Зашифрованная жизнь - Сергей Соболев

По ушам ударил жалобный, умоляющий о чем-то крик! В следующее мгновение Козак прикрыл глаза: боевик принялся резать полицейскому горло.

Минут пять или около того боевики о чем-то возбужденно переговаривались. Иван старался не смотреть в ту сторону, где на цементном полу в луже крови лежало обезглавленное тело.

Один из троицы исламистов подошел к нему. Остальные двое, глядя на Козака, стали что-то громко выкрикивать на своем гортанном языке… И они, эти люди, от которых пахнет потом, дымом и кровью, явно обращались именно к нему, к плененному ими сотруднику баакубского филиала фирмы AGSM!

Они явно ожидали от него какой-то реакции.

Козак облизнул пересохшие губы.

– I don’t understand what you’re saying…[66]

Один из боевиков наклонился и что-то проорал – опять же, на местном арабском – ему в лицо.

– Sorry, but I don’t understand…

И в третий раз боевики что-то такое ему – важное, наверное – попытались втолковать! И вновь говорили по-арабски!

– I don’t understand…

Тот же боевик, что перерезал только что горло полицейскому хаджису, оскалив зубы, потянул из ножен свой страшный тесак, громко выкрикнув какую-то фразу на своем языке. Потом схватил плененного охранника за воротник форменной куртки… Иван зажмурил глаза и, ожидая мгновенной – режущей, скальпельно-острой – боли, стал заваливаться вправо…

Но в следующую секунду боевик отпустил его и сунул клинок в ножны. А затем… затем он и двое его соратников вышли прочь из подвала.

Глава 24

Какое-то время Иван вынужден был довольствоваться компанией убитого хаджиса. После пережитого мелко дрожали поджилки. Тряслось все его существо, каждая клетка его организма.

Он лег на бок, выискивая позу, в которой не так сильно затекали бы руки. Откуда-то из темного проема сначала послышалась речь, а затем прозвучали шаги. Двое боевиков в масках и «арафатках», подойдя к Козаку, взяли его под локти, подняли с пола, поставили на ноги. Один из них присел на корточки и перерезал ножом веревку, намотанную вокруг щиколоток.

Подталкивая в спину, погнали через проем в другое помещение, также освещенное тусклым светом керосиновых ламп. На стене плясали причудливые тени. К троице исламистов присоединился еще один человек – крупный, мощный, двухметрового роста. Несмотря на то что этот субъект был одет в камуфляж без знаков отличия и в шлем-маску, Иван не мог его не опознать. Мулат, телохранитель Сэконда.

У мулата при себе какой-то чемоданчик. Ага… кейс! Почти точь-в-точь такой, как тот, из-за содержимого которого случилась разборка в военгородке на окраине Баакубы, когда пришлось грохнуть «шейха» и заодно немного подсократить поголовье местных моджахедов.

Мулат передал кейс одному из боевиков. Тот, щелкнув замком, открыл и заглянул внутрь. Иван со своего места видел, что кейс набит пачками «зелени». Номинал купюр он не мог различить. Но что-то подсказывало, что на них красуется портрет Бенджамина Франклина.[67]

Боевик захлопнул кейс, передал его кому-то из своих соратников и что-то произнес по-арабски. Мулат подошел к Козаку, взял его под локоть и, слегка подталкивая в спину, увлек за собой – на выход.

Через минуту Иван оказался в салоне крытого микроавтобуса с работающим на холостых оборотах движком. Мулат уселся за руль; транспорт, набирая ход, покатил по одной из окраинных улиц. Снаружи смеркалось. В салоне тоже темно; отсвечивают лишь приборы на панели управления.

Ивана усадили в кресло. В салоне, кроме него, расположился еще какой-то мужик в камуфляже и маске. Обращались с Козаком нормально; не орали, не раздавали тычки и подзатыльники. Все как-то молча, молча… ни одной реплики, кажется, не прозвучало!

Кстати, «скобки» с больших пальцев обеих рук не сняли. Так ему и пришлось сидеть в неудобной позе, пока транспорт не остановился перед выкрашенными в свинцовый цвет массивными воротами.

Створки поползли в стороны. Фургон въехал на территорию какого-то объекта… Козак проглотил подступивший к горлу комок. Фига себе! Он знает это место. Ему уже доводилось здесь бывать. В ту ночь, когда они – отборные люди, как выразился Сэконд, – рассекали по ночной Баакубе. Кому-то из местных передавали сумки или кейсы, а кому-то продырявили по нескольку лишних и несовместимых с жизнью отверстий…

Объект «Иксрэй»! Бывшая военная тюрьма, использовавшаяся впоследствии как фильтрационный лагерь и как база для тайных операций.

