Кровавое эхо - Ли Чайлд

– Он никогда не убивал тех, кого не следовало убивать.

Сержант кивнул, глядя в зеркало.

– Она может занять такую позицию, верно? Защита Клея Эллисона.

– Почему бы и нет? Это было убийство в целях самозащиты, как ни крути.

Сержант промолчал.

– Во всяком случае, ее должны выпустить под залог, – сказал Ричер. – У нее остался ребенок. Ей необходимо выйти из тюрьмы завтра.

Сержант снова посмотрел в зеркало.

– Завтра это будет сделать непросто, – заметил он. – Не следует забывать, что у нас имеется труп. Кто ее адвокат?

– У нее нет адвоката.

– А деньги на адвоката есть?

– Нет.

– Вот дерьмо, – пробормотал сержант.

– Что? – спросил Ричер.

– Сколько лет ребенку?

– Шесть с половиной.

Сержант промолчал.

– Что? – повторил Ричер.

– Это плохо, что у нее нет адвоката. Ребенку исполнится семь с половиной, прежде чем в суде заслушают вопрос о выходе под залог.

– Но ведь у нее будет адвокат?

– Конечно, так гласит Конституция. Вопрос только когда. Это Техас.

– Если ты просишь государственного адвоката, разве ты не получаешь его сразу же?

– Вовсе нет. Нужно очень долго ждать. Адвокат появится только после предъявления обвинения. Именно так старина Хэк Уокер сумеет избежать конфликта интересов. Он просто посадит ее за решетку и забудет о ней. И будет настоящим дураком, если поступит иначе. Если у нее нет адвоката, кто узнает о ее деле? Обвинение может быть предъявлено к Рождеству. А к этому времени Хэк станет судьей, а не прокурором. И конфликт интересов исчезнет сам собой. Если только ему не придется выступать в качестве судьи на ее процессе. Ну а в этом случае он может отказаться.

– Взять отвод.

– Как скажешь, но отсутствие адвоката все меняет.

Полицейский, который все это время молчал, повернулся к Ричеру и сказал:

– Вот видишь? Теперь уже не имеет значения, что я говорил по рации.

– Так что не трать время на музей, – сказал сержант. – Если ты хочешь ей помочь, постарайся найти адвоката. Проси, занимай или воруй, чтобы заручиться его помощью.

Больше они не разговаривали до самого Пекоса. Они пересекли границу округа по автостраде I-10, следуя за второй патрульной машиной, и перебрались на шоссе I-20 примерно в сотне миль от того места, где Ричер вышел из «кадиллака» Кармен шестьдесят часов назад. Сержант стал притормаживать, и вторая патрульная машина исчезла в темноте. Они остановились на обочине в ста ярдах от «клеверного листа».[13]

– Здесь мы возобновляем свое патрулирование, – сказал сержант. – Ты должен выйти.

– Вы не можете подбросить меня к тюрьме?

– Мы не поедем в тюрьму. Ты не совершал преступлений. И мы не такси.

– Где мы сейчас находимся? – спросил Ричер.

Сержант показал вперед.

– До центра Пекоса около двух миль, – ответил он.

– А где тюрьма?

– На перекрестке рядом с железной дорогой. В подвале здания суда.

Сержант открыл дверь, вышел из машины и потянулся. Затем подошел к задней дверце и с поклоном ее распахнул. Ричер сначала опустил на землю ноги, а потом вылез из машины. Было все еще жарко. Облака закрывали звезды. Одинокие автомобили изредка проносились по мосту развязки. Но в остальное время было удивительно тихо. Почва на обочине была песчаной, на краю виднелись низкорослые бархатные мескитовые деревья и софора. Фары патрульной машины вырывали из темноты старые банки из-под пива, застрявшие в кустарнике.

– Будь осторожен, – сказал сержант на прощание.

Он уселся в машину и захлопнул дверцу. Сержант развернул автомобиль и свернул на автостраду. Ричер стоял и смотрел, как габаритные огни удаляются на восток. Потом зашагал по переходу на север, в сторону неонового сияния Пекоса.

Ричер проходил мимо залитых ярким светом участков дороги, мимо мотелей, которые становились все более эффектными и дорогими по мере того, как он удалялся от автострады. Наконец он подошел к арене для родео – рядом все еще висели афиши, оставшиеся после проходивших месяц назад соревнований.

«В июле у нас устраивают родео, – сказала Кармен, – но вы его уже пропустили».

Он шагал по проезжей части, поскольку на тротуарах стояли длинные столы, как прилавки на открытом рынке. Все они были пустыми. Но в жарком ночном воздухе Ричер уловил запах мускусной дыни.

