Офицер-разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это всё что успел, всего два десятка музыкальных композиций записал. Могу слушать их, звук обалденный, во сто крат лучше самых качественных колонок. В общем, врач меня осмотрел и выдал бумагу что я задержался на двое суток из-за болезни. Тот явно считал, что я обдолбан чем-то был, видимо какие-то похожие симптомы. Вот так натянул форму, вещи забрал, справка в кармане, и покинул территорию аэродрома. Я уже узнал, попутных бортов не было, завтра летит один на Москву, но мест нет. Может и освободится, но ждать из-за призрачного шанса, как-то не хочется. Есть ещё транзитники, тут тоже палка о двух концах. Лучше на своём долечу. Чувствовал я себя действительно прекрасно, у нейросети, буду так её называть, хотя у той было своё название, в описании нашёл эту информацию, был встроенный свой меддок, но я пока там в настройках не разобрался. Вроде и своя защита есть, та же проблема. Нет времени. Ничего, путь до Дальнего Востока долгий, несколько недель поезда идут, если не скорые конечно, успею изучить. Если не всё, то многое. А в справке была написана причина госпитализации, если это можно так назвать, с симптомами отравления. А так я быстро в себя пришёл, у врача не было причин меня задерживать, хотя явно хотел. Вот и выпустил. С вещмешком в руке я покинул аэродром. Машин не было, только что ушла одна в город, я не успел. Не расстроился. Время было три часа дня, так что не спеша шёл по укатанной дороге, некоторые машины притормаживали, но я махал рукой, мол, проезжай. Когда стемнело, я был на льду Днепра, достал «мессер», взлетел благополучно, и направился в сторону Горького. А что, я планы менять не собирался. Там сяду на поезд, заодно узнаю, что там с домом. Я всего одно письмо получил от кормилицы. Порядок у них, живут. Однако проверить надо, так что загляну.
Не хватило дальности моего связного самолёта до конечного маршрута. Всего каких-то сто километров оставалось. Однако, ничего, сел на лёд Оки, обслужил и заправил машину, и дальше полетел уже на «Шторьхе». Не скажу, что погода радовала, сильный ветер, но не встречный, боковой, так что полёт прошёл спокойно. А вот сам Горький был скрыт снежным фронтом. Летел по сканеру, в восьмидесяти метрах над землёй. Температура где-то минус двадцать была, крылья быстро покрывались льдом. Чую ещё немного и рухну. Сел всё также на лёд Оки, когда до Горького уже рукой было подать. Всё дальше не могу, ещё немного и рухнул бы. Так что тут тоже обслужил и заправил самолёт, и дальше поехал на «Опеле», чуть трясло на наносах снега, но без проблем доехал до города, тут как раз переправа, песком склон посыпан, вот там и поднялся на берег, и покатил к комендатуре. Помню где она с прошлого и пока единственного посещения этого города. Ночь не мешала, светя фарами, доехать до нужной улицы. Кстати, патрулей военных особо не было, а народу гражданского хватало. А что, время восьмой час вечера, ночи по сути ещё нет, просто тёмные время суток. Так что светя фарами и доехал куда нужно. Народ вёл себя спокойно, даже радостно. Победа, о чём было объявлено ещё две недели назад, салют в Москве, почему бы людям не радоваться? Они заслужили. Ждём приказа на демобилизацию и то что пока первой волны не было, сильно настораживало. Кстати, только два дня назад сдался гарнизон Кёнисберга, вчера по радио слышал в медсанчасти аэродрома.
Машину я решил не светить, тут не было фонарей, убрал её, и пешком дошёл до комендатуры. Там дежурный офицер быстро меня оформил, я сказал ему, что по службе убываю, но задержусь тут на пару дней. Насчёт места ночлега узнавал. Так что тот направил меня в общежитие. Они там устраивают командировочных и вот таких как я случайных пассажиров. Зашёл, это рядом было, оставил вещмешок, а сам на трамвае доехал до железнодорожного вокзала, где прямиком к военному коменданту. Тот изучил журнал, и сообщил что завтра вечером проходит поезд. Идёт на Красноярск. Там можно пересесть дальше. Я согласился, так что тот мне выдал билет. «СВ» жаль не было, я узнавал, мог доплатить или купить, но были купейные вагоны, с купе на четверых что. Поезд отходит по расписанию, в восемь вечера. Ровно через сутки. Опытный комендант советовал за час быть. Иногда расписание меняют в последний момент. Ничего, нагоню. Тут же на площади у вокзала нанял деда на санях, тот так левачил, и он отвёз к моему дому. А чего завтра что ли заезжать? Все на работе будут. Сегодня у нас шестнадцатое января, завтра семнадцатое, среда. Около дома была большая снежная горка, тут уйма детей было, со всей улицы, наверное. В основном маленькие, те что постарше на берег Волги бегали, там высокие и крутые берега, кататься интереснее. Тут и дети кормилицы были, когда к калитке подошёл, подбежали. Полтора года меня не было, не узнали. Я на час задержался. У них всё нормально, припасы пока есть. Живут одни, та семья заводского инженера ещё осенью сорок третьего убыла на Урал, главу старшим инженером завода назначили. Новых не заселяли, так что жили те неплохо. Вот так пообщались, немного припасов оставил, а то те к концу подходили, и ушёл.
Дед в санях ждал, шкуру на ноги накинул, кажется волчью, и дымил трубкой, наблюдая как детишки катаются. Велел везти меня к общежитию, а завтра утром в семь часов как штык. На весь день нанимал. С утра на рынок, запасы сала пополнить надо, а то у меня много ушло. Что сам съел, что дарил знакомым, угощал. Быстро уходили. Комнату мне выделил комендант, для старшего офицерского состава, на двоих. Соседа нет, он командировочный, танкист, на заводе где-то, так что пока один был. Душа не было, но была банька, посетил, тут рядом, пять минут идти пешком, до полуночи работает. Причём, вот так с улицы не попасть, хотя и городская. Комендант квиток на разовое посещение выдал. Вот так вернувшись, занялся плотно нейросетью. Что ещё порадовало, похоже никто и не понял, что я тот самый местный Одинцов, дважды Герой. А это фигура. Надеюсь раньше
