Опасная компания - Лаура Паркер

Максим почувствовал ее отступление, хотя она не шевельнулась.

— Тебе холодно?

Она открыла глаза.

— Я пыталась подобрать слова, чтобы описать твой вкус.

— Что?

— У тебя вкус, как у горячего сидра со специями: теплый, сладкий и чуть терпкий.

Максим тряхнул головой:

— А мне казалось, что это твой вкус.

— Может быть, он наш? — предположила она.

— Наверное, — согласился он, а в следующую секунду их губы снова слились. — Джорджи, — прошептал он через минуту, — Джорджи, этот рычаг скоростей так впился мне в ногу, что, по-моему, у меня все кровообращение остановилось. Может быть, пойдем в дом?

Она выпрямилась:

— Куда?

Вид, открывшийся перед ней, заставил ее задохнуться от восторга. Она была готова увидеть лед и зеленовато-голубую красу гор, но у нее не хватало слов, чтобы выразить свой восторг от зрелища, которое предстало перед ней.

Они оказались на берегу серебристо-белой реки. За ней вверх по склону шагали огромные ели, засыпанные снегом. Дальше, где деревья сливались в сплошную массу зелени, снег собрался уступами, словно хвосты горностая на огромном изумрудном плаще.

Ее глаза нашли узкую дорожку, едва заметную на снегу, и проследовали вдоль нее — к темному контуру каменного здания.

— Да это же фермерский дом! — изумленно воскликнула она.

— Я ведь говорил тебе, что не все мое имущество можно отнести к разряду роскошного, — ответил Максим. — Ты ведь не разочарована, правда?

Удивившись беспокойству, прозвучавшему в его голосе, она повернулась к нему:

— Вместе с тобой я готова жить даже в дупле! Но это, — добавила она, рассматривая здание времен войны за независимость, — это просто идеальное место!

Его лицо осветилось улыбкой.

— Ну, тогда пойдем. Мне надо многое сделать, прежде чем мы сможем устроиться на ночь.

Первое, что она увидела, был огромный камин, который занимал чуть ли не половину стены. Деревенская обстановка с мебелью хорошего качества. Диван и кресла, изготовленные из красного дерева, были обиты лоскутной тканью. Здесь было уютно и тепло. На это и рассчитывали, чтобы чувствовать себя непринужденно и отдыхать с удовольствием.

— Ну как тебе дом? Нормальный?

Ее грудной смех наполнил высокую комнату.

— Я в него просто влюбилась, Максим!

— Пойдем, посмотришь спальню, — предложил он с дразнящей ухмылкой. — Боюсь, что удобства здесь минимальные, — начал он объяснения, ставя сумки на пол спальни. — На кухне есть электричество, и в большой гостиной есть люстра. Водопровод очень шумный, но работает. Телефона и телевизора нет. А спальня освещается только свечами или керосиновой лампой.

С этими словами он зажег лампу на столике и подкрутил фитилек.

Теперь Джорджиана заметила, что главное место в комнате занимает большая старинная кровать, полог и покрывало которой были связаны крючком. Деревянные полы были застланы половиками ручной работы. Рядом с кроватью был еще один камин, по обе стороны которого стояли высокие подсвечники.

— Мы будем ужинать и любить друг друга при свечах! — с тихой радостью проговорила она.

— Тебе тут действительно нравится?

Джорджиане не верилось, что Максим может так беспокоиться. Однако его неуверенность ясно читалась на его лице.

— А зачем ты меня сюда привез, если считал, что мне может тут не понравиться? — пытливо улыбнулась она.

Он пожал плечами и упер руки в бока:

— Потому что тут нравится мне.

Они оба весело рассмеялись. И в течение дня им предстояло еще не раз повеселиться, разжигая огонь в каминах и раскладывая привезенные с собой продукты.

— Не понимаю, почему бы мне тебе не помочь! — возмутилась Джорджиана час спустя, когда Максим усадил ее перед большим камином, закутав в плед.

— Ты долго спала днем, — крикнул он с кухни, — но это еще не значит, что ты здорова. Врач хотел оставить тебя в больнице. Я тебя увез оттуда. И ты должна хотя бы беречь силы, чтобы как следует вознаградить меня, когда я тебя покормлю.

— Ты слишком много думаешь о еде! — шутливо посетовала она.

Он высунул голову из-за двери:

— Ты приняла лекарство?

— Да.

Она подождала, пока Максим уйдет, а потом спрятала таблетку болеутоляющего в карман. Оно вызывало сонливость. Если она его примет, то даже не узнает, что будет происходить, когда они лягут в постель, а она намерена была не упускать ни секунды!

— Когда мы поженимся, готовить можешь ты.

Джорджиана предложила это немного позже, когда они сидели рядом у огня. На журнальном столике стояли остатки трапезы.

— Зачем это мне? — спросил он, крепче обнимая ее за талию и заботливо поправляя плед.

— Ты будешь работать над книгой. Так что вполне можешь заниматься чем-то полезным, — объяснила она.

— А что будешь делать ты?

— Работать. У меня, знаешь ли, есть кое-какие умения. Его рука поднялась выше — ладонь прижалась к ребрам, а пальцы обхватили грудь.

— Покажи мне!

Повернуться к нему было все равно что подставить лицо солнцу — совершенно естественно и легко. Он нашел, ее губы и, прижавшись к ним, заставил их открыться. Кончик его языка проскользнул внутрь — и по ее телу пробежала сладкая дрожь.

— Джорджи! — Его голос был всего лишь тихим шепотом у ее рта. — Джорджи, я хочу тебя. Я хочу видеть тебя, трогать тебя, погрузиться в тебя! Скажи мне, что сейчас для этого пришло время!

— Да!

Казалось, он не услышал ее слов. Его поцелуи продолжали мимолетно прослеживать линию ее губ, пока они не заныли от неутоленного желания.

— Пожалуйста, поцелуй меня! — умоляла она, пытаясь преодолеть барьер его руки, которая разделяла их тела и не давала ей сделать поцелуй более крепким.

— Ты заставила меня очень долго ждать, Джорджи! Не торопись. Я хочу получить все!

Джорджиана судорожно вздохнула.

— Ты не замерзла? — заботливо спросил он.

— Нет, я не замерзла, — ответила она.

Максим улыбнулся, и это немного успокоило ее. Она подняла руку, обхватила его подбородок и притянула его голову к себе, чтобы их губы снова встретились.

На этот раз Максим не стал сдерживаться. Их поцелуи не кончались, давая началу такому чувству, которого прежде между ними еще не возникало. Каждое прикосновение, каждая новая ласка, каждый оттенок аромата его тела заставляли ее все острее ощущать близость этого мужчины.

Когда он раскрыл плед, которым закутал ее, Джорджиана прижалась к нему.

— Не смущайся, — попросил он, просовывая руку ей под спину, чтобы приподнять к себе. — Вот, так-то лучше.

Теперь обе его руки обхватили ее попку и, погрузив пальцы в упругую плоть, начали чувственный массаж.

— Ты — воплощение женственности, Джорджи. Я наблюдал за тем, как ты ходишь: ты двигаешься с такой бессознательной, но манящей грацией! Ты знаешь, насколько ты хороша?