Соль Саракша - Михаил Успенский

— Разгляжу, — сказал Князь, пошарил под досками настила и с хрустом выломал из ледяной корки наш замечательный мушкет. — У меня же оптика — лучше не бывает…

— У меня-то нет, — сказал я. — Не стану же я через твою голову разглядывать…

— Буду вести для тебя репортаж, — сказал Князь. — В лучших традициях Сима Телли: «Панди Сароку обходит одного ремера, другого…»

— Тебе шутки, — сказал я, — а у меня там родной человек…

Мы вылезли из-под досок и залегли в конце береговой части причала — совсем как настоящие солдаты. Князь прицелился…

— Массаракш, — сказал он. — Нет там никакого корнета. Со стороны пилота вылез верзила в камуфляже… Это не гвардейский камуфляж! Вот ещё такой же парнишка… Ага! И Паликарлик с ними!

— Пандейские контрабандисты, — сказал я. — Хотят устроить в санатории свою базу…

— Джакч тебе, — сказал Князь. — Пандейцы маскироны выменивают у погранцов, но у погранцов другая расцветка… Это совсем чужая форма! Да и слишком крупные они для пандейцев-то… И не чернявые! Массаракш, да ведь это архи! Как на плакате в классе боевой подготовки!

Ну, тут всё у меня опустилось. Архи, жители Архипелага. Диверсанты Островной Империи. Лучшие бойцы Саракша — даже по мнению Горной Стражи. Вооруженные до зубов. Владеющие тайными приёмами. А против них три пьяных в хлам мужика и пара наглых сопляков. Да они нас в два счёта…

— Стреляй, Князь! — прошептал я. — Только чтобы наших не задело!

Скорчер поражает бесшумно — сам убедился.

— Массаракш-и-массаракш, — прошипел Князь. — Он не хочет стрелять в человека…

Самый длинный день-2

Да, зря мы сравнили скорчер с «ведьминым мушкетом» из легенды. Над ним не ведьма колдовала, а какая-то добрая фея, ключик ей в глотку…

— Конечно, — сказал Князь. — Если он строго на охоту заточен, то всё правильно: чтобы напарника не подстрелить…

— Но валун-то я развалил, — сказал я. — Какая уж тут охота — чистое разрушение!

— Валун мог загораживать тропу… Какой джакч мы несём! — сказал Князь. — А я-то на него надеялся…

И поглядел на скорчер, как маршал на дезертира.

— Ты посмотри, как у них там, — сказал я. — Всё-таки польза от него есть…

— Ну как… — сказал Князь. — Стоят, разговаривают… Нет! Дядьку твоего и Паука на землю положили! Паликарлик им руки вяжет…

— А доктор?

— Джакч! Нету доктора! Слинял доктор!

— Наверное, Поля побежал спасать, — предположил я.

— Нет… Вон один архи побежал в сторону леса — значит, и док туда рванул… Сыночек! Пока они про нас ещё не знают, беги-ка ты к Полю в подвал. А то эта девочка Тана… Ещё вылезет на свет, чего доброго! И револьвер возьми!

— Не возьму, — сказал я. — Пусть у тебя хоть что-то стреляющее будет… Не прикладом же тебе отбиваться!

— Вернулся архи, — сказал Князь. — Не догнал или зарезал… Да! Тогда возьми нож и вот это… Рыба сама вручила…

Он отстегнул от пояса ножны, потом достал из нагрудного кармана манок.

— В случае чего — напугаешь… В любом случае — фактор неожиданности! И в городе услышат!

— Из подвала? — сказал я. — Пошли-ка вместе! Чего тут с бесполезным стволом валяться?

— Нет, — сказал Князь. — Я вот что думаю. Когда скорчер сообразит, что владельцу джакч приходит, он в маму свою родную пальнёт, не то что во врага… Я привлеку их внимание, а когда они пойдут в мою сторону…

— Что-то скорчер у тебя совсем разумный стал, — сказал я.

— Снова посадили наших на лавку, — доложил Князь. — Главный архи их вроде как допрашивает… Не через капрала — знает наш язык… А что они могут сказать — такие бухие? И что от них хотят узнать? Как пройти в мэрию?

— Да ты им нужен, — сказал я. — Твоё императорское заджаканное величество. Как принц Балино кидонцам триста лет назад. Претендент на престол. А не надо было с Паликарликом брататься. Пойдём лучше со мной. Не доставим врагам удовольствия…

Князь оторвался от прицела. Глаза у него были шальные.

— А если даже и так, — сказал он, — то государь твой повелевает тебе, простолюдин Чак Яррик, пойти в подвал и защитить беспомощного больного и безвинную девочку… Да смотри не напугай её!

Мы здесь, в «Горном озере», в прежние годы часто разыгрывали всякие исторические эпизоды, воображали себя то полководцами, то разбойниками, то ещё джакч знает кем… «Император повелевает…»

Доигрались.

