Кандидат на убийство - Фридрих Незнанский

— Да, был. Правда, ничего узнать не удалось, — ответил Гордеев.

— А вот теперь сходи-ка еще раз. Думаю, когда ты ему эти фотки вручишь, он станет куда разговорчивее. Кстати, там опера еще и негативы нашли, — объяснил Турецкий.

— Почему я? — поинтересовался Гордеев.

— Потому что время дорого, а у меня дел по горло. Надо снять показания с Соловьева и сразу изменить меру пресечения в отношении Варганова. Желаю удачи.

На следующее утро Гордеев снова стоял рядом с домом Соловьева.

— Кто там? — раздался недовольный голос из динамика домофона.

— Я принес материалы, — сказал Гордеев.

— Поднимайтесь. — Голос сразу взбодрился. Замок двери щелкнул, и она тут же приоткрылась.

Гордеев снова оказался в знакомом холле. Только теперь здесь не было мастифа, а на его месте мирно сопел огромных размеров сибирский котяра.

«Надеюсь, он не сторожевой, людей не трогает», — подумал Гордеев, поднимаясь на второй этаж.

— Это снова вы? — изумился Соловьев, сразу узнав Гордеева.

— Конечно! — любезно улыбнулся Гордеев. — Вы же сами сказали вчера «до свидания». Вот я и решил, что чем раньше это свидание состоится, тем лучше.

— Что вам надо? — нахмурился Соловьев.

— Что значит — мне? Это не мне, а вам надо, — возразил Гордеев.

— Как это? — не понял Соловьев.

— Так, — спокойно ответствовал Гордеев, — я же, кажется, сказал, что принес материалы, которые вы просили еще вчера.

— То есть?

Гордеев показал Соловьеву уголок одной из фотографий. Тот будто окаменел на месте.

— Может быть, вы пригласите меня в квартиру? Там нам будет удобнее беседовать, — нарушил молчание Гордеев.

Соловьев жестом пригласил его за собой.

Квартира Соловьева была под стать дому — широкие пространства, явно до мелочей продуманные профессиональным дизайнером, высоченные потолки с невообразимыми светильниками.

— Садитесь. — Соловьев показал на мягкое кресло рядом с камином, в котором, впрочем, горели не дрова, а обычный электрический рефлектор.

— Прохладно сегодня, — заметил Гордеев, греясь у камина.

— Выпьете что-нибудь? — предложил Соловьев.

«Сегодня он любезен не в. пример вчерашнему», — подумал Гордеев.

— Нет, спасибо, я на работе не употребляю.

— Так вы на работе? — Соловьев сел в кресло напротив с большим коньячным бокалом, на дне которого плескалось немного жидкости темно-чайного цвета.

— А как же! Адвокат все время на работе, — ответил Гордеев.

— Хорошо… Я понимаю. Вы вчера сказали, что защищаете интересы Варганова, — вспомнил Соловьев.

— Да. По мере сил. И, как вы понимаете, защита требуется в том числе и от таких, как вы.

Соловьев тяжко вздохнул. «Совсем как Морозова, — заметил Гордеев, — его тоже, видимо, комплекс вины беспокоит».

— Я вас слушаю, — сказал Соловьев, пригубив коньяку.

— Я принес материалы. — Гордеев вынул из внутреннего кармана пачку фотографий и положил на стол, — но отдам их только в том случае, если вы расскажете, как дошли до жизни такой, что пишете ложные заявления, из-за которых невиновного человека гноят в тюрьме.

— Ну это вы загнули, — махнул рукой Соловьев, не отводя глаз от пачки фотографий, — Варганова держат в тюрьме совсем не из-за моего заявления, а по обвинениям во взяточничестве и изнасиловании малолетней.

— Это все чушь. Если бы эти обвинения имели под собой хоть какую-нибудь основу, разве бы вас шантажировали при помощи этих веселеньких картинок? — Гордеев кивнул в сторону фотографий. — Вам должно быть понятно, что без причины такие дела не делают. Неужели вы думаете, что вас шантажировали, чтобы просто предъявить Варганову побольше обвинений? Как говорится, до кучи.

— Честно говоря, да. Я так и решил… Впрочем, нельзя сказать, чтобы я задумывался над этим. Мне хотелось поскорее получить эти фотографии, уничтожить их и забыть как страшный сон…

Неожиданно по щеке Соловьева скатилась крупная слеза.

— Ну-ну, не надо, — попытался успокоить его Гордеев, — лучше расскажите мне, как вы дошли до жизни такой.

Соловьев, однако, внезапно выпрямился и зло бросил:

— Не буду я вам ничего рассказывать!

