Куница. Том 3 - Вадим Александрович Оришин

Сдаётся мне, Воронцовы хотели предложить себя в качестве покровителей. Не угадали, да и не тянут они. Сильный род, сильнее Шемякиных, к примеру, да что толку? В большой политике ты либо входишь в высшую лигу, либо нет.

— Ясно. Спасибо за разговор, Дмитрий, — к концу разговора князь всё же решил назвать меня по имени.

Гости поднялись, я тоже нашёл в себе силы встать. И перед прощанием Наталья решила вставить своё слово:

— Я приду посмотреть на завершающую игру, Дмитрий, — и улыбнулась.

Многообещающая улыбка, но вызывает у меня лишь усталость. Вот уж в чём я не испытываю недостатка, так это в женском внимании. К тому же девочка, похоже, вообще не переживает из-за гибели своих телохранителей, отчего становится мне противной. Делаю вид, что не понял толстого намёка, ровно прощаясь с гостями, мыслями уже находясь в постели. Нет, можно и ещё одну ночь отработать, это вполне возможно, но лучше всё-таки подобным не заниматься. В дозоре стоять сутками напролёт возможно, когда требуется только рассеянное внимание или слежка за конкретным объектом, это ещё куда ни шло. А вот сутки напролёт пахать интеллектуально, да ещё с элементами творческой работы, создавая нечто, чего ранее ты не делал — это уже перебор. Возможность ошибок слишком велика, а ошибаться мне нельзя ни в коем случае. Поэтому сначала спать.

Однако перед сном меня ждал ещё один разговор, с Данко.

— Почему у Ларисы не было охраны? — спросил племянник.

Тоже за сестру волнуется?

— Жирно сударыне баронессе личную охрану выделять. Не настолько ценна её жизнь, чтобы за ней ходил профессионал, — я был уставшим и потому говорил без прикрас. — Хотя теперь, наверное, выделят кого-нибудь, но всё ещё не потому, что она стала ценной. Ценен я, Данко. Так что в следующий раз, когда захочешь смотаться в город, помни — у тебя на спине мишень. Найдутся те, кто захочет добраться до меня через тебя. Такова наша жизнь.

Не дожидаясь, пока Данко осознает ответ и сможет что-то ещё сказать, побрёл дальше. Едва хватило сил на душ, отключился, едва коснувшись подушки.

Глава 34

Москва. Стадион Имени Императрицы Александры.

Июнь 1983 года

Естественно, в последнем отборочном бою мы тоже одержали победу. И, конечно же, оглушительную. Когда все основные игроки злы и хотят свою злость выместить, это… Да. Павел просто вывел команду и сказал: «Пошли! Надерём им зад!» Без тактики, без хитростей, в лобовой атаке. С потерями, но кого это волнует? Команда противников, разумеется, ни в чём не виновата, но опять же: кого это волнует?

Пришёл какой-то чинуша из организаторов, имевший предельно кислую морду, будто из-за нашей победы лишился всех премиальных и доплат на год вперёд, и сообщил, что от нас требуется далее. Причём, гад такой, сказал далеко не всё, что должен был сказать. Пытается нас если не под дисквалификацию подвести, то хоть немного жизнь подпортить бюрократическими проволочками. Зря старается, у меня есть консультант в лице Алины, знающей, что и как нужно сделать, и крыша в лице Волконского. И даже если мы чего-нибудь не сделаем, это будут не наши проблемы, а проблемы организаторов, не выполняющих как следует свою работу.

— Он нас поздравить должен был, а не помоями облить, — дала свою оценку чинуше Славяна.

— Да, это было как-то… — староста не смогла сформулировать свои ощущения, либо не подобрала цензурных слов.

Боря тоже хотел что-то ляпнуть, но зная его ораторские способности и склонность к крепким выражениям, смысл которых парень сам не осознаёт, напарники вовремя остановили здоровяка.

— Всё в порядке, — стараюсь снять напряжение. — Нашу победу у нас не отнимут, это главное. Завтра пройдёт официальная церемония, мы получим билет в лигу, и сможете расслабиться. Завтра! Сегодня всем разойтись по домам и отдыхать. Никуда не ходить, даже если позовут, ссылаться на усталость. Могут быть провокации.

— Так может, мы специально поддадимся на провокацию? — предложил Паша. — Сейчас соберёмся, человек шесть чтобы нас было, на всю толпу постесняются. Да и завалимся куда-нибудь.