— Слушаю и повинуюсь, — сказал я. — Проползу немножко вдоль берега, а там…

— Прости, прикрыть тебя не смогу, — сказал Князь. — Хотя, может быть, и получится — скорчер непредсказуем… Ступай, добрый юноша, исполни мою волю…

— Слово твоё — тяжёлый закон, — сказал я, продолжая игру. — Жизнь моя — дуновение ветра…

— Знаешь, как манок называется на языке Поля? — сказал Князь. — Натахорга. И, кстати, в рукояти ножа есть фонарик, очень сильный…

И показал, как включается фонарик.

— Спасибо, — сказал я. — Прощай на всякий случай…

Массаракш, как я боялся!

…Всё, что случилось потом, я помню обрывками какими-то, кусками — так сделалось страшно, что даже память леденела…

Проникнуть в здание санатория было нетрудно — мы же давно изучили здесь все ходы и выходы, явные и тайные.

Оказавшись внутри, я осторожно выглянул в ближайшее окно. Дядя Ори и Паук сидели на лавке спинами ко мне, руки у них были скручены сзади. Старший архи отдавал распоряжения, другой диверсант и капрал согласно кивали. Потом побежали — Паликар от меня, зато архи двинулся прямо в мою сторону…

Точно, ищут. Угадал. Но время ещё есть. Пока-то этот гад обойдёт этажи, пока-то спустится в подвал… А он непременно спустится… Вдруг ему Князь по пьяному делу и про Охотника рассказал? Лакомая добыча для архи, лучше всякого претендента…

В подвале я первым делом заскочил к Полю. Тоненькая девочка сидела за столом и читала книгу.

— Тана, — сказал я. — Объяснять некогда. Сиди тихо, и больному шуметь не давай. Сейчас здесь погаснет свет. Скорее всего. Ничего не говори. Может быть, получится…

Я закрыл за собой дверь. В подвале был полумрак — дежурное освещение. Вот здесь самое удобное место…

Надо же как мозги заработали, когда приспичило!

Открыл щиток и опустил вниз рубильник.

Так, а теперь попробуем фонарик…

Джакч, чуть не ослеп! Значит, и его смогу ослепить… Потому что он-то точно будет искать распределительный щит! Тут-то я его…

А вдруг островные диверсанты могут видеть в темноте? Может, у них очки специальные есть? Тогда джакч. Но выбирать не приходится.

Я повёл фонарём по сторонам и занял выбранную позицию для засады.

Ничего не выйдет. Даже если не видит враг в темноте, всё равно мне с ним не справиться. «Хореография чёрных пантер во мраке» — это хорошо для поэтов, а против матёрого спецназовца не пролезет. Да и не мастер я ножевого боя…

Тогда у меня остаётся только пресловутая натахорга.

Допустим, враг оглохнет от рёва. Но ведь профессиональное чутьё-то при нём! И снова джакч…

А если не надо реветь? Если напугать его втихую? Тем жутким шёпотом змееглазой твари?

Только я ведь и сам с ума сойду от страха…

Стану дождём и камнем. Стану огнём и ветром.

Массаракш! У меня же в кармане затычки для ушей из поезда! Яррики ничего не выбрасывают!

Дальше я помню только, как заскрипела подвальная дверь. К этому времени я уже нашёл на манке нужную картинку.

Шаги на лестнице. Пора!

Лакчи-мореход заткнул уши, проплывая мимо Острова Отложенной Смерти.

Я прилип к стене, лишённый и зрения, и слуха… Сжал большим и указательным пальцами манок…

Сколько времени я так простоял, не знаю. Должно быть, много. Архи уже сто раз бы меня убил. Значит, он либо не выдержал смертного шёпота и ушёл, либо…

«Либо» и оказалось. Да здравствует натахорга!

Фонарик высветил диверсанта, лежащего ничком на полу.

Я взял фонарик в зубы, вытащил нож и склонился над врагом.

…Не могу беспомощного человека зарезать! Не выходит! Опять меня корёжит, как тогда на плоту…

А ещё к скорчеру претензии предъявлял…

Притворяется джаканный архи? Потому что ему противостоит сам Маленький Смельчак? Вряд ли. Мы в тот раз и то еле в себя пришли, а он слушал голос твари подольше… Может, и окочурился со страху.

Хорошо бы.

Собрался я с духом и перевернул гада на спину.

Глаза у него были стеклянные и на ослепляющий свет не реагировали. А грудь поднималась!

Видно, змееглазая тварь предпочитает добычу парализованную, но живую…

Ну и прекрасно. Теперь я знаю, что делать.

Включил свет. Прошёл по коридору. Открыл дверь в палату, зашёл туда.

— Тана, — сказал я. — Ничего не бойся и ни о чём не спрашивай. Может быть, придётся ещё посидеть в темноте…

Они же будут его искать!