Хорошая иномирянка, плохая иномирянка - Александра Ибис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом он склонился для поцелуя, и когда его тёплые мягкие губы коснулись моих, сердечко в груди забилось так часто, как до этого ни разу не билось. Осознание того, что наши чувства правильны и благословлены высшими силами было таким радостным, таким удивительным!
Если бы я только знала, что счастье такое хрупкое и недолгое. Наткнувшись на Люсю в Академии, я обрадовалась: вот теперь-то я точно смогу и с драконами договориться, и с Люсей пообщаться. Но она… место для меня в её жизни больше не было. Это ударило по нервам, ранило не хуже ножа… Люда была важна для меня. Моя первая, лучшая и самая настоящая подруга, которой я доверяла всё-всё на свете, отвернулась от меня. Да, у неё были причины, но… но… принять это было моих сил.
И моему спокойствию пришёл конец. Стало так больно, словно мне в сердце когтями вцепились и из груди его вырывали. Я пыталась защититься, сила выплеснулась, полилась нескончаемым потоком огненного и ледяного пламени. Последним, что я услышала, прежде чем потеряла сознанье, были крики и хлопанье сильных, очень сильных и больших крыльев.
Это была случайность. Я понимала это на задворках сознанья. У человека рука дрогнула. Он не хотел убивать.
Но он хотел угрожать! И угрожал! Держал моё сокровище, приставив ей нож к горлу. Смел требовать объединённое войско огненных и ледяных отдать им Долину в обмен на жизнь маленькой наследницы. Моей Линакары!
Крик сорвался с запозданием. Я не понимала, что делала, действовала исключительно по велению внутреннего голоса. Мою девочку. Мою драконочку. Мою дочь, да чтоб он сдох в страшных муках.
– Юджиния…
Голос Вальдемара выдернул меня из оцепенения. Я огляделась вокруг: стены, пол и потолок покрывала ледяная корочка. Вокруг были разбросаны людские тела. Без голов. Откусанные головы лежали кучкой у трона. А в моих лапах лежала маленькая мёртвая драконочка с перерезанным горлом.
– Ненавижу.
– Я тоже, – Вальдемар ткнулся мордой мне в бок. – Я тоже…
Потянулся лапой к нашему сокровищу. Той, кто уж точно ни в чём не была виновата.
Мы с Вальдемаром одичали. Убивали без разбора, без былой надежды на возможный мир. Никогда и ни за что я не позволила бы жить тем, из-за кого Линакары больше не было. Не было её лучезарных золотых глаз, весёлого заливистого смеха…
Я почти забыла о наличии второй ипостаси и, наверное, ты бы сказала, что сошла с ума. И действительно, с ума я сойду, но позже. В тот момент, когда люди подстрелят моего огненного дракона, моего Вальдемара.
Боль от потери неотъемлемой половины своей души оказалась для меня просто невыносимой. Я превратилась в чудовище, которого люди так жаждали, которое сами создали. Сколько прекрасных ледяных статуй было мною создано, сколько голов откушено! Меня боялись. Боялись больше, чем всё драконье племя.
Я бы уничтожила людскую расу. Убила их всех, преследовала бы каждого, пока от них и следа бы не осталось, хотя их и было значительно больше, чем драконов. Но появилась магия. Появились некроманты, способные поднимать и подчинять мёртвых, и люди стали подниматься с колен, на которые я их поставила.
Тем не менее, драконы по-прежнему оставались довольно могущественными хищниками. Чтобы победить, им нужно было, чтобы нас стало меньше. Хитрость и бессердечие людей не знали преград: нашёлся чокнутый некромант, который решился предложить мне, готовой откусить ему голову, сделку. Люди сохранили тело упавшего на их конницу Вальдемара в качестве трофея, и теперь могли использовать его в своих целях. Мне предложили воскрешение возлюбленного, вечную жизнь с ним в обмен на моё подчинение.
Как я уже сказала, я была безумна, готова сделать всё, что угодно, чтобы вернуть себе свою недостающую половину. Тогда из ледяной драконицы я превратилась в чужую шавку, достойную смерти за всё, что совершила.
Юджиния прервалась на какое-то время, вытолкнула меня из своих воспоминаний в горячую темноту моего сознанья. А потом впервые предстала передо мной как собеседница.
Её образ был мне смутно знаком: подобная картинка уже мелькала в голове. Красивая, высокая, с длинной русой косой и в белоснежном платье, обагрённом кровью. От её шеи, по груди и до самого подола тянулось пять кровавых полосок. Её на вид такие слабые руки сжимали кинжал, с лезвия которого в пустоту срывались алые капли. Кап-кап-кап…
– Ужасно, да? – понимающе кивнула Юджиния. – Но, к сожалению, это моё ярчайшее воспоминание, величайший грех, за который я расплачиваюсь. И, знаешь… – она отбросила кинжал в сторону и приблизилась ко мне, попытавшись взять за руки, но я отшатнулась: не так давно в этих руках было оружие с обагрённым лезвием.
Драконица преодолела моё слабое сопротивление и сжала мои ладони:
– Кажется, пришла пора искупить свои грехи.
– Что тогда произошло, Юджиния? О чём вы? – я попыталась высвободить руки, но ледяная этого будто бы и не заметила. Опустила голову и зажмурилась, прежде чем резко распахнуть глаза и ответить:
– Тот некромант поручил мне задание, – она поджала губы, – такое, что не под силу им, но под силу мне. А ещё проклял меня, чтобы не сумела пойти против сделки: если бы я не выполнила то поручение, то умерла бы, дав им возможность воскресить себя в виде подвластного им умертвия, а тело Вальдемара бы осыпалось пеплом.
– И вы?
– Юля, не будь дурой и не задавай глупых вопросов, пока я не усомнилась в правильности своего решения, – зашипела Юджиния, вынудив меня заткнуться. – Я должна была уничтожить клан ледяных. Будучи их принцессой, дочерью глав клана, я пользовалась доверием и уважением. Не ладила с родителями, правда, но они всё же любили меня… как умели. Они были настоящими ледяными, жёсткими главами, чьи сердца были выточены изо льда.
Девушка прикрыла глаза. По её щеке медленно стекала слезинка. У подбородка она заледенела и сорвалась вниз ледяным кристалликом.
Попасть в военный лагерь в Хрустальных Горах было легко. Меня пустили без проблем. Я следила за каждым своим шагом, боялась и вместе с тем горела от безумия. В голове было только имя Вальдемара. Я повторяла его одними губами, и это придавало мне сил. Мне казалось, что цель оправдывает средства, так дика и глупа я была в те последние годы своей жизни.
Мои родители были
