Первый на небесах (СИ) - Раш Леко

— Но получилось так, как оно есть… С такими темпами никто не попадет на небеса!

— Я тоже пришел к этому выводу.

— И ты хотел представить причину смерти грешников ни как переизбыток грехов, а как недопустимость хотя бы одного «обнуления» в жизни!

— Ты уловил суть.

— Но почему нельзя было просто заявить во всеуслышание об этом? Ты же Ангел! Тебя бы послушали!

— А потом «вздернули»? Не горю желанием заявлять о своем возвращении.

— Как тогда люди бы поняли, что «обнуление» это грех?

— С помощью «индикатора», как еще иначе? — видимо, Ангелу показалось, что он произнес что-то очевидное, раз посмотрел на меня таким взглядом. — Ах, да… «Индикатор» — это не просто показатель души, но и связь.

— Какая еще к черту связь?

— Связь между всеми людьми и мной… Стоит мне захотеть, и все вы услышите мой голос в своих головах.

— И в скором времени ты хотел выставить счет, — я непроизвольно опустил взгляд на свой новоявленный «телефон». — Призвать всех, как в день «Озарения», силенок не хватит?

— Можно и так сказать.

— Я до сих пор не вижу логики в твоих действиях — погибли бы сотни тысяч грешников, дальше что? Твой голос в головах людей с пафосной речью о том, что «обнуляться» нельзя возымеет эффект? Многие люди в том же Новогреховске ни разу вообще не «обнулялись»!

— И? Ты думаешь, я должен буду их пожалеть? Как я говорил ранее, они всего лишь мусор.

— Но как ты объяснишь их смерти?

— Карой небесной. Люди будут думать, что слышат голос вернувшегося Отца, который наказал «обнулявшихся» грешников.

— Почему нельзя просто взять и сказать всем с помощью твоего «радио» об истинной природе «обнуления»?

— Что важнее — слова или действия? Смерть тысяч будет показательным примером.

— Но будет же расследование! Люди поймут, что не все грешники в Новогреховске «обнулялись»!

— Ты сам себя слышишь? — Ангел вздохнул. — Марк, ну кто поставит под сомненья действия Отца?

— Что будет с остальными «обнулявшимися», которые еще не пересекли черту? Ты хоть представляешь, какой начнется хаос!

— Просто пообещаю спасение их душ, если они не будут дальше «обнуляться» и грешить, все просто.

— Очередная ложь во спасение?

— Весь мир держится на лжи, так какая разница, от кого она исходит?

— Твоя ошибка привела к краху этого мира…

— Если бы я промедлил еще лет на десять, то возможно. И, в конце концов, «обнуление» — это не ошибка, а инструмент, который позволил понять, чего вы стоите на самом деле.

— Мы — лишь эксперимент…

— Вы те, кто заставил своими действиями уйти Отца из этого мира. Вы те, кто дважды получал шанс на спасение и потерял его. Вы те, кто не заслуживает даже упоминание в летописях мира.

— Так зачем все это? Зачем ты пытаешься открыть для нас Рай, пусть и ужасными путями?

— Потому что из всех вас я был первым на небесах! — его глаза начали намокать. — Отец даровал мне крылья! Я удостоился этой чести, как первый человек, кто смог пройти сквозь Врата. Как впоследствии выяснилось — единственный человек… Перед своим уходом Отец наказал мне следить за этим миром, потому что туда, куда он ушел с остальными моими братьями — мне дороги нет…

— Знаешь, в моей голове не укладывалось одно — как Ангел может быть настолько жестоким и циничным. Теперь все стало на свои места.

— Находишь это смешным? Я лишь хотел доказать Отцу, что достоин места рядом с ним!

— Чтобы он пришел и забрал тебя с собой? Все твои слова о желание сделать людей лучше — чепуха?

— Сделав лучше вас — я стану лучше сам.

— Нет, мой друг, — я медленно сел на скамейку. — Твое место рядом с нами.

— Посмотрим, — Ангел сел рядом со мной. — Один из «коснувшихся» уже в Новогреховске, ждет старта проекта «Грешники».

— А остальные?

— В обработке.

— В смысле, промываешь им мозги своей «ангельской» бравадой?

— Секты всегда в этом мире были в почете, — Петр запрокинул голову на спинку и вытянул ноги. — Я рад, что наконец-то смог кому-то выговориться.

