу руки. Потом завязал рот.

Осмотрев винтовку, он обнаружил, что это новейшая американская разработка. Фантастическая вещь, чувствительный оптический прицел позволял видеть даже сквозь задернутые шторы.

Забрав трофеи, Коляда вернулся к Жене.

— Ты в порядке?

— Да. А ты?

— Все нормально. Надеюсь, я его не убил.

Он протянул ей пистолет.

— Умеешь с этим обращаться?

Женя кивнула.

— На всякий случай аккуратней. Он снят с предохранителя.

Они пролежали на земле бок о бок еще почти тридцать минут. Все это время они практически не разговаривали. Только внимательно наблюдали за происходящим и слушали.

Через полчаса стрельба неожиданно стихла.

Несколько одиночных очередей — и полная тишина.

— Это все? — прошептала Женя.

И, несмотря на шепот, ее голос прозвучал громко.

— Похоже, что все.

— Значит, мы можем идти?

Сквозь оптический прицел Коляда рассматривал вход в особняк. Из всех углов медленно выползали вооруженные охранники.

Наконец на пороге здания появился Анохин.

Он что-то возбужденно кричал охранникам, размахивая руками во все стороны.

«Похоже, нас собираются искать, — подумал Коляда. — Однако подождем, что будет дальше».

И действительно, несколько вооруженных людей сломя голову понеслись в сторону моря.

— Что там происходит? — прошептала Женя.

— Мне кажется, нас ищут.

На пороге особняка показался сам Мурад Непесов. Судя по тому, как увеличилась его фигура, он надел бронежилет. Со всех сторон его прикрывали охранники с бронированными щитами.

«А вот тут-то тебе бы и настал конец, — подумал Коляда. — Или позже, когда бы все окончательно успокоилось».

— Можно идти, — сообщил он Жене. — Там Мурад Мурадович.