Репетитор - Питер Абрахамc

Но строчка не рождалась. Ее крупные крючковатые буквы ужасно раздражали его. Он позвонил Марджи.

— Как забавно! Я как раз собиралась позвонить вам.

— Да, довольно забавно.

— У меня есть еще ученики для вас, — сказала Марджи, — Векслеры в Вест-Хартфорде. У них близнецы, которые учатся в Уилстоне, а еще Мандевичи из Манчестера. А еще есть возможность…

— Боюсь, что я не смогу, Марджи.

— Что случилось?

— Несмотря на то что мне очень нравится эта работа, я не смогу работать в центре репетиторов. По крайней мере, сейчас.

— Не сможете работать? Я что-то вас не понимаю.

— Я начал работать над большим проектом.

— Это как-то связано с репетиторством?

— Никак. Это скорее творчество.

— Вы пишете книгу?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос ни положительно, ни отрицательно, и вообще не хочу сглазить.

— Я вас понимаю, — сказала Марджи. — Удачи вам. А как же быть с Гарднерами?

— Конечно же, я их не брошу. Я к ним очень привязался.

— Спасибо, Джулиан.

— Вы не могли бы прислать мне письмо?

— Письмо?

— Да, от главы Баллиола.

— Сегодня же отправлю его.

— Спасибо большое, Марджи. Было очень приятно с вами сотрудничать.

— Для вас всегда есть место в нашем центре, — сказала Марджи.

Джулиан позвонил на работу Линде. К его разочарованию, она сама подняла трубку.

— Есть ли необходимость информировать Марджи о дополнительных занятиях? Если мы ей об этом не скажем, мы сможем наполовину уменьшить плату.

— Я бы не хотела…

— Все так делают.

— Очень разумное решение, Джулиан.

Некоторые вещи так просты. А некоторые совсем наоборот. Джулиан открыл чистую страницу, озаглавленную «Руби». Писатель должен бороться за то, чтобы его сюжет не выходил из-под контроля. Джулиан склонился над листком. Он пытался понять ее, полностью рассмотреть ее, как подопытный экземпляр. Понять ее, как он понимал всех остальных. Время шло, а он еще так мало о ней знал. Казалось, бумага оживает и белые волокна меняют форму под его взглядом. Изменяются, даже извиваются. Наконец Джулиан написал: «Пестрая лента».

Джулиан завернул в упаковочную бумагу ту самую банку французского клубничного джема, превосходного клубничного джема, густого и плазмообразного. Очень важно дарить хорошие подарки, заворачивать их в красивую бумагу и завязывать ленточкой подходящего цвета. Женщинам нравятся такие вещи. Если верить психологам, у женщин дар хорошо говорить, не думать, а говорить. Возможно, у них также есть дар говорить знаками. Поэтому они так трогательно относятся к тщательно выбранным подаркам.

Когда Гейл открыла дверь, она выглядела воинственно. Нехорошо. Джулиан хотел поддерживать хорошие отношения со своей квартирной хозяйкой. Возможно, их последняя встреча прошла не слишком гладко. С другой стороны, ну выпили, прошли в спальню, два почти незнакомых человека, и ничего не получилось. Очень по-американски, как поездка в Диснейленд. Он улыбнулся:

— Я принес вам маленький подарок.

Гейл, немного посомневавшись, взяла сверток. Все эти мелочи — сомнения, опущенные глаза, покусывание нижней губы. Нельзя сказать, что ради этого стоит жить, но они радовали и скрашивали жизнь, подобно хорошо продуманным развлечениям в дорогом ресторане. Этот диалог знаками был хорошим началом.

— Очень мило с вашей стороны. Но это совсем лишнее.

— Это такая мелочь.

Они двигались в правильном направлении: двое знакомых хотят забыть о неловкой ситуации, возникшей в прошлом.

— Я также принес деньги за квартиру.

— Но срок оплаты наступает только на следующей неделе.

Он вручил ей конверт с деньгами. Это, пожалуй, единственный обмен знаками, который одинаково понимают и мужчины, и женщины.

— Вы можете вложить их в фонд Дж. П. Морганет на неделю раньше и получить дополнительную прибыль.

— Не думала, что вас это интересует.

— Да?

— Вы хорошо знакомы с фондовыми биржами?

— Абсолютно ничего не знаю, — вежливо сказал Джулиан.

Она немного расслабилась и сразу стала от этого казаться круглее и меньше ростом.

— Я тоже ничего не знала, пока не стала членом Морганет. Как и в любом другом деле, членство в фонде подразумевает большую подготовительную работу дома. В прошлом квартале мы обошли Уоррен Баффет на два процента. Правда, только по малым показателям.

