Машина грабежа. Военачальники, олигархи, корпорации, контрабандисты и кража богатств Африки - Tom Burgis

добывать ее. Vale и Rio уже контролируют два важнейших мировых запаса железной руды - в Бразилии и Австралии, соответственно, - и стремительное поступление на рынок новой руды с Симанду могло бы обрушить цены и сделать другие проекты менее прибыльными. В то же время, хотя строительство рудника и необходимой инфраструктуры может обойтись в запредельные 20 миллиардов долларов, ни один из двух крупных конкурентов в торговле железной рудой не хочет уступать контроль над горой другому. На момент написания статьи, когда цены на железную руду упали, мало кто ожидал, что добыча на Симанду начнется до конца десятилетия, если вообще начнется.

После того как гвинейское следствие установило, что участие Vale в коррупции не является "вероятным", оно рекомендовало запретить участвовать в торгах только BSGR, а не Vale, когда права на северную половину Симанду будут снова выставлены на продажу. Это оставило Rio и Vale свободными для участия в торгах, наряду с любой другой горнодобывающей компанией, которая захочет присоединиться к борьбе. Это смертельная битва за контроль над Симанду с четким пониманием того, что фирма, которая контролирует его, также займет доминирующее положение в железной промышленности на целое поколение вперед", - сказал мне человек, близкий к правительству Альфа Конде, когда Rio Tinto подала иск против Vale. Этот иск можно понять только в контексте этой борьбы - за будущее Симанду, а не за историю".

Даже если Симанду начнет добычу и начнет приносить миллиарды долларов государственных доходов, опасно полагать, что поток ресурсной ренты станет панацеей для Гвинеи. В других странах такая рента оказалась губительной. В проекте экономической политики гвинейского правительства 2012 года, согласованном с Международным валютным фондом незадолго до того, как кредиторы Гвинеи простили долг в размере 2,1 миллиарда долларов, содержалось предупреждение о "негативном влиянии быстрого развития горнодобывающего сектора на другие отрасли экономики в результате синдрома "голландской болезни"". Гарри Снук, глава гвинейской миссии МВФ, который, будучи голландцем, хорошо знал, какой вред может нанести его стране одноименная экономическая болезнь, сказал мне: "Как и для всего региона, для Гвинеи будет серьезной проблемой извлечь выгоду из этих ресурсов".

Слоны горнодобывающей и нефтяной промышленности топтали Африку задолго до обретения независимости. На рубеже веков на арену вышел новый зверь. Он пришел с обещанием вытеснить старое колониальное стадо, проложить новую тропу из рабства к природным ресурсам. Но если вы стоите в траве на пути могущественных существ, нет особой разницы, какие ноги топчут вас.

 

6. Мост в Пекин

 

Президентский дворец Нигера расположен на лиственном бульваре в Ниамее, столице самой бедной страны мира, неподалеку от того места, где река Нигер извивается под мостами, по которым передвигаются кочевники и их развьюченные верблюды. Днем солнце пустыни палит город. Ночью песчаные улочки освещаются лишь газовыми фонарями и трепещущими свечами. Утром 18 февраля 2010 года президент Мамаду Танджа принял своих министров во дворце на еженедельном заседании кабинета министров. Обсудить предстояло многое. Голод снова преследовал эту не имеющую выхода к морю страну на засушливой южной окраине Сахары. Но не это было главной причиной напряженного настроения в Нигере. Танджа, сын пастуха и бывший армейский полковник, стал первым в истории Нигера президентом, победившим на выборах подряд, что для страны, склонной к переворотам, было настоящим подвигом. Но в последнее время его привязанность к демократии ослабла. Срок его полномочий должен был истечь двумя месяцами ранее, но он не подавал признаков ухода.

Первые признаки того, что Танджа движется в направлении пантеона автократов Западной Африки, появились в конце 2008 года на церемонии закладки фундамента первого в стране нефтеперерабатывающего завода. Группа сторонников Танджи устроила демонстрацию, требуя, чтобы он продлил свое правление сверх конституционного предела. Сторонники были одеты в футболки с лицом президента и одним словом на языке хауса: tazartché - непрерывность. Затем последовали новые митинги, якобы спонтанные и вызванные народными настроениями, но в них также приняли участие высокопоставленные союзники президента. Танджа заявил, что народ высказался. У него еще есть работа, и сейчас не время покидать свой пост. Когда конституционный суд Нигера постановил, что президент действует незаконно, он проигнорировал судей. Когда они упорно продолжали выступать против него, он распустил суд. Национальное собрание выступило против его планов провести референдум по новой конституции без ограничения срока полномочий, поэтому он распустил и его и стал править указом. Бойкот референдума, проведенного оппозицией в августе 2009 года, привел к тому, что Танджа одержал подавляющую победу.

Международное осуждение пролилось дождем. Региональный блок, Эковас, вряд ли можно назвать клубом демократов, но он, как правило, не приемлет явного накопления неограниченной власти. Членство Нигера было приостановлено. Доноры сократили помощь. Франция возглавила возмущение западных держав. Бернар Кушнер, министр иностранных дел Франции, заявил, что "необходимо уважать конституционный порядок и вернуться к нему".

Мало кто спорил с этим настроением, но у Франции был скрытый мотив для осуждения Танджи. Он надрал нос бывшему колониальному хозяину Нигера. На протяжении десятилетий Франция пользовалась фактической монополией на то, что делает Нигер стратегически важным местом, - на его уран. Франция потребляет больше урана, чем любая другая страна, кроме Соединенных Штатов. Атомные электростанции обеспечивают три четверти французского электричества. Areva, французская государственная группа по атомной энергии, владеет участками на севере Нигера, под которыми находятся одни из самых богатых урановых пластов планеты. Areva добывает около трети своего урана в Нигере, а остальное поступает из Канады и Казахстана. Это крупнейшая в мире атомная компания, а ее годовой доход вдвое превышает валовой внутренний продукт Нигера. Но Танджа взялся за дело, нарушив монополию Areva, добившись более жестких условий и передав разрешения на добычу урана компаниям из полудюжины других стран. Отношения испортились до такой степени, что Areva обвинили в сговоре с повстанцами-туарегами на севере страны, а двух ее сотрудников изгнали из страны.

Чтобы так дерзко порвать с Францией, Тандже нужен был альтернативный союзник среди мировых держав. Он нашел его в стране с самой быстрорастущей ядерной промышленностью: Китай.

В обмен на разрешение на добычу урана и права на бурение ранее неиспользованных нефтяных пластов Нигера Китай предоставил Тандже средства для потакания его авторитарным наклонностям. По словам Али Идриссы, местного антикоррупционного активиста, из 56 миллионов долларов, которые Sino-U, китайский ответ Areva, заплатила за лицензию на добычу урана в Нигере, 47 миллионов долларов были потрачены на оружие для подавления повстанцев-туарегов. Гораздо большая сумма - 300 миллионов долларов - поступила в виде подписного платежа, когда Танджа предоставил China National Petroleum Corporation, второй гигантской национальной нефтяной компании Китая