Письма 1848-1852 годов - Николай Гоголь

А. С. и У. Г. ДАНИЛЕВСКИМ

<Июль—до 18 сентября 1851. Москва.>

Много, много вас благодарю, милые, добрые кум и кума, за ваши строчки. Душевно бы рад был обнять вас обоих лично, но не знаю, как это сделать, позволят ли всякие обстоятельства приехать в Малороссию. [это сделать] С одной стороны, здоровье (которое опять стало плохо) требует переезда хоть в Крым, с другой — есть много причин, не дающих сделать этот переезд. Душевно сожалею, друг и кум. Александр Семеныч, что и твое также здоровье, говорят, не в большом порядке. Но, видно, уж так следует, нужно терпеть да молиться. «Денег нет перед деньгами», — говорит пословица. Так, может быть, и здоровье. По край<ней> мере, от всей души прошу его и тебе и себе, чтобы на старости лет распить когда-нибудь бутылку старого вина и вспомнить всё пройденное время и благодарно, признательно поблагодарить бога за жизнь.

Твой весь Н.

Бог да хранит вас обоих с детками. Алек<сандру> Михалыч<у>, если увидите, душевный поклон.

На обороте: Александру Семеновичу Данилевскому.

В. И. БЫКОВУ

<2—18 сентября 1851. Москва.>

Не знаю, буду ли к вам на свадьбу, как искренно и душевно того ни желаю. Во всяком случае, поступите, по-моему, благоразумно, если, не дожидаясь меня, поспешите со свадьбой. Матушка и сестры мечутся теперь всюду, как угорелые кошки, чтобы накопить побол<ее> для невесты всякого белья и тряпья. На это они усадят много денег, если только их где-нибудь достанут, [достанут и займут] а вам с этим тряпьем будет только возня. Пожалуста, уверьте, что ваша жизнь бивуачная и что вам некуда девать этот сор, а что лучше, если они могут это исполнить потом. Не торопясь, они изготовят это постепенно к какому-нибудь другому времени. Словом, чем-нибудь отклоните их и скажите, что вам так хочется исполнить мою просьбу поспешить с бракосочетанием.

М. И. ГОГОЛЬ

18 сентября 1851 <Москва>

Сейчас только что получил письмо ваше, бесценнейшая моя матушка. Обстоятельства мои, может быть, еще так устроятся, что я попаду к вам 1-го октября, проездом в Крым. Очень меня только тревожит, что вы не так здоровы. Бог да восстановит и укрепит вас! Ради бога, ничем не смущайтесь и молитесь. Всё бог устроит к наилучшему. Дал бы он только силы мне окончить свое дело.

Ваш всегда любящий сын Николай.

С. В. СКАЛОН

<18 сентября 1851. Москва.>

Сейчас получил письмо от матушки. Она не так здорова. Не от хлопот ли? Ради бога, будьте при ней и утешьте ее. Я сам надеюсь приехать вслед за вами и, может быть, на днях выезжаю.

Ваш весь Н. Гоголь.

С. Т. АКСАКОВУ

Москва. 20 сен<тября 1851.>

От всей души и от всего сердца поздравляю вас, бесценный друг Сергей Тимофеевич, со днем вашего рождения. Весьма жалею, что не с вами сижу за кулебякой, но тем не менее и душой и мыслями с вами. Здравствуйте, бодрствуйте, готовьте своих птиц, а [Далее начато: мне пожелайте] я приготовлю вам душ, пожелайте только, чтобы они были живые, так же, как живы ваши птицы. Всех обнимаю, всех вас до единого целую мысленно и прошу не забывать меня в молитвах.

Ваш весь Н. Г.

Пишите ко мне в Полтаву, а потом в Симферополь, на имя Княжевича.

На обороте: Бесценному другу Сергею Тимофеевичу.

С. Т. АКСАКОВУ

<21 сентября 1851. Москва. >

Перед выездом захотелось мне еще раз поздравить вас, бесценный друг Сергей Тимофеевич, и со днем рожденья и с наступающим днем именин. Вспомните обо мне, а я о вас, и мысленно помолимся друг о друге, чтобы дал господь сил. А Ольга Семеновна и милые ваши детки, может быть, помолятся и у самого Сергия.

Ваш весь Н. Г.