— Впечатляет. И все благодаря вашей подготовительной работе?

— Почти всегда. Очень редко мы получаем конфиденциальную информацию, но при этом не перестаем работать с основными показателями. Так работает любой фонд.

— Например?

— Вы точно не играете на фондовом рынке?

— Честное слово.

— Вы ведете себя так, как будто пытаетесь что-то разведать.

Джулиан рассмеялся:

— Мне просто интересно.

— На самом деле, на прошлом собрании мы узнали кое-что интересное. Это не совсем чтобы конфиденциальная информация по состоянию рынка. К тому же, даже если бы мы ее получили, мы бы все равно ею не воспользовались. Слишком велик риск.

— Да, кому нужны проблемы.

— Смотрите! Пикирующие бомбардировщики!

Гейл смотрела на небо. Джулиан проследил за ее взглядом. Никаких бомбардировщиков, просто стайка скворцов летела над деревьями плотным строем, подобно гигантскому бомбардировщику.

— Бомбардировщики. Странная мысль, — задумчиво сказал Джулиан, почти вздрогнув.

— Но ведь нет никакого закона, запрещающего видеть мир по-своему, — сказала Гейл. — По крайней мере, пока нет.

Свободомыслящая особа.

— Слава Богу, что нет.

Гейл взглянула на него. У них гораздо больше общего, чем она предполагала.

— Одна из дам, член нашего фонда, была в гостях у своей сестры в Сан-Франциско пару недель назад. Ее племянник, взрослый сын сестры, заезжал на ужин. Он приехал на новенькой спортивной машине прямо из салона…

— «Порше бокстер»?

— Откуда вы знаете?

— Последнее время эта модель пользуется популярностью.

Гейл прищурилась.

— Просто угадал, — сказал Длсулиан.

— Он сказал своей матери, что в его жизни произошли большие перемены, о которых он пока не может рассказывать. Но все в семье знают, что он уже много лет работает над какой-то штуковиной в компании «Кэл Тех». У него ученая степень по компьютерным технологиям. Мы провели исследование и выяснили, что это вполне солидная компания и вовсе неважно, есть у них эта штуковина или нет. Завтра мы размещаем заказ на покупку трехсот двадцати пяти акций.

— Да вы скоро будете править страной! — сказал Джулиан, стараясь казаться милым и любезным.

— Зачем вы дразнитесь?

— И в мыслях не было.

Она быстро взглянула на его бородку, но он успел поймать ее взгляд. Прежние отношения были налажены, старые неприятности забыты, и, возможно, они снова двигались в старом направлении.

Из кухни донесся свисток. Вполне подходящее подтверждение восстановленных отношений.

— Я как раз собиралась выпить чашечку чаю. Не хотите составить компанию?

— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Работа зовет, — сказал Джулиан и сделал шаг назад.

— Спасибо за подарок.

— На здоровье, — ответил Джулиан.

Вдруг он остановился и оглянулся:

— Простите меня, но сколько стоят, скажем, десять акций вашего фонда?

Гейл рассмеялась:

— Ага, заинтересовались!

Джулиан беспомощно пожал плечами.

— Вчера торги закрылись на восьми с мелочью долларах.

— Спасибо, — ответил Джулиан и направился к выходу.

— Не хотите ли узнать название компании?

Джулиан стукнул себя по лбу.

Гёйл снова рассмеялась:

— «Кодеско». На фондовой бирже «Насдак».

Было совсем несложно пойти в городскую библиотеку, сесть за компьютер и найти имя этого племянника-счастливчика, единственного человека в компании «Кэл Тех», у которого была ученая степень по компьютерным технологиям, в платежной ведомости «Кодеско». Джулиан сделал это так быстро, что у него еще осталось время, чтобы почитать Конан Дойля. Он пробежался глазами по нескольким произведениям и внимательнее почитал «Пеструю ленту». Было совсем несложно найти бар, в который Микки Гудукас заходил после работы, одеться так, чтобы произвести на него впечатление, незаметно присесть за его столик, положить пухлую папку и глубоко вздохнуть, как будто после тяжелого трудового дня. Все это было очень просто и, кроме того, развлекало Джулиана.

— Тяжелый день? — спросил Микки Гудукас.

Джулиан посмотрел на него. Он уже успел почувствовать запах соснового леса. Теперь Гудукас жил по-другому и выглядел по-другому: большие усы, маленькие глаза, жидкие волосы разделены пробором и уложены подковой, макушка сверкала, а виски и затылок — нет.