— Представляешь, насколько все было бы проще, если бы Виктор согласился на «обнуление»?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Когда я приходил к нему в первый раз — во мне еще жила вера на другой исход. Я действительно хотел «обнулить» Мракова.

— Чтобы заручиться его поддержкой?

— Да. Хорошо, что он не согласился.

— Почему?

— Иначе не было бы Новогреховска.

— Думаю, что все же люди когда-нибудь пришли бы к нечто подобному.

— Несомненно, — Ангел поднял свою голову. — Вопрос лишь во времени, которое бы понадобилось для этого.

— Может, в этом случае ты бы придумал другой способ привести людей в Рай?

— Может.

Минутная тишина выдалась на удивление тяжелой.

— Почему ты оправил меня в город грешников таким сложным путем?

— Ты… Умнее, чем остальные мои «последователи».

— Ты не откажешься от своей идеи?

— Чего ты хочешь, Марк? Мести?

— Я хотел вернуть чистоту своей души…

— Убив меня? Или заставив «обнулить»?

— Разве теперь есть какая-нибудь разница?

— Ее не было с момента, когда ты в первые «обнулился» — в Рай тебе не попасть при любом раскладе. «Обнуление» это не просто процесс передачи грехов от одного человека другому. Отдавая свои грехи — ты отдаешь частичку своей души. Врата пропускают не только «чистые» души, они должны быть еще и цельные. Огрызок — это мусор. Души «ловцов» тоже не пройдут — представь паззл, собранный из разных наборов. Середина будет представлять собой цельную картину, но в глаза будут бросаться лишние детали.

— Значит, мне остается только одно.

— Убить меня? — он усмехнулся и в этот момент я нанес удар локтем ему в лицо. Петр попытался встать, но я не позволил ему этого сделать — шквал ударов руками по голове заставил его свалиться со скамейки на землю. Пытаясь укрыть голову руками, он начал поджимать колени к животу. Я бил его ногами, вкладывая в каждый удар всю свою ярость и злость.

— Убить тебя? — спросил я. — Нет, я отдам тебя Виктору…

— Не напрягайся с «речью», — облокотившись на одну руку, «Ангел» привстал и выплюнул сгусток крови. — Он уже рядом.

Была темень. На дорожке я увидел четыре быстро приближающиеся фигуры. Одну из них я узнал сразу — впереди шла Николь. Остальные три были Виктор с двумя своими телохранителями.

— Рад, что ты принял правильное решение, — сказал Виктор, не дойдя до меня около десяти метров.

— Как ты мог все услышать?

— Направленный микрофон, — улыбнувшись, ответил Мраков. Я заметил пистолет в руках одного из его людей, наведенный в мою сторону.

— Николь, ты в порядке? — спросил неожиданно все еще валяющийся «Ангел».

— Тебе-то что? — грозно ответила она.

— Ну что вы, не ссорьтесь, — сказал Виктор и жестом приказал телохранителю толкнуть Николь в нашу сторону. — Марк, отойди от Ангела.

— С радостью, — сделав шаг в сторону, я заметил взгляд Николь, полный ненависти и отчаяния. Только не мог понять — к кому эта ненависть относится больше — ко мне или к «Ангелу»?

— Как ты можешь его отдать ему? — спросила она. — Он должен умереть!

— Подожди, Николь, — я схватил ее двумя руками за плечи и прижал к себе. — «Ангел» послал одного из коснувшихся в Новогреховск вместо меня. Надо найти этого человека, иначе погибнут тысячи!

— Браво, — Петр медленно захлопал в ладоши. — Из эгоиста мы превратились в праведника?

— Заткнись! — выкрикнула Николь и со всей силы оттолкнула меня. Зацепившись пяткой за торчавший корень, я повалился на землю. За несколько мгновений Николь подняла выброшенную мной бутылку и уже занесла ее над «Ангелом», как послышался выстрел. Ее обмякшее тело повалилось на Петра, все еще закрывавшего свою голову руками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Николь! — перевернув ее тело на спину, Петр принялся судорожно искать хоть какие-нибудь признаки жизни. Осознав, что ничто уже не сможет ее вернуть, он уставился на меня глазами, полными слез. Мраков со своими людьми все это время молча наблюдали за процессом.