ПУТЬ ХУНВЕЙБИНА - Дмитрий Жвания

Наши польские товарищи о серийной моногамии и не задумывались. Они просто радовались жизни. Полячки редко посещали семинары, предпочитая сидеть в университетском баре с кавалерами. Правда, рыжая нудистка хранила верность Петру. Она выглядела очень гордой, понятное дело – девушка лидера. Правда, Петр не долго пробыл революционером, через полгода после конференции «Марксизм-92» он вышел из группы «Интернациональный социализм» и стал помощником депутата Сейма от социал-демократической партии. Но тогда Петр, как говорится, зажигал! Его речи были одна революционнее другой, он на неплохом английском выступал почти на каждом семинаре, был в центре внимания. А самки любят альфа-самцов…

В честь окончания конференции «Марксизм-92» где-то на юге Лондона, в коттедже, где остановилась польская делегация, была организована вечеринка. Перед этим была небольшая демонстрация в центре Лондона – но она на меня не произвела впечатления.

Мы с Дейвом немного опоздали и пришли, когда официальная часть закончилась, все тосты в честь социализма и рабочей солидарности были сказаны, и началась пьянка. Во внутреннем дворике стояли батареи из ящиков с вином и пивом. Из-за жары все быстро опьянели. Крис Харман стоял рядом с приспособлением для барбекю. Я поздоровался с Крисом и его пакистанкой и отошел, дабы не попасть в неловкое положение еще и здесь.

- Ты стал свидетелем настоящей английской пьянки! – подбадривал меня Дейв.

В туалет, который находился на втором этаже, было не пробиться, потом выяснилось, что человек из Германии уснул на горшке. Может быть, пьянка и была типично английской, но главными героями вечеринки стали поляки. Вскоре они переместились в комнаты – и заскрипели кровати.

Лишь товарищи из Турции чувствовали себя чужими на этом празднике жизни. Они сидели на внутренней лужайке с удрученным видом. В Турции им приходится действовать в почти подполье, и они не привыкли смешивать дело и развлечения. Из окна высунулась почка, прикрывая груди левой рукой, правой она помахала кому-то на лужайке. По правде сказать, я так и не понял, что хотели доказать поляки своим поведением? Что в Восточной Европе люди по части секса более продвинутые, чем обитатели Запада? Не знаю. Но со стороны это выглядело пошловато. Рядом с нами в НАТОвской куртке сидел один поляк небольшого роста и курил трубку. Это был один из создателей польской группы «Интернациональный социализм», но находился он в тени яркого Петра.

- Наши девушки ведут себя как курвы, мне очень стыдно, Дмитрий, - он хорошо говорил по-русски. – Они вернутся домой, и забудут о социализме, рабочем классе, им это ничего не нужно. Зачем Петр их взял с собой? Товарищи, наверное, думают, что наша группа – агентство секс-туризма.

На самом деле большинство западных товарищей восхищались польской делегацией и ее лидером. В Лондон приехали больше 20-ти человек из страны Восточной Европы! Это значит, что именно СРП поднимает в Восточной Европе знамя революционного марксизма! А их лидер – образованный активист, великолепный оратор, он отлично оценивает ситуацию с точки зрения методологии Тони Клиффа. Дейв тоже восхищался поляками. А меня раздражал этот английский энтузиазм в отношении поляков, но я сдерживал себя. И лишь в конце пребывания в Лондоне я огорошил Дейва заявлением:

- Польская группа скоро распадется, да и сейчас это – не группа, а бордель.

Дейв попытался возразить, сообщил мне, что я размышляю как сектант.

Наверное, поляки правильно делали, что работали со всеми, кто был недоволен властью и католической церковью, нудистами, например. Но не везти же их сразу в Лондон на конференцию для активистов! Зачем обманывать товарищей? А товарищи были рады обманываться – им хотелось поскорей убедить себя, что их идеи успешно просвещают обитателей бывшего сталинистского лагеря.

Дейв поехал навестить родственников в Брайтон, а я с остатками польской делегации поехал домой, разбитные девицы с Петром уехали раньше, и я возвращался с настоящими активистами.

Мне было грустно. Я не думал, что Лондон так мне понравится. Северный город, чопорные англичане, думал я раньше. Но все оказалось совсем не так. Мне кажется, что между человеком и Лондоном неизбежно должна возникнуть какая-то интимная связь. А вот чем конкретно понравилась мне столица Британии, я сказать затрудняюсь. Понравилась – и все.