— А как же материалы? Вы же, кажется, собирались их сжечь…

— Мне должны были их принести определенные лица. А вас я вижу во второй раз в жизни. С какой стати я должен вам доверять?

— И не надо, — ответил Гордеев. — Я к вам не за доверием пришел, а чтобы услышать правдивый рассказ о том, кто вас заставил дать ложные показания против Варганова. Понимаете, этот человек уже арестован. Собственно, поэтому я и владею этими самыми «материалами», которые вы так мечтаете сжечь. Ну а ваши показания имеют чисто формальное значение.

— Тогда зачем они вам?

— Потому что если ваши показания будут признаны ложными и полученными под давлением, Варганова освободят из-под стражи. Согласитесь, невиновный человек не должен сидеть в тюрьме, — объяснил Гордеев.

— Да, но тогда меня привлекут за дачу ложных показаний.

— Не думаю.

— Почему? — поинтересовался Соловьев.

— Потому что вас заставили их дать. И человек, который это сделал, арестован. Так что я советую вам все рассказать. Кстати, было бы неплохо услышать историю этих фотографий, — произнес Гордеев.

Соловьев вздохнул и начал:

— Я родился в Омске. Зачуханный городишко, скукота, никаких развлечений. Ну и, когда мне было пятнадцать лет, я сбежал в Москву.

— В поисках приключений?

— Именно. И приключений в моей жизни стало хоть отбавляй. Жил по чердакам и подвалам. То и дело попадал в милицию. Нищенствовал, побирался, даже подворовывал. Пока однажды не свалился в буквальном смысле на голову мужчине. Тот оказался фотографом и уговорил меня поучаствовать в качестве обнаженной модели. За хорошие бабки. Я согласился.

— Он вас не заставлял?

— Нет. Я был очень развитым мальчиком и легко мог дать отпор. Но то, что предложил фотограф, звучало заманчиво. Съемка прошла нормально, деньги я получил в срок. Ну и пошло-поехало… К хорошей жизни быстро привыкаешь. Знай принимай позы перед камерой. Раза три он меня снимал, а потом перестал. Сказал, что нужно разнообразие моделей. А жить хотелось по-прежнему, то есть хорошо. Я влез в долги. Однажды, когда мне надо было возвращать довольно крупную сумму денег, фотограф согласился выдать мне аванс. Но при условии, что я стану порномоделью. И я согласился. За первой съемкой последовала вторая, третья… Платили еще больше, и это меня вполне устраивало. Так продолжалось несколько лет. Ну и наконец я решил завязать. Собственно, меня никто особенно и не держал — мальчишек, которые согласны сниматься за такие бабки, сколько угодно. Но я скопил определенную сумму, поступил и окончил экономический факультет. У меня обнаружилась предпринимательская жилка, и я смог пробить себе дорогу в бизнесе, начав с помощника бухгалтера… Все шло хорошо, пока две недели назад мне вдруг не позвонили и не напомнили о прошлом.

— Как это случилось?

— Напоминание пришло в мой офис по факсу. На копии фотографии был изображен я. Неизвестный пригрозил разослать снимки через электронную почту всем моим партнерам. Это означало бы полный крах, и я решил во что бы то ни стало избежать этого. Встретился с человеком, который прислал факс. Тот объяснил, что я должен сделать, чтобы получить компромат.

— Надо было дать ложные показания против Варганова? — догадался Гордеев.

— Да… А что мне оставалось делать? Я согласился на ложное заявление…

— Ну что ж, а теперь условия круто изменились. Для того чтобы получить эти порочащие вас материалы, вы должны, наоборот, забрать свое заявление, — торжественно произнес Гордеев.

— Хорошо, — недолго думая, ответил Соловьев, — я так и сделаю. Тем более я и сам сильно переживал из-за того, что пришлось оклеветать невиновного человека…

…Гордеев ждал, когда его соблаговолит принять председатель межмуниципального суда Ткачук Мария Александровна.

Как судачили злые языки, она в силу невероятной стервозности якобы оставалась старой девой. Проверить это никто не мог, Мария Александровна держала всех на приличном расстоянии, но то, что Ткачук — ярая мужененавистница, было широко известно в узких кругах, связанных с судопроизводством. Особенно она терпеть не могла молодых адвокатов, к коим относил себя и Юрий Гордеев. Только одно это могло привести к проигрышу процесса. Гордеев пытался добиться того, чтобы дело рассматривалось другим судьей. Но благодаря неким неизвестным силам вести дело об изменений меры пресечения Варганову было поручено именно Ткачук. Это не сулило ничего хорошего. Но во всяком случае, надо быстро пройти эту инстанцию, а в более высоких к делу Варганова отнесутся с большим пониманием. Гордеев только на это и рассчитывал.