Улыбаюсь.

— Павел, идея была бы заманчива, если бы не одно но. Бить морды мы будем придуркам, считающим, что таким образом они смогут попасть в любимую команду. И самое противное, мы сделаем им одолжение. Начистим рыла, а завтра окажется, что они уже члены команд, а принимали их в последний день, ибо эти кретины — секретное оружие. Мол, так и так, готовили в тайне строжайшей, а мы вероломно их вывели из игры ещё до начала боёв.

Брат хмыкнул:

— А то, что мы об этих страшно секретных игроках знать не могли? И что до боёв ещё две недели, а медики кого угодно на ноги поставят за такое время?

Отрицательно качаю головой.

— Нет. Кто упадёт на пол и будет громче всех визжать, что его обижают, тот и прав.

Народ смеётся, а мне грустно. Они думают, что я пошутил, но я не шутил.

— Я серьёзно, сидите дома. Завтра после церемонии все они смогут только смотреть на вас и корчить морды от бессильной злобы, а сегодня сидим смирно. Кто попадёт в историю — переведу в запасной состав в воспитательных целях. Желающие есть? Желающих нет.

Само собой, желающих не оказалось. Судя по лицам, предупреждению все вняли, но даже так я с поддержкой ближнего круга удостоверился, что весь личный состав спокойно покинул стадион и разошёлся по машинам.

Мы остались со Славой и Людмилой. Девушки знали, что нас ждёт дальше, но не испытывали восторга по этому поводу.

— Что ещё? — вздохнув спросил я. — Вы знаете, что это необходимо.

Слава отвернулась.

— Знаем. Но я только научилась тебя чувствовать.

Киваю:

— Ага, это замечательно. Только ещё через месяц мы сможем заниматься любовью прямо в присутствии Люды. Потому что есть она в комнате или нет — разницы не будет никакой.

По лицам обеих промелькнули какие-то эмоции. Сложные и многогранные.

— Садитесь уже. Вам ещё надо выспаться перед завтрашним днём…

А у меня не закончены амулеты. Девушки понуро погрузились в мою машину. Ехали в странном молчании. Слава всю дорогу будто хотела заговорить, но всё не решалась. Люда же бросала на подругу умоляющие взгляды, но сказать что-либо тоже так и не решилась. Сам я зарёкся начинать разговоры, опасаясь утонуть и запутаться в хитросплетениях женской логики. Очень хотелось поддержать Славу, но ведь только рот открою и сам не замечу, как соглашусь не проводить никакие дополнительные ритуалы.

Чтобы не маяться муками совести, сосредоточился на ритуале. Причину «утечки» эмоций я уже обнаружил. Нашлись некоторые неучтённые элементы в первичном ритуале, вскрывшиеся из-за наших индивидуальных особенностей. Когда-то сердца четырёх применялись не только для связывания четырёх суровых парней узами крепкой мужской дружбы, был и иной вариант: привязка наложниц к своему господину. В таком виде применялся предельно редко, я даже готов предположить, что подобное практиковалось всего раз или два. В те времена наложниц и любовниц меняли… Скажем так, часто, и в местах, где был создан ритуал, наложниц брали только из нижних слоёв общества. Простолюдинок. Проводить с ними подобный ритуал не имело смысла, на полностью лишённых магии он просто не подействует.

Однако был в истории случай, когда вождь захотел примирить три племени между собой, не став брать себе жену, но взяв трёх наложниц. Трёх представительниц своих родов. Гарантия взаимопомощи и вообще мира в семье. И пусть это было разовое применение, но магия… Природа ритуалов — вещь сложная и многогранная. То самое единичное применение могло отразиться на ритуале и при повторении ряда условий воспроизвестись в будущем.

То, что и произошло с нами. Когда проводили ритуал, между мной и Ядвигой была связь, эмоциональная, но для магии подобной связи было более чем достаточно. Славяна, как я теперь знаю, мне симпатизировала, это тоже наложило отпечаток. Людмила… Не знаю, не скажу, но в итоге именно Люда получила эмпатию первой. Если её уже не получила Ядвига, конечно же.

Часть элементов, игравшая на взаимном доверии, сработала. Не должна была, все нагружающие элементы, стабилизирующие участников между собой, были отключены, настройка производилась другими методами. Однако элементы никуда не делись. Проявили себя, связав нас чуть плотнее, чем задумывалось.

Все древние ритуалы