Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - Дмитрий Леонидович Казанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, в штабе главнокомандующего 4-й армией не спали и старались парализовать работу немцев в Швеции. Так был составлен на шведском языке ответ на брошюру Свена Хедина от имени инженера Емельянова и разослан бесплатно во все круги шведского общества. Тогда же в целях подорвать значение личности Вильгельма II был сделан перевод на шведский язык дневника генерал-адъютанта императора графа фон Шверинга «Император без маски»[21], которую тоже бесплатно распространили в Швеции. Как известно, граф Шверинг предостерегал Вильгельма от войны и покончил с собой в сентябре 1914 года, послав императору письмо. Эта мера оказала известное влияние на шведов. Обе книжки были отпечатаны в Гельсингфорсе. Свен Хедин работал не один. У него были помощники в лице профессоров Стокгольмского университета Фальбека[22] и Челлина[23].
Однако шведский народ был настроен в высшей степени мирно и никакой войны не желал. Материальное благосостояние его било через край. Шведская крона стала самой дорогой монетой в мире. Никогда еще предприимчивость и коммерческая ловкость не вели Швецию таким верным путем к богатству, как тогда. Золото текло в страну обильной рекой. Некоторые отрасли торговли изумляли своими доходами. Например, пароходные компании и экспедиционные конторы, которые преуспели за войну больше, чем за 20 лет мира. А посредники и комиссионеры! Свиноводы, торговцы мясом, яйцами извлекали из своего промысла фантастические барыши. Биржа, ценности которой взметнулись до небывалой высоты, позволяла участвовать в золотой жатве людям, не причастным ни к промыслам, ни к торговле. Один звук войны приводил всех этих людей дела, барыша, дивиденда – в трепет.
Этим обстоятельством мы удачно сумели воспользоваться.
Свен Хединг неожиданно проникся желанием поехать в путешествие на Ближний Восток и посетить Иерусалим, Вавилон и Нинивию, так как пропуск его в Центральную Азию был нашим командованием признан нежелательным.
Это была действительно «серьезная услуга», оказанная нам этим рыцарем без страха, но не совсем без упрека.
С его отъездом стало много спокойнее, хотя весной 1916 года «усердие» депутата Стеффена, поднявшего в риксдаге Оландский вопрос, опять было всколыхнуло замолкшие страсти, но оно дало депутату возможность заработать 50 тысяч крон. Оно было того же самого происхождения, как и германский пыл Свена Хедина и прочей клики русофобов. На этой же самой почве всегда была построена инородческая агитация в Европе (Die Liga der Fremdfolker Russlands), пытавшаяся поссорить нас с союзниками и обратившаяся с особым воззванием к президенту Вильсону. Немцы от имени Лиги выпустили объемистую брошюру в издательстве «Пут камера» – «Kennen Sie Russland?», мало, впрочем, имевшую успех.
Шведская печать, постоянно сообщавшая о расстановке немцами мин вне пределов территориальных вод Швеции, число которых к 1916 году было отмечено 4000 штук, ни разу не высказала протеста, хотя на них гибли и шведские пароходы. Здесь можно привести и такие факты, как задержание немцами около 500 шведских судов, отведенных в Германию, где их хотя и освобождали, но зачастую снимали часть груза. Все это доказывает существование двойной точки зрения по отношению к воюющим державам. Однако в 1916 году соединенными усилиями демократических деятелей Швеции с социалистом Брантингом во главе, сильно влиявших на общественное мнение страны, и дипломатов держав согласия, энергично действовавших на влиятельные сферы, шведское правительство было вынуждено выйти из состояния бездействия по отношению к нарушителям нейтралитета. Первым был выслан из Швеции баварец Дрост, затем начальники контрразведок капитан Хельдт и доктор Шмидт и много германских агентов, среди которых были Рейнберг, Фридрих Абрахам и другие лица, занимавшиеся вывозом товара в Германию. После того как шведский министр иностранных дел граф Валленберг 6 мая 1916 года заявил в риксдаге, что правительство желает по-прежнему придерживаться нейтралитета, а в Оландском вопросе принимает меры к его разрешению, последний вопрос считался уже исчерпанным, и к нему более не возвращались. Шведское правительство в силу своей зависимости от двора, где около трона толпилось много влиятельных и фанатически настроенных германофилов, было вынуждено до некоторой степени считаться или делать вид, что считается, с криками этих людей. Когда назрел в Финляндии красный мятеж и Финляндия не могла одна своими средствами с ним справиться, то шведские придворные круги сформировали и прислали в край бригаду добровольцев.
Когда мятеж был подавлен и шведы возвращались домой, то по дороге они остановились на Оланде и, не считаясь с затратами, сравняли с лицом земли все те укрепления, которые были нами там возведены во время войны в целях воспрепятствования проникновению германского флота в Ботнический залив.
Здесь мы считаем не лишним рассказать историю возникновения укреплений на Оланде, из-за которых Швеция чуть было не ввязалась в Мировую войну.
Укрепления на Оланде были созданы вскоре по завоевании края, но начальным годом постройки крепости Бомарзунд считается 1830-й. Крепость не была закончена постройкой до 1854–1855 годов, когда ее лишь спешно вооружали. Недостроенный Бомарзунд не имел никакого значения и не мог задержать флота неприятеля, но создание его обратило уже в 1833 году внимание лорда Пальмерстона. В те времена Оланд не беспокоил Швецию, но на него все-таки оглядывались. В 1854 году стокгольмские газеты начали неожиданно упрекать нас в постройке укреплений до истечения 50-летнего срока со дня заключения Фридрихсгамского мирного договора. Это объясняли возбужденным состоянием военного времени, но в войну 1854–1855 годов Швеция сохранила нейтралитет, потому что боялась России и не приняла предлагавшийся ей союзниками обратно Оланд, так как знала, что это ее поставит лицом к лицу с Россией, но, несомненно, что не без влияния Швеции мы дали союзникам обещание не возводить укреплений на островах, а Бомарзундские укрепления обязались снести, что и было тогда же выполнено.
В начале осени 1914 года союзники уведомили нас, что с их стороны нет препятствий к возведению укреплений на островах. Для нас это имело большое значение, так как обладание прекрасно укрепленным Оландом давало нам возможность быть полными хозяевами в Ботническом заливе, и нам не мог угрожать перерыв сообщений со Швецией, снабжавшей нас военным материалом.
Петроград, 30 января 1917 года, № 507.
Копия в Лондон
Секретно. На Высочайшей аудиенции г-н Думерг передал Государю Императору о желании Франции обеспечить себе по окончании внешней войны возвращение Эльзаса и Лотарингии и особое положение