В Варшаве я провел день, один поляк приютил меня на время, мы сходили в музей современного искусства, где я уснул в зале компьютерного видео-арта – на экране показывали морской прибой. Мать поляка накормила меня борщом, а отец, бывший офицер войска Польского, отвез на автомобиле на вокзал. И я с челночниками сел в поезд, который отвез меня в Петербург.

Глава 8

Знамена последнего Интернационала

Из Лондона я приехал, как говорится, на энтузиазме. Наконец я понял, в чем была наша ошибка - мы не думали о «первоначальном накоплении кадров», а сразу вели себя как большая организация, которая может позволить себя решать стратегические задачи, вести агитацию среди всего населения, пытаться организовать рабочих. К этой ошибке привели нас жажда романтики и догматизм. Мы слишком буквально поняли то, чему учил Ленин в работе «Что делать?». Ленин строил партию большевиков в совсем других условиях – когда была мода на марксизм, когда нужно было отсечь колеблющихся и праздно глаголющих. Тогда, во времена Ленина, рабочие внимали социалистической пропаганде. Сейчас все иначе. Российский рабочий класс находится в деморализации: он унижен, раздавлен, растоптан. Он не готов к борьбе. Марксизм и коммунизм дискредитировала практика сталинизма. Молодежь не хочет вступать в марксистские организации. Поэтому нужно работать со всеми, кто по тем или иным причинам не доволен политикой Ельцина. Чтобы найти таких людей, активисты должны регулярно проводить собрания на общеполитические темы, желательно в университетах. Все эти мысли сумели донести до меня лидеры британской Социалистической рабочей партии.

Они мягко раскритиковали мою статью «Боевой пролетарский авангард или Демократическая партия трудящихся», весной 1992 года Дейв напечатал ее в журнале «Социалистический рабочий», который издавал в Москве. В первой части статьи я спорил со сторонниками идеи создания широкой сетевой партии трудящихся типа ПТ Бразилии. Многие левые интеллигенты, вроде Бориса Кагарлицкого (бывший левый диссидент) и профессора Александра Бузгалина (бывший член ЦК КПСС) носились тогда с этой идеей. Их воодушевлял относительный успех бразильского рабочего вожака Луиса Игнасио да Силвы, который в 1989 году, предлагая масштабные социальные и политические реформы, прошел во второй тур президентских выборов и собрал 47 процентов голосов. Я предлагал нашим «трудовикам» подумать над вопросом: имеет ли рабочее движение в бывшем СССР столь широкий размах, необходимый уровень независимости от идеологии правящего класса, чтобы поддержать и, сверх того, осуществить идею создания массовой Партии трудящихся; партии, которая будет противостоять планам бюрократического буржуазного класса? Конечно, не только я, но и сами «трудовики» понимали, что в России нет и еще долго не появится той почвы, которая в Бразилии породила Партию трудящихся: боевых профсоюзов, объединений крестьян, союзов граждан и, конечного, целого спектра левых революционных организаций. Но все же им очень хотелось побыстрей объявить о создании ПТ. Я считал, что это вредная затея, которая приведет к появлению очередной секты с громким названием. В результате идея ПТ в России будет дискредитирована, и ее нельзя будет использовать в будущем, когда почва для появления такой партии в России нарастет.

Правда, позиции Кагарлицкого и Бузгалина тогда меня не сильно волновали. Для меня важно было показать истинное лицо бывших соратников по Конфедерации анархо-синдикалистов. «Не удивительно, что Жвания стал троцкистом, он ведь никогда и не был анархистом, по сути, он был нечаевцем, а Нечаев, как известно, является никем иным, как предтечей большевиков», - говорили КАСовцы. Я же доказывал, что «лидеры КАС никогда не отличались особой революционностью и даже радикальностью и, в лучшем случае, во времена оформления оппозиционного движения в годы Перестройки выполняли роль охвостья «демократов». Я высмеивал за их «трансмутацию» – от лозунга «Власть народам, а не партиям!» к идее создания партии «лейбористского типа».

Досталось от меня и «товарищам-троцкистам» из других организаций за то, что они, желая «легким способом преодолеть дихотомию между пролетарским классом и революционными активистами», «патентовали у заграничных коллег «магические формулы», «старые, как оппортунизм в международной крайне левой»: «с одной стороны, тактика энтризма (работа внутри чужих организационных структур, направленная на использование их в своих целях), понимаемая абстрактно и абсолютно, с другой – тактика создания ПТ, взятая столь же абстрактно и абсолютно».