Через тернии к свету (СИ) - Елена Ляпота
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомец пробормотал что-то себе под нос и ушел.
Андрей остался лежать в сугробе, беспомощно дергая конечностями. Тело постепенно охватывала боль — сначала легкая, тупая, а потом острая, словно тысячи пылающих стрел разом вонзились в каждый сантиметр его плоти и продолжали гореть, разрывая его насквозь. Боль становилась невыносимой.
Андрей силился подняться или хотя бы закричать, позвать на помощь, но ни единый мускул не шевелился, отказываясь подчиняться приказам обезумевшего от страха разума…
2
Андрей очнулся спустя некоторое время. Он не мог сказать наверняка, сколько пролежал в сугробе. Все вокруг будто остановилось. Парень медленно поднялся и замер, настороженно вглядываясь в ночь. Ничто не мешало ему — не было больше ни тумана, ни боли. Все отпустило разом. Андрей вздохнул с облегчением и посмотрел себе под ноги.
Губы его вытянулись, чтобы закричать, однако крик так и застрял у него в горле.
В сугробе, уже припорошенное снегом, лежало его собственное тело с искаженной гримасой на лице. Глаза были закрыты.
Андрей наклонился, чтобы прощупать пульс и понять: жив он или уже мертв. Скорее второе. Ведь иначе он не смотрел бы на самого себя сверху.
Дотронуться до тела он не смог. Призрачная рука скользнула сквозь материальную плоть. Однако, присмотревшись, Андрей заметил, что глазные яблоки под веками двигаются, будто лежавший на снегу человек спит и видит сон. Значит, он жив. Пока еще жив.
Стало быть, у него есть шанс!
Он должен добраться до людей и позвать на помощь. Если еще не поздно.
Андрей повернулся и побежал, плавно проплывая сквозь могучие сосновые стволы. Внезапно он оттолкнулся от земли и метнулся вверх. Потом также легко спикировал вниз, словно птица. Ощущение было бы восхитительным, если бы он мог хоть что-нибудь почувствовать. Но души невосприимчивы к материальному миру. Потоки ветра, холод, слезы…
А что если его никто не увидит? Живые ведь не могут видеть души, только тела. Значит, даже если он доберется до своих друзей, ему никто не сможет помочь. Потому что теперь он для всех — невидимка.
Андрей по привычке закрыл лицо руками, — бессмысленный жест. Он по-прежнему видел окружающий мир, и оттого становилось еще горше — как же ему не хотелось оставлять этот мир, эту Землю насовсем.
Что-то делать! Нужно хоть что-нибудь сделать. Но что? И каким образом?
Ответ пришел неожиданно, будто витал в воздухе, ожидая, пока на него соизволят обратить внимание и принять как само собой разумеющееся…
В нашей жизни полно сумасшедших. Но теперь Андрей понимал, что однажды глубоко ошибся, столь категорично ставя клеймо.
Вот к чему приснился этот сон. Олеся!
Андрей стал лихорадочно вспоминать ее адрес…
3
Анатолий спал, уютно свернувшись на кушетке, перед мерцающим экраном телевизора. Хорошо было встречать Новый Год одному — дома, в тепле, а не тащиться Бог знает куда, в Тьмутаракань, куда умчалась его разобидевшаяся супруга. Что поделаешь — ну не смог он отвертеться от работы тридцать первого декабря, а, может, и не хотел вовсе. Стар он стал. Трястись в вагоне добрых шесть часов, чтобы встретить праздник в компании сестер жены да их мужей-пенсионеров, которые окромя рыбалки иных тем для разговоров не имели, было выше Толиных сил. Рыбалку он не любил. Это тихое неспешное занятие, а у него с молодости моторчик в одном месте безвыездно прописался. Вот если б футбол…
Вечернюю тишину разорвал телефонный звонок. Анатолий поднялся, кряхтя, и посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Для поздравлений вроде бы еще рано. Хотя при теперешней загруженности линий, пожелать «с наступающим» было очень даже в порядке вещей.
— Добрый вечер, — раздался в трубке довольно печальный девичий голос, — Анатолий Петрович?
— Он самый, девушка. С наступающим вас, — с улыбкой в голосе сказал Толик.
Однако через минуту добродушное выражение сползло с лица мужчины. Щеки побледнели, а губы начали мелко-мелко дрожать.
— Как вы сказали? Как? Простите, барышня, но вы несете ахинею. Я не собираюсь ехать Бог знает куда в новогоднюю ночь только потому, что призрак моего сына… Это полнейшая чушь! Вы психиатра давно посещали? Все, я кладу трубку. Нет, я не буду ему звонить. И не просите.
