Я и мой оригинал (СИ) - Анастасия Солнцева

стихий. Воплощение сил трансформации, которые способны менять саму суть вещей. Нет ничего во всех мирах, что огню, истинному пламени, было бы неподвластно. Но огонь может быть не только слепо разрушающей, пожирающей силой, но и силой очищающей, возрождающей. Вспомни феникса, сгорая, он возрождается из пепла.

— Фениксы вымерли, — вставила я.

— Не важно, — отмахнулся призрак. — Они превращают смерть в жизнь посредством пламени. Это самое главное.

— То есть, возможно в моих силах воскрешать мертвых? — переспросила я.

— Какая же ты все-таки иногда недалекая, — рявкнул Магнус да так, что я подскочила от неожиданности, как попрыгунчик. — Порой мне кажется, будто уровень твоего интеллектуального развития близок к нулю! Не всё следует трактовать буквально!

— Тогда что? — всплеснула я руками. — Объясни по-человечески!

— Огонь — суть и жизни, и смерти, следовательно, огонь есть ни что иное, как символ перерождения, последовательной смены смерти на жизнь и жизни на смерть, потому как в одно и тоже время это два состояния не способны воплощаться. Так, если можно управлять огнем, значит, можно управлять и жизнью, и смерть, но самое главное — управлять их сменой, — не очень терпеливо, но очень наставительно растолковывал мне Магнус.

— Управлять перерождением, — проговорила я, бессмысленно пялясь в пустоту. И тут у меня возник закономерный вопрос: — А сколько раз можно перерождаться, Магнус?

— Уверена, что выбрала именно того, кто компетентен в этом вопросе? — закатил глаза призрак.

— Нет, но кроме тебя здесь больше никого нет, а вести беседы с самой собой стратегия, изначально предвещающая шизофрению, — поморщилась я.

— Мне тут в голову одна мысль пришла, — начала Магнус, на что я не сдержавшись, съязвила:

— Да ладно! А так бывает?

— Что? — растерялся некромант и это поспособствовало поднятию моего настроения на целый градус. Мелочь, а душе приятно.

— Твою голову не только бредни, но еще и мысли посещают? — округлила я глаза.

— Я тебя сейчас съем, — с угрозой пообещал Магнус.

— Подавишься, — поручилась я, используя ту же тактику запугивания. — Так, что там за мысль у тебя завелась? Прям, как тараканы на кухне… Надеюсь, твоя не такая усатая?

— Иногда я смотрю на тебя и представляю, как вырываю тебе позвоночник через горло, — мечтательно произнес Магнус, рассматривая меня так, словно выискивал, где бы оторвать кусок повкуснее.

— А потом ты вспоминаешь, что я тебе еще нужна и откалываешь казнь, запихивая свои фантазии в то место, где им и полагается быть, да? — широко улыбнулась я, едва не демонстрируя гланды. Аж челюсти хрустнули.

— С чего это ты решила, что я в тебе нуждаюсь? — призрак повел кустистыми бровями, глядя на которые так и хотелось взяться за газонокосилку.

— Не нуждался — уже убил бы, — развела я руками, как бы намекая на очевидность выводов.

— Может быть, я просто терпеливый, — предположил Магнус.

Я громко расхохоталась, откидывая голову назад.

— Ты? Терпеливый? Да твою фотографию надо поместить в словаре, — отсмеявшись, выдохнула я. — Напротив антонима слова «терпеливый». Ожидать от тебя терпения все равно, что ожидать от радуги монохромности.

— Я просто добрый, — ощетинился на меня призрак, замерцав в пространстве, что выглядело так, словно кто-то попытался переключить канал.

— Ага, как голодный волк, — уже без смеха заявила я, напряженнее всматриваясь в призрака. — Ты себя как чувствуешь?

— По-прежнему мертвым, — рявкнул Магнус. — Я правда хочу тебе добра!

— Или ты просто хочешь стать менее мертвым, — задумчиво пробормотала я. — Веря в то, что я могу помочь тебе переродиться.

— Я бы найти способ с тобой договориться, — вдруг странным тоном, в котором далеким эхом безвозвратно утраченных дней слышалась церемониальность и клятвенность, произнес призрак. — Или убить.

— Не знаю, что это значит, — покусав губу, ответила я. — Но ощущение такое, как будто ты только что мне присягнул.

— Когда-то давно я действительно присягнул на верность одному человеку, — не сводя с меня странно-светящихся глаз, проговорил призрак. — И я продолжаю быть верный своим обещаниям. И этому человеку. Знаешь, любовь проходит, дружба распадается. И только кровные клятвы нерушимы навсегда.

Мое лицо вытянулось.

— Меня сейчас разрывают напополам очень противоречивые чувства. Одна часть меня хочет выяснить, откуда ты знаешь «Крестного отца», а другая кричит, что это лишняя информация.

— Из всех жизненных ситуаций самая выигрышная — когда враг преувеличивает твои недостатки. Лучше этого может быть лишь такая, когда друг недооценивает твои достоинства, — некромант продолжил поражать меня в самое сердце.

Я замахала на него руками, словно отгоняя невидимую мошкару.

— Вот только не надо мне цитировать всего «Крестного отца»! В твоем исполнении это выглядит странно. И стремно! И мне нужно в туалет, — в конце концов, заявила я.

— Зачем? — неподдельно изумился призрак.

Я встала и уперла руки в боки.

— Монетку на память в унитаз бросить, чтобы вернуться! Ты совсем не в себе? Есть что, еще какие-то причины по которой люди ходят в туалет, кроме очевидной?

— Ну, мало ли, — Магнус немного сконфуженно почесал висок, отводя взгляд.

— Действительно, мало. Мало у кое-кого мозгов в той штуке, которая на плечах болтается, — заворчала я и потопала в самый дальний угол пещеры, надежно скрытый от посторонних взглядов полутьмой.

С каждым шагом я удалялась все глубже и ориентироваться становилось все сложнее. В какой-то момент шуршание песка под ногами сменилось хрустом чего-то хрупкого, что продавливалось под моими ногами, превращаясь в крошку. Пройдя еще несколько метров, я поняла, что уже окончательно ничего не вижу, с трудом понимая, откуда пришла и в какую сторону мне следует двигаться, чтобы вернуться обратно. И хотя я все время двигалась прямо, было ощущение, как будто я свернула куда-то не туда, ведь по идее, я уже должна была упереться в стену пещеры.

Подняв правую руку я поводила ею в воздухе, пытаясь обнаружить возможные препятствия, однако пальцы нащупывали лишь воздух. Та же ситуация повторилась, когда я попыталась обследовать окружающую обстановку левой рукой.

— Надо возвращаться, — решила я, мигом расхотев справлять естественную нужду.

Развернувшись, я случайно сделала шаг в сторону, и моя нога по щиколотку ушла во что-то мягкое, густое и вязкое.

— Фууууу, — брезгливо передернуло меня. Захотелось тут же забраться по шею в воду и основательно вымыться, потому что и запашок вдруг появился соответствующий — аромат гнили к которой примешивалось нечто сладковато-приторное, что при вдыхании как будто оседало тонкой пленкой на нёбе.

Преодолевая отвращение, я отправилась назад, к берегу на котором оставила Магнус, стараясь шагать строго в пределах одной линии. Через время тьма стала рассеиваться, и я поняла, что это не просто темнота, появившаяся из-за недостатка освещения. Это черный туман, клубящийся, стелющийся, заползающий в рот, нос и глаза. И чем ближе к озеру,