Логово - Виктор Точинов

– Если все выгорит – уходить будем не налегке, – сказал Лисовский. – Очень даже не налегке.

Конкретизировать дальше он не стал. Подробности задания подчиненные должны узнавать непосредственно перед его выполнением. Впрочем, кое-что в поставленной задаче оставалось неясным и самому майору.

…Надежда смотрела вопросительно, ожидая ответа. Лисовский задумчиво нажимал на клавиши, то увеличивая, то уменьшая масштаб изображения. Предложенный план был неплох, но слишком очевиден. Если бы сам майор занимался разработкой противодиверсиопных мероприятий на объекте – предусмотрел бы такой вариант в первую очередь. И непохоже, что там сидят дилетанты, понимающие в этом деле меньше майора. Совсем непохоже. Значит, на простом и очевидном пути стоит ждать самых поганых сюрпризов.

Примерно так Лисовский и ответил. Впрочем, с порога план не отмел. Бывают и обратные ситуации – когда профессионалы перемудрят, переоценят противника, не ожидая от него удара на самом тривиальном направлении…

– Другие предложения есть? – спросил майор. Оленька молчала. Она хорошо знала свое дело, но оперативное планирование отнюдь не было ее сильной стороной.

– Есть, – вступил в разговор Стас.

Его майор знал хуже других. Вернее, вообще не знал до формирования их группы. Стаса к ним прикомандировали наниматели.

– Излагай.

Стас уверенно протянул руку, постучал по клавишам – изображение сдвинулось, теперь большую часть экрана занимал окружающий Логово лес.

– Приглядитесь повнимательнее, – сказал Стас. – Ничего необычного не замечаете?

Доктор Снегирь вернулся домой затемно, хотя темнело в начале июля поздно.

Маленький и мирный, он побаивался темных переулков и больших нетрезвых людей – а посему, оставив древнюю, но бодрую «копейку» на платной стоянке, добирался к своему дому на окраине кружным путем, по освещенным улицам.

(Платная стоянка, впрочем, для Снегиря таковой не являлась. В провинциальных, таких как Тосно, городишках многие знают многих, и врач еще остается чем-то старорежимным, чеховским и булгаковским… Семейным доктором. Кому охота идти лечиться к бездушному профессионалу, обходящемуся с больными как с ползущими по конвейеру деталями? – все стараются поддерживать хорошие отношения и оказывать мелкие услуги.)

Домик Снегиря напоминал своего владельца – был такой же маленький и аккуратный. Огород, правда, запущен – у доктора руки не доходили, а Таська по молодости лёт никакого удовольствия в возне с грядками найти не могла.

Он позвенел ключами на крыльце, открыл дверь, шагнул внутрь, привычно зашарил рукой слева в поисках выключателя…

Руку схватили жестко, как клещами.

В бок уперлось что-то твердое.

Шепот – хриплый, страшный – защекотал ухо: «Пискнешь – труп!»

Снегирь не пискнул. Хотелось заорать во всю глотку – но он сдержался. К тому же в Тосно-2 никого не удивят и не встревожат пьяные вопли среди ночи.

Потом ему заломили руки, втолкнули в комнату. Зажегся свет. За столом сидел человек. В камуфляже, на голове – выцветшая зеленая бандана.

Снегирь хотел возмущенно спросить человека, кто он такой и что это значит – и не стал. Всё и так ясно.

Человек тоже не стал тянуть время.

– Где Ростовцев?

Настучали. Кто-то из поликлиники увидел – и настучал… Снегирь молчал, упрямо стиснув губы.

– Думаете, Павел Геннадьевич: увезли, спрятали дочь – и можно с нами играть в молчанку?

Снегирь молчал.

– Напрасно, – осуждающе покачал головой человек. – Мы влепили в вашу «копеечку» маленькое такое конструктивно не предусмотренное устройство. Радиомаячок. И в течение полутора часов можем привезти Таисию сюда. Тогда, думается мне, вам очень захочется, чтобы вас немедленно выслушали. Вопрос в другом: захочется ли нам – немедленно. Или сначала мы ее немного…

Человек замолчал, скривив нехорошую усмешку.

Мысли метались панически. Врет? Или действительно умудрились проследить путь? Ерунда, не могли успеть ничего «влепить» в машину… Или всё же? С какой точностью возможна пеленгация? Таську бабушка (мать покойной жены) не оставила у себя – поудивлялась и увела к знакомой, жившей там же, но на другом конце поселка Мга… Не найдут… Или?..

Снегирь молчал.

– Да что с ним заморачиваться?! – подал голос кто-то невидимый, один из двоих, державших Снегиря за руки. Голос был тот же, страшно шептавший на ухо. – Подвести ему к яйцам двести двадцать – живо запоет Киркоровым…

Было страшно. Все внутри сжалось в ожидании боли. Струйки пота сбегали по лицу. Кишечник резали внезапные позывы, и Снегирю почему-то было очень стыдно, что он сейчас по меньшей мере испортит воздух…

Но он молчал.

Человек снял бандану. Похоже, ему тоже было жарко – промокнул со лба бисеринки пота. Загорелый голый череп пестрел белыми пятнами ожогов, делавшими его похожим. на шляпку гриба-мухомора.

– Двести двадцать, говоришь… – задумчиво сказал человек. – Интересно… А что медицина об этом думает, а, Павел Геннадьевич? Пожизненная импотенция? Или наоборот, вместо виагры сработает?

Снегирь молчал, сосредоточившись на борьбе с собственным кишечником. Заставляя себя ни о чем больше не думать. Не вслушиваться в страшные слова. Только бы не опозориться, только бы не опозориться, только…

Мухомор славился среди команды Мастера гуманными методами допроса – примерно как киношный Штирлиц среди сотрудников РСХА. Поэтому сломался и рассказал всё Снегирь лишь несколько часов спустя. В том числе и про автовскую квартиру. Рассказал, когда из Мги – вычисленной Мухомором чистой логикой – привезли его дочь. Старуха-тёща, невеликого ума женщина, поверила какой-то срочно слепленной легенде и отвела «друзей зятя» к своей знакомой, приютившей Таську…

…Пришельцы ушли. Таська рыдала на кушетке – хотя ей, как и в прошлый раз, никакого вреда не причинили.

Снегирь сидел и думал, какая он мразь… Предатель. Стукач. Гнида…

И был не прав.

Выигранные им часы изменили многое.

Все молчали, не очень понимая, что имел в виду Стас.

– Смотрите, – пояснил он, – восстановили они не весь объект, правильно? Больше половины осталось вне нового периметра. А именно – снаружи сейчас жилой городок для офицерских семей, магазины, весь соцкультбыт… Так?

– Там все взорвано, – сказал майор, не понимая, к чему клонит Стас. – Надо думать, не хотели, чтоб кто-то самовольно поселялся или останавливался на ночлег в пустующих зданиях. Нет там никакого соцкультбыта. Груды обломков.

– Правильно, – согласился Стас. – А теперь смотрите: вот еще две груды обломков, на отшибе, примерно посередине между жилым городком и казармами, оказавшимися ныне внутри ограды. Угадайте с трех раз, что это такое?