Однако пальцы сами собой шарили по столу в поисках мобильного телефона. Затем, сбиваясь от волнения, выбирали нужное имя. И вот уже пошел сигнал.
Возьми же, Андрюшенька, возьми. Ответь, сыночек…
В трубке раздавались длинные гудки. Не короткие, когда занято. Но это могло означать что угодно. Телефон завалился куда-нибудь под диван, или остался в кармане дубленки, убранной в шкаф…
Сердце потихоньку начинало щемить от тревожного предчувствия. Толику стало очень не по себе. Словно он забрался на табурет, а чья-то невидимая рука расшатывала его, норовя выбить из-под ног.
Сердце что-то подсказывало, но Толик никак не мог разобрать, что именно. А может, это все девица виновата. Наводит смуту, и совестью не мучается. Или все это — дурацкий розыгрыш? Толик хотел было высказать ей все, что думает, да только сомнения неожиданно зашевелились, тугим корнем опутывая душу.
А вдруг с Андреем действительно беда?
— Не кладите трубку, — осипшим голосом попросил Толик, — Давайте встретимся. Куда мне ехать?
Выслушав сбивчивые пояснения девушки, Толик молниеносно сбросил с себя домашний халат, спортивные штаны, натянул брюки и свитер, затем глянул на часы: без четверти.
Если верить девице, ехать придется за город, в дачный поселок, что на окраине леса. Вот радость-то: встретить Новый год с мишками. Хотя медведей в этой местности отродясь не водилось, мысль почему-то напугала Толика. Если Андрей действительно лежит в сугробе без сознания, как уверяла эта полоумная, его могут растерзать пусть не медведи, не волки, так стая бродячих обозленных голодом псов.
Дрожащей рукой Толик нащупал в кармане куртки ключи от своей старенькой «Волги» цвета «кофе с молоком» и выбежал из квартиры, рывком захлопнув входную дверь. Лишь на лестничной площадке он сообразил, что не удосужился прихватить ни мобильный, ни ключи от квартиры, остановился, стукнул себя рукой по лбу, вздохнул и начал спускаться дальше.
Все равно Новый год испорчен. Откуда она взялась, черт возьми, эта странная Олеся?
4
Толик летел на приличной скорости, успешно минуя «злачные» места ГИБДДшников, и через полчаса уже въезжал в дачный поселок «Хвойный». Остановив «Волгу» возле забора одной из дач, Толик выбрался из салона и, пританцовывая от холода, направился к фонарному столбу, у которого договорился встретиться с девушкой.
Улицы поселка были пусты и безжизненны, что откровенно угнетало. Тишина, не нарушаемая ни единым звуком — даже лаем собак — казалась особенно гулкой. Толик был бы рад услышать даже кошачий концерт, однако дачники, наезжавшие по выходным и праздникам, не держали никакой живности.
Толик вдруг почувствовал себя очень одиноким и беспомощным. А тут еще и снег пошел — падая пушистыми лохмотьями на непокрытую голову. Шапку он тоже забыл надеть.
Толик раздраженно посмотрел на часы: половина двенадцатого. Вот уже целых десять минут он топчется, будто проклятый, на диком морозе, а девицы все нет. Уши замерзли и стали покалывать. Нос как будто обледенел, превратился в сосульку и готов был отколоться от лица. Толик попрыгал на одном месте, чувствуя себя цирковым клоуном, и снова посмотрел на часы.
Похоже, никто не собирался ехать к нему навстречу. А он, как заправский лох, повелся на глупую, но достаточно ловкую удочку. Может статься, что в этот момент какие-то бандюки чистят его квартиру, посмеиваясь над Толькиной доверчивостью и наивностью. Вот пень старый! Это ж надо было так оплошать!
Толик с досадой плюнул себе под ноги и некоторое время стоял, глупо ухмыляясь, наблюдая, как плевок покрывается снежной коркой.
Дурак! Что скажет жена? Что скажет Андрюха, из-за которого он и приперся в эту глухомань?…
Толик схватился пятерней за волосы, как вдруг увидел фигуру, выходящую из леса. Кажется, мужик. Высокий, в длинной мешковатой куртке и ушанке. Мужик вошел в калитку соседней дачи и исчез.
Толик, помешкав, направился за ним. Все мы люди, авось окажутся нормальными и разрешат позвонить. Толик зашел во двор через калитку, опасливо озираясь по сторонам в поисках хозяйского пса, однако такового не обнаружилось. Тогда он протопал к дому, в окнах которого уютно горел свет, и постучал в дверь.
Открыли ему не сразу. Он простоял с полминуты. Пока не услышал долгожданный скрип проворачивающихся стальных петель, и на пороге показалась Вика — немного взъерошенная, со спутанными волосами.