Транспорт остановился на небольшом пятачке возле торца одного из пустующих тюремных строений. Никого из охраны – и вообще ни одной живой души – поблизости не видать. Освещение не работает; складывалось впечатление, что электричества нет во всем городе. В некоторых конторах и учреждениях имелись резервные источники питания, но сам город – не освещен. Третий по счету взрыв, насколько он помнил, прогремел где-то на северной окраине. Можно смело предположить, что террористы послали «гостинец» в виде микроавтобуса или грузовика со взрывчаткой и смертника за рулем также и к недавно построенной тепловой электростанции, снабжающей энергией город Баакуба и всю провинцию Дияла…

Мулат и второй сотрудник помогли Козаку выбраться из салона, придерживая его под локти, ввели в дверь; мулат подсвечивал фонарем. Сошли по бетонированной лестнице в подвал.

«Слишком много впечатлений для одного дня, – мрачно подумал Иван. – Если боевики не перерезали горло, то эти могут приговорить. Хотя… Зачем тогда было давать тем людям в «арафатках» деньги? Или… Или то был некий постановочный ход?»

Его ввели в помещение, освещенное колеблющимся светом расставленных повсюду свечей. Козак осмотрелся. Обстановка вполне подходящая для «черной мессы». Какой-то субъект в темной куртке с наброшенным на голову капюшоном сидит на стуле, спиной ко входу, в правой руке у него пистолет с глушителем. Он был не одинок: еще один человек обнаружился в дальнем углу – сидел на полу, привалившись плечом к стене. Голова свесилась на грудь. Камуфляж окровавлен и зияет прорехами в нескольких местах. Сквозь эти дыры просвечивает бледная плоть…

Мужчина сбросил с головы капюшон. Обернулся и как-то буднично произнес:

– Ну что, нашлась пропажа? Снимите с него «скобки».

Мулат снял «прищепку». Иван встряхнул руками, посмотрел на ладони, на пальцы рук – вроде все на месте.

– Ваше счастье, Kozak, что мы оперативно отреагировали на ваше исчезновение! И еще вам повезло, что некоторые местные «муджи» любят деньги даже больше, чем того, кому они молятся и во имя кого они совершают свои гнусные преступления…

– Что здесь происходит, сэр? Э-э… и благодарю вас за оперативное вмешательство.

– Отработаете! Ваше освобождение стоило немалых денег! Что здесь происходит, спрашиваете? Считайте, что наступил «момент истины».

– Не понимаю…

Человек, сидевший дотоле в углу тихо, вдруг зашевелился и даже попытался подняться на ноги.

– Это ты… Kozak?.. Так ты… ты… не погиб?

Иван, приглядевшись, узнал в этом израненном человеке своего прежнего босса, старшего команды A2 Дональда О’Нила! Он хотел подойти и помочь тому подняться на ноги, но его остановил громкий и злой окрик:

– Стоять! Назад, кому сказано!

Иван изумленно посмотрел на Сэконда.

– Что за хрень тут происходит? Я что-то пока не врубаюсь!

– Вот что, Kozak! Некогда базарить… Нам пора рвать когти отсюда! Помнишь, я тебе говорил, что рано или поздно тебе придется выбирать?

– Да, помню. Но все равно не понимаю.

Сэконд поднялся со стула.

– Перед тобой – враг! Большая доля вины за случившееся сегодня лежит именно на нем. Он хотел отскочить: планировал себе отход…

Ирландец, выплюнув сгусток крови, хрипло крикнул:

– Он врет! Н-не верь ему, Kozak! Ни единому слову… не верь!

– Но мы тоже были начеку, – продолжил Сэконд. – У нас, знаешь ли, заведены свои особые порядки, Kozak! Мы не подвластны человеческому суду. И мы неподсудны в общепринятом понимании этого термина. Мы сами решаем свои вопросы. Потому что… кто, кроме нас? Мы выше любого политика или чиновника! Над нами только Всевышний! Ну а мы, наша каста, наша порода… Мы – вторые после Бога!

– Так что вы от меня хотите?

– Сейчас приведем приговор в исполнение. И сделаешь это – ты!

– Я?

Козак попятился, но уткнулся в стоящего за спиной мулата.

– Почему именно я?

Сэконд подошел к нему вплотную.

– Два простых соображения. Во-первых, О’Нил своей рукой внес тебя… да, да, именно тебя, в «список мертвых»!

– Вранье, – прохрипел ирландец. – Я, наоборот, дал ему «микстуру»! Если бы не это… он бы здесь не стоял!

– Это Док дал ему правильную таблетку, – сухо сказал Сэконд. – А ты внес фамилию этого человека в список сотрудников «ближней охраны»! Догадываясь… да что там, зная, чем это чревато…

Иван не знал, верить ли ему своим ушам. Что они такое несут?! Они же говорят страшные, жуткие вещи! Или же все эти люди – возможно, включая и его самого – спятили? Сошли с ума? Слетели с катушек? А потому говорят – и творят – невообразимые вещи…