Пожалуста, не позабывайте писать.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

М. И. ГОГОЛЬ

Сентября 22 <1851. Москва>

Еще пишу к вам несколько строчек, почтеннейшая матушка. Последнее [Последнее ваше] письмо с известием, что вы нездоровы, [не так здоровы] меня много огорчило. Вероятно, нездоровье ваше от множества хлопот по случаю свадьбы сестры. Но если думать обо всем, то конца не будет хлопотам. Я, чтоб и вас утешить, решился ехать сам, но вы никак не останавливайтесь с днем свадьбы и меня не ждите. Мне нельзя скоро ехать. Нервы мои так расколебались от нерешительности, ехать или не ехать, что езда моя будет нескорая; [очень нескорая] даже опасаюсь, чтобы она не расстроила меня еще более. Притом я на вас только взгляну и поскорее в Крым, а потому вы, пожалуста, меня не удерживайте. В Малороссии остаться зиму для меня еще тяжелей, чем в Москве. Я [Я там] захандрю и впаду в ипохондрию. Мне необходим такой климат, где бы я мог всякий день прогуливат<ься>. В Москве, по крайней мере, теплы и велики дома, есть тротуары и улицы. Расстройство же нынешнее моего здоровья произошло от беспокойст<ва> и волненья и в то же время от сильного жару, какой был во всё это время, который [при котором] так же, как и [как и во время] холод, раздражает сильно мои нервы, особенйо если дух неспокоен, а виной этого неспокойства был я сам, как и всегда мы сами бываем творцы своего беспокойства, именно оттого, что слишком много даем цены мелочным, нестоющим вещам. Бог да хранит ваше здоровье, так нужное нам! Поверьте, что ваши молитвы о нас гораздо полезнее ваших беспокойств. Ваши теплые материнские молитвы гораздо лучше устроят обстоятельства всех нас, чем ваши хлопоты и заботы. И я верю, что если в тихом настроении умиленного духа будете молиться обо мне, то бог мне даст силы исполнить свое дело и труд честно и добросовестно и притом без изнуренья здоровья.

Ваш весь многолюбящий сын Николай.

ИЕРОСХИМОНАХУ МАКАРИЮ

<25 сентября 1851. Оптина пустынь.>

Еще одно слово, душе и сердцу близкий отец Макарий. После первого решения, которое имел я в душе, подъезжая к обители, было на сердце спокойно и тишина. После второго как-то неловко и смутно и душа неспокойна. Отчего вы, прощаясь со мной, сказали: в последний раз? Может быть, всё это происходит оттого, что нервы мои взволнованы, в таком случае боюсь сильно, чтобы дорога меня не расколебала. Очутиться больным посреди далекой дороги меня несколько страшит. Особенно, когда будет съедать мысль, что оставил Москву, где бы [так бы] меня не оставили в хандре.

Ваш весь.

Скажите, не говорит ли вам сердце, что мне бы лучше было не выезжать из Москвы?

С. Т. АКСАКОВУ

<30 сентября 1851. Москва.>

Сегодня, может быть, буду у вас. А слухам никаким не верьте. Слухи для того уже и существуют на свете, чтобы им быть слухами. Пропущены или не пропущены, стоит ли это того, чтобы предаваться ребяческой радости [радоваться им] или печалиться.

С. П. ШЕВЫРЕВУ

<30 сентября 1851. Москва.>

Очень жалею, что тебя не дождался. Я ждал до 12 ч<асов>. Попечитель на другой день после моего отъезда, 23-го окт<ября>, приезжал с известием, что он пропускает всё и что нужно обыкновенным порядком только доставить цензору, который прямо подпишет, и дело готово. Стало быть, с министром нечего об этом и толковать. Я еду к Троице с тем, чтобы там помолиться о здоровье моей матушки, которая завтра именинница. Дух мой крайне изнемог; нервы расколеблены сильно. Чувствую, что нужно развлечение, а какое — не найду сил придумать.

Твой весь Н. Г.

Боюсь я, чтобы министр не сбил теперь с толку попечителя и не произошла опять каша. До моего приезда ничего не предпринимай.

На обороте: Степану Петровичу Шевыреву.

М. И. ГОГОЛЬ

<Конец сентября 1851. Москва.>

Поздравляю вас и обнимаю от всей души, почтеннейшая, добрейшая моя матушка, и вас также, милые сестры. Бог да ниспошлет вам, что нужно для спокойствия и счастия прочного! До самых сих пор всё думал, что как-нибудь изворочусь с своими обстоятельствами и попаду к вам. Но как экономно ни рассчитывал, всё видел, что поездка моя в Крым не по возможности и деньгам. Душа скорбит, что не могу провести с вами эти дни, и оттого еще больше расклеился весь мой состав. Но бог милостив. Вашими усердными молитвами он меня подкрепит. Молитесь обо мне, бесценнейшая, добрейшая моя матушка; чувствую, что всё здоровье мое зависит от ваших молитв.

Ваш весь многолюбящий сын Н. Г.

М. П. ПОГОДИНУ

<Сентябрь 1851. Москва.>

Павел Васильевич Анненков, занимающийся изданием сочинений Пушкина и пишущий его биографию, просил меня свести его к тебе затем, чтобы набрать и от тебя материалов и новых сведений по этой части. Если найдешь возможным удовлетворить, то по мере сил удовлетвори, а особенно покажи ему старину, авось-либо твое собрание внушит уважение этим господам, до излишества живущим в Европе.