«Самые сладкие канталупы в Техасе, – сказала Кармен. – А следовательно, по их мнению, во всем мире».

Наверное, за час до рассвета подъедут старые грузовички, нагруженные спелыми фруктами с полей, политыми водой, чтобы они казались свежими и привлекательными. В кузовах грузовичков приедут целые семьи, они разгрузят фрукты и будут продавать их весь день. Так они узнают, какая их ждет зима, хорошая или плохая. На самом деле Ричер совсем не разбирался в сельском хозяйстве. Его представления о нем были почерпнуты из фильмов. Возможно, в действительности все происходит иначе. Может быть, серьезную роль играют государственные субсидии или гигантские корпорации.

За рынком Ричер увидел два кафе. В одном продавали пончики, в другом – пиццу. Сейчас они были закрыты. Воскресенье, середина ночи, вокруг на мили никого не найдешь. На перекрестке висел указатель – музей находился немного дальше. Справа Ричер увидел здание суда. Довольно красивое здание, но Ричер не стал его разглядывать, а сразу обошел сзади. Ни одна тюрьма не имела входа с улицы.

С тыльной стороны он увидел освещенный вход в полуподвальное помещение. Две цементные ступеньки вели сюда с парковки. В углу стоял запыленный «шевроле». Парковка была огорожена колючей проволокой. На ограде висело большое объявление, предупреждавшее, что машины, припаркованные здесь без разрешения, будут отбуксированы на штрафную стоянку. На столбиках ограды болтались желтые фонари. Вокруг них кружили тучи насекомых. Асфальт под ногами все еще оставался горячим. Здесь не приходилось рассчитывать на свежий ветерок. Двери тюрьмы были сделаны из железа, на выцветшей краске виднелась надпись: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Сверху Ричер заметил маленькую видеокамеру, направленную вниз, над ней горел красный диод.

Ричер спустился по ступенькам и громко постучал в дверь. Потом отступил на шаг, чтобы оказаться в поле зрения камеры. Довольно долго ничего не происходило. Он подошел к двери и постучал снова. Послышался щелчок замка, и дверь открыла женщина. Она была одета в форму судебного пристава, белая, лет пятидесяти, со светлыми волосами. На широком поясе висели пистолет, дубинка и баллончик со слезоточивым газом. Женщина казалась не слишком подвижной, но ее глаза были внимательными и настороженными.

– Да? – сказала она.

– Кармен Грир у вас? – спросил Ричер.

– Да.

– Могу я ее увидеть?

– Нет.

– Даже на минуту?

– Даже на минуту.

– А когда это будет возможно?

– Вы родственник?

– Я друг.

– Не адвокат?

– Нет.

– Тогда в субботу, – сказала женщина. – Посещения разрешены в субботу, с двух до четырех.

Почти неделя.

– Вы могли бы записать кое-что для меня? – спросил Ричер. Ему нужно было попасть внутрь. – Или дать мне список того, что можно ей принести?

Женщина пожала плечами и отступила в сторону. Ричер последовал за ней. Внутри царила прохлада, кондиционер работал на полную мощность. У судебного пристава был высокий стол, напоминающий кафедру. Или барьер. Вдоль задней стены шел ряд полок. На одной из них Ричер заметил ремень из кожи ящерицы, принадлежащий Кармен. Рядом лежал пакет «Зиплок» с фальшивым кольцом Кармен. Справа находилась дверь, дальше начинался коридор с полом, выложенным кафелем.

– Как она? – спросил он.

Судебный пристав вновь пожала плечами.

– Ее нельзя назвать счастливой.

– Из-за чего?

– Главным образом из-за личного обыска. У нее была настоящая истерика. Но правила есть правила. Неужели она думает, что я получаю от этого удовольствие?

Она вытащила из стопки лист, напечатанный на мимеографе, и протянула Ричеру.

– Суббота с двух до четырех, как я вам сказала. И не приносите того, чего нет в списке, иначе вас не впустят.

– А где офис окружного прокурора?

Она показала на потолок.

– На втором этаже. Вход с улицы.

– Когда он открывается?

– Примерно в восемь тридцать.

– У вас есть поблизости контора поручителя под залог?

Женщина улыбнулась.

– Вы когда-нибудь видели суд, у которого нет такой конторы? На перекрестке свернете налево.

– А как насчет адвокатов?

– Дешевых адвокатов или дорогих адвокатов?

– Бесплатных адвокатов.

Она снова улыбнулась.

– На той же улице. Там все рядом. Поручитель и государственные адвокаты.

– Вы уверены, что я не могу ее повидать?