Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей - Роберт Блох

— Да, хотел бы я, чтобы так и было, — устало проговорил доктор.

— Все, что от тебя требуется, — просто сказать, что Ирэн пошла погулять и так и не вернулась, — предложил Бак. — А мы с Бадом можем поклясться, что видели, как она уезжала из города с каким-то загорелым парнем на грузовике. Все этому поверят, не сомневайся. Мы уже постараемся. Но чуть позже. А сейчас нам лучше всего смыться.

— И запомни: мы сюда даже не заглядывали, — сказал Бад. — Ну, пока.

Бак и Бад стали подниматься по лестнице, двигаясь с какой-то непонятной, нелепой предосторожностью.

— А ты пока пораскинь мозгами, док, — добавил Бак через плечо. — Вникни в эту легенду.

Оставшись один, доктор присел на пустой ящик и уронил голову на ладони. Он так и сидел, когда дверь у крыльца снова хлопнула, но на сей раз он уже вздрогнул. Просто прислушался. Открылась и закрылась дверь в холл, раздался женский голос:

— Эге-гей! Я вернулась!

Доктор медленно поднялся на ноги.

— Ирэн, я здесь, внизу, — позвал он.

Дверь в подвал распахнулась — на верхней ступеньке стояла молодая женщина.

— Ну что ты опять скажешь! — воскликнула она. — Опоздала на этот чертов поезд.

— А… — вздохнул доктор. — И что, полем возвращалась?

— Ага, как последняя дура, — ответила она. — Могла, конечно, остановить какой-нибудь грузовик и на нем перехватить поезд у разъезда, да только вовремя не сообразила. Если подбросишь меня до станции, я еще успею на следующий.

— Почему бы и нет, — пробормотал доктор. — Ты сейчас по пути никого не повстречала?

— Ни душа, — ответила жена. — А ты все заделываешь течь?

— Боюсь, придется все снова раскапывать, — проговорил доктор. — Спускайся сюда, дорогая, я тебе сейчас все покажу.

Джек Ричи

Пробей чужой номер

Внутри магазинчика бакалейной торговли никого не было, кроме ею хозяина и меня. Я купил две пачки сигарет, надорвал уголок одной из них и закурил.

Он зарегистрировал покупку в книге, бросил монетки в ящик и спросил:

— Здешний?

— Нет, проездом.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Хотите попытать счастья?

— Смотря в чем.

Он опустил руки под прилавок и достал оттуда подставку для игры в панч.

— Десять центов за удачу, мистер.

Нехитрое устройство обошлось хозяину в пять долларов. Он почти вернул назад свои деньги, потому что около сорока лунок на подставке были уже пробиты. В ранце из полупрозрачного пластика, прикрепленном к подставке с одной стороны, лежали два карманных электрических фонарика, несколько оловянных зажигалок и складных ножей с деревянными ручками.

Я сделал несколько затяжек, изучая расположение лунок на подставке.

— Недавно один парень выиграл фонарик, — сказал он поощрительно. — Хороший фонарик с зеленым светом.

И наверняка потерял на нем не меньше доллара, подумал я. Фонарики выглядели в лучшем случае на тридцать пять центов.

— Я согласен. На мне вы потеряете сразу нож и зажигалку.

Он наклонился над прилавком.

— В одной из этих лунок лежит жетончик с номером двадцать. Если вы найдете ее, я выплачу вам двадцать долларов.

Я не казался убежденным.

— Вы недовольны, что никто не пробил эту лунку до меня? И не подсовываете мне уже использованный пульт?

Мои слова немного задели его.

— Что вы, мистер. Приз на месте. Мы ведем честную игру.

Десять шансов против одного из девятисот шестидесяти. Я положил десятицентовую монетку на прилавок, взял в руки ключ и пробил лунку. Я достал из нее туго скатанный комочек плотной бумаги и развернул его.

На бумажке ничего не было.

Я порылся в карманах в поисках десятицентовиков.

— Как жареные орешки. Стоит только начать, и потом уже не остановишься.

Я потерял еще тридцать центов и только потом набрал на центральной панели восемь вниз и семь вправо. Еще через несколько секунд я протягивал ему узкую полоску бумаги, при взгляде на которую у него отвис подбородок.

— Первый раз в жизни выигрываю что-нибудь, — сказал я скромно.

Моя скромность стоила ему огорченного покачивания головой, записи в графе убытков и двух бумажек по десять долларов, которые он отдал мне с заметным сожалением.

Еще один панч был в «Шведской таверне», кварталом выше по главной улице.

Я выиграл двадцать долларов и там.

Других подставок для панча в городе не было.

Следующим по списку шел Итон-сити.

Эта история началась вчера, когда Ирэн Роджерс пришла в бюро и рассказала мне о своем деле.

— Как долго отсутствует ваш муж? — спросил я.

— Сэм обещал мне позвонить в понедельник или, самое позднее, в среду, но не позвонил.

Сегодня была пятница.

— Не вижу поводов для расстройства. Наверняка он просто немного перебрал где-нибудь в дороге.

— Сэм почти не пьет. Маленький стаканчик пива — его предел. И то когда заставляют.

— Я не отказываюсь от работы, миссис Роджерс, поймите меня правильно, но почему бы вам не обратиться в полицию? Их все-таки гораздо больше, чем нас. Кроме того, у них есть специальный отдел по розыску пропавших лиц.

На первый взгляд, Ирэн Роджерс можно было дать не больше двадцати пяти — двадцати шести лет, но ее зеленые глаза уже научились тщательно и бесстрастно оценивать все окружающее.

— Если с Сэмом все в порядке, я не хотела бы причинять ему лишние хлопоты.

— Что, по-вашему, могло произойти?

Она задумчиво изучала меня.

— Могу я надеяться, что то, что я собираюсь сказать вам…

— Оно умрет во мне.

Она удовлетворенно кивнула.

— У Сэма есть напарник. — Пит Кейбл. Пит разъезжает по городам и продает подставки для панча везде, где это возможно, — в тавернах, бакалейных лавках, на заправочных станциях. Подставки идут по пяти долларов за штуку и, кроме обычной прибыли, могут принести другую, более крупную выгоду — двадцать долларов. Тот, кто покупает подставку у Пита, должен выплачивать их из своего кармана, если кто-нибудь из играющих пробьет выигрышный номер, но Даже и в этом случае ее новый хозяин чаще всего не остается в накладе.

Она достала из плоского металлического портсигара сигарету.

— На каждой подставке тысяча лунок по десять центов. Покупателю важно не только вернуть первоначальные пять долларов, но и получить сверх этого как можно больше, прежде чем будет пробита лунка с главным призом. Даже выплачивая выигрыш, он почти наверняка остается с прибылью, которая может составить долларов пятьдесят — как повезет.

Я дал ей прикурить.

— Но ведь вычислить, где выигрыш, невозможно.

— Нет, конечно. Но это специальные подставки, и Пит знает, в какой лунке выигрыш. Он составляет список мест, где продал подставки, и звонит мне в отель. Мой муж дня через три-четыре едет вслед за Питом и, покупая для отвода глаз пару галлонов бензина или стакан пива, — набивается на приглашение сыграть в панч. Разумеется, он выигрывает двадцать долларов.

Я захотел прикинуть в уме, какой доход мог приносить им панч.

— Сколько подставок Питу обычно удавалось продать в поездке?

— От десяти до пятнадцати за день.

Я принял за среднее двенадцать. Получилось, что Сэм Роджерс, следуя маршрутом Пита, собирал посеянный им урожай в двести сорок долларов, который они, по всей вероятности, делили пополам.

Ирэн Роджерс продолжала:

— Пит предпочитал продавать подставки в маленьких городах. Мы полагали, что в крупных городах больше опасность нарваться на неприятности.

— Вы сказали, что ваш муж обычно звонил вам. А вы сами ездили с ним?

— Нет. Чаще всего я останавливалась в отеле на месяц-другой, если мы задерживались в одном месте. Сейчас я снимаю номер в отеле «Вашингтон». Пит звонит мне и перечисляет все места, где он продал подставки, а я передаю список Сэму. Обычно Сэм звонил мне на третий или четвертый день.

— Как давно вы занимаетесь этим?

— Около трех лет.

Доля Сэма составляла около тридцати пяти тысяч долларов в год, и я не поручусь, что он делился ими с дядей Сэмом. Но я подумал о другом. Тридцать пять тысяч в год и отель «Вашингтон» с дешевыми четырехдолларовыми номерами плохо сочетались друг с другом. Кроме того, междугородные автобусы никогда не ходили после семи часов.

— Пит знает об исчезновении вашего мужа?

Она ответила не сразу:

— Нет.

— Почему вы не поставили его в известность?

— Я не уверена, что он одобрительно отнесется к моему намерению пойти к вам.

Она стряхнула пепел на поднос.

— В прошлую среду, когда Сэм позвонил, я передала ему последний список Пита. Он должен был закончить с ним в понедельник или, самое позднее, в среду и снова позвонить мне. Но я так и не дождалась от